Она лишь говорит и мыслью ищет
Потусторонний облик славы счастья,
Где между сотен тысяч роб молчания
Случаются внутри твои извилистые речи.
На гробовой тоске из тесного простоя,
Ты жил ещё за этим сном предтечи,
Уже успел понять моральной встречи
Желанный день внутри тени пустой.
Отличительный диалог на перезвоне
Много видишь ты, за нами,
Ходит часть твоей любви,
Диалогом забывая новый полдень,
Счастью снова впереди, быть бы,
Только час и может встретить
Случай личного ума,
Создавая здесь сполна встречу.
Стало лишь звонить и видеть,
Время, на обоях счастья
Столько их оставил часом,
Долгой муки здесь, однажды
Слог твоей модели видеть,
Счастьем перезвона мнимой
Оттепели, жить и предаваться ей,
Как, сложивший ветер противо,
Той, отчаянной модели,
Под ногами ей воспели, столь
Красный полдень, что и зной
Молнии, под жизнью нашей,
Обнадёжили, лишь краше,
Создавать портрет идей,
Им и собственному счастью.
Ты проводишь их как рок,
Льёшь свою молитву нам,
На простом и звонком теле,
Быть твоим и стоном если,
Говорить, что сил на крайний
Трепет жизни одичавший,
За ступенчатым вдоль памяти
Знойной, стольких лет и мира,
Ты оставил лейтмотивом
Свой увечный жизни памятник.
Страха и надежды сдаться,
Чтобы жить, за этим благом,
По проблеме звона крайних,
Лет, что легче им стараться
На твоей могиле страха,
Разворачиваться правом,
Умирая в том, за нами,
И отчаянием, в сердцах раны
Ты отличием вложил
На отрывках диалога,
Знал, что долгом бы дожил,
И минутой в той пощаде,
Но рука, от смысла крайних
Тяжела, что крест на плахе,
Всё висит и словно страхом
Умоляет в жизни сдаться,
Чтобы членством как отличием
Ты один на ней остался,
Той могиле между нами,
И работой права, созданным
Бытием, из лиц намедни,
Складывая робость в теле,
Ты вбираешь их пространство,
Постоянной верой в деле.
Лишь твоя рука и смыла,
Дождь, над этой раной смысла,
Что опять, как тайна встречи
Разделяет нас и верит,
Ты пройдёшь внутри него,
Диалога здешних правом,
Как отчаянным и здравым
Отличительным путём,
Именуя правом слёзы,
На которых ты расстался,
С жизнью блага и достатком,
На кого и был твой праздник,
Всё таким же одноликим,
Смертью боли здесь прощальным,
Отличительным и диким,
На словах и в деле крайних.
Стон твоей модели видит
Тот порядок, между нами,
Ждёт, и словно ненавидит
Счастье убеждая снами,
Быть тебе, лишь ложью правых,
И на том всё осторожнее
Звать, на диалогах раны,
Перезвон и мир от сложной,
Боли, через миф столетий,
Центром их морали пляшет
Перезвон и счастье смерти,
Что и в муках обесстрашит
Честность зла, над мифом мира,
И проявленный источник,
Говорить, всё к делу точно,
Как оправдываться мило
Ты хотел, где вновь могила
Отражает твой источник,
И студёный ветер права,
Говорящей ей за правду.
Миг твоей надежды канул,
В том источнике надёжном,
Что сегодня будет слажен,
Диалог и край на солнце,
Перезвона мысли тонкой,
Лишь крадущейся меж нами,
Объясняя ветер странных
Диалогов в смерти правых,
И людей, что смысл забыли,
Над итогом часа званого,
Договаривая, в людях
Социальный быт и правило.
Пугало из тесных стен души
Правило и стержень на обломках,
Доли уготованной души,
Потеряли свой порочный полдень,
Более, чем жалость меры быть,
Чёрным утром, показав теперь
Философию из близкого прощания,
Пугала, на одичании другим,
Испытания, что волей права говорим,
Одичав и жалуясь на правило,
Колкой жажды близкого ума,
Пугало из недр опоры ставило,
Стены имманентной формы лжи,
Уготовив стержень зла исправило,
Смерти думу, говорящей нам,
Пугалом изнеженного замертво,
Чёрной вереницей часа жизни,
На любовь свою мораль оставило,
Жизненной невзгоды и мечты,
Что в пародии возводишь только ты,
На печали идентичного ума,
Рассуждая блёклой формой воли,
Смерти, что и говорить должна,
За твою мораль другой истории,
Выжившего в плоской темноте,
Между иллюзорностью за гранями,
Где поговорили мысли те,
Пугалом и стали как затравленные,
Обсуждать свою историю причины,
Ждать условия на стенах от тоски,
Имманентной робы зла у каждой
Жизни поредевшей тесным сном,
Из кругов вопроса не для всех,
Заново, чтоб говорить потом.
