К тому времени как она вывела «шерман» на улицу, осталась ровно двадцать одна минутка, чтобы влиться в поток уличного движения, добраться до «Петли»
и найти место для парковки.
Ноги покрылись грязными полосами, и она сломала ноготь, когда открывала пивную банку. Лишние пять фунтов, осевшие на ее тонкой фигурке со смерти бабушки, уже больше не казались такой огромной проблемой.
Десять тридцать девять.
Не стоило рисковать, объезжая строительные заграждения на скоростной автомагистрали Кеннеди, так что она срезала дорогу, время от времени поглядывая в зеркальце заднего обзора. Выяснилось, что еще один локон вырвался из плена, невзирая на тройной слой лака, а на лбу блестит пот.
Пришлось ехать по Халстед, чтобы не наткнуться на очередной дорожный ремонт. Маневрируя больше похожей на танк машиной, Аннабел отчаянно терла грязные ноги влажным бумажным полотенцем, которое успела прихватить из кухни. Ну почему бабушка не могла водить славную маленькую «хонду-сивик» вместо этого громоздкого, пожирающего бензин чудовища! При росте пять футов три дюйма Аннабел, садясь за руль, была вынуждена подкладывать на сиденье подушку. Бабушка подобными заботами себя не обременяла, но, с другой стороны, и выезжала редко. На спидометре купленного двенадцать лет назад «шермана» было всего тридцать девять тысяч миль.
И тут ее подрезало такси. Она нажала на клаксон. Ручеек пота проложил себе путь в ложбинку между грудями. Аннабел глянула на часы. Десять пятьдесят. Не забыла ли она воспользоваться дезодорантом после душа? Ну разумеется. Она всегда помнила о дезодоранте.
Аннабел подняла руку, чтобы принюхаться, но в этот момент колесо попало в выбоину, и губы скользнули по ярко-желтому лацкану, оставив мазок рыжевато-коричневой помады.
Она досадливо вскрикнула и потянулась через все широкое сиденье за сумочкой, но та соскользнула с края и полетела вниз.
Перекресток Халстед и Чикаго. На светофоре загорелся красный свет. Волосы прилипли к шее, и все новые локоны пружинками выскакивали из прически. Аннабел попыталась дышать по правилам йоги, но вовремя сообразила, что посетила всего одно занятие, да и то без особого эффекта. Ну почему как раз когда на карте стоит экономическое будущее Аннабел, Мышь выбрал именно этот день, чтобы отключиться под ее машиной?!
Наконец она въехала в район «Петлю». Десять пятьдесят девять. Очередное дорожное заграждение. Она проехала Дейли-Центр. Сегодня не было времени, как обычно, курсировать по улицам в поисках достаточно большой платной стоянки, чтобы вместить громаду «шермана». Вместо этого она сразу зарулила в первый же непозволительно дорогой гараж, который смогла найти, швырнула ключи служителю и рысцой понеслась прочь.
Пять минут двенадцатого.
Не стоит паниковать. Она просто объяснит насчет Мыши. Должен же Питон понять!
Или нет?
Струя прохладного воздуха ударила в лицо, едва она вошла в вестибюль высотного административного здания. Лифт, к счастью, был пуст, и она нажала кнопку четырнадцатого этажа.
«Не позволяй ему запугивать тебя. Питон питается чужим страхом», — советовала ей Молли по телефону.
Молли легко говорить. Она сидела дома со своим горячим муженьком-футболистом, успела сделать классную карьеру и родить двух очаровательных детишек.
Двери бесшумно закрылись. Аннабел поймала свое отражение в зеркальной стене и едва не схватилась за голову. Шелковый костюм превратился во влажную массу желтых морщинок, сбоку на юбке темнело пятно грязи, мазок