Отличник безымянного долга
Над правом отколотой догмы,
Заждались причины условия жить,
Восходит печальный утопленник,
Морали, за чьё то окно мира,
Что чёрным вопросом внутри,
Задумало выместить право уму,
Отличного долга творит,
Причинами смерти игры безымянной,
Увидеть, чтоб только прожить,
Свой день безысходности власти тоски,
Ты встретишь его окаймлённый
Доказанный сном идеала и полный
Вопрос на итогах души,
За долгом химеры препятствия жить,
Нечаянной долей одним мира,
Без имени, чтобы творить,
Без счастья над прошлой потерей,
Низводит свою постороннюю смерть,
Удержанный ритм преисподней,
Он ценности прошлого власть говорит,
Отличное право задетой души,
Чтоб только иметь, не для тех
Кто правом напрасно упрячет смех,
За долгом, отмеренной тьмы,
Являя свои суверенные части,
Обледенелой работы над счастьем,
Желания ставить тоску мира,
Напротив ума различения счастья.
Неспособность управляет тишиной
Оставил апогею свой удел,
Сторонник чалой ценности простора,
Бескрайний час и достоверность в ней,
Как жизнь управы собственного толка,
Кричащей лени бесконечной лжи,
За переменной вольностью от страха,
Что управляет тишиной твоей
И делом мира правила восторга,
Клянётся жить, вдвойне сегодня нам,
Отпрянет на восточный берег срока,
Твой идеал, что истины без рока,
Сопутствия идиллии быть ей,
Ты лишь одни и неспособен сам,
Отнять свой дух, что права идеал,
Сегодня словом мании оскала,
Заждавшись формы счастья на беду.
Приходишь численным умом,
Повоевать, над преисподней Бога,
Но ветром мысленного толка,
Бежишь от расточительства быть в ней
Таким же идеалом и пороком,
Военной мании куда идут они,
Умом, как тишиной разбитой жизни,
За правом тишины спускаться здесь,
Расправить идеал и мира взгляд,
На посторонний фамильярный дом души,
Сегодня в нём от моды не ушли,
Благие Боги утреннего света.
Им на обратной стороне души,
История печатает свой страх,
Что стены от ночного мира праха,
И безысходности идиллии быть ей,
На вековом устое права дурака,
Что неспособен мир искоренить,
На полной мере видимой тоски,
Растраты жизни в праве для ума,
До истины, что хочет дорожить,
Войной и беспричастностью вины,
Её отваги на одном стоять,
Внутри иллюзий малой глубины.
Ты видишь свет от неспособной тьмы,
Восточной тени истины узнать,
О той войне, что миром не видны,
Глаза твоей судьбы немого толка,
Что управляют временем, как долгом,
Минут и расстояний быть внутри,
Рассчитанной иллюзии страдать,
Онтологическими мифами войны,
Лишив свой страх и меры идеала,
Той тёмной воли тишины ума,
Сегодня видеть на глазах могилы,
Последний век и радость в глубине,
За неспособностью её отдать,
Культуре человеческой причины,
Деньгами, или иллюзорной тьмой,
Оценкой страха видеть только мир,
В военной робе потуги немой,
И словом говорить свой монолог,
Понурой тени времени могилы,
За властью неспособности у строк
Считать поруки страха между строк,
Сегодня миром видимой войны,
Откуда люди правом не видны,
Всклокочены и страхом видят роли,
Покойной мести робости неволи,
Им неспособность в праве управлять,
Спросила мнение и долг скупого толка,
Откуда ты берёшь источник долга,
Когда твой страх обыденной тоски,
Культуры права расправляет тьмой
Залог у современности немой,
И идеальный вечер декаданса мира,
Где тишиной летит ему покой,
Грядущей боли времени могилы,
Где идеал стоит и верит той
Обыденности тишины проблемы мира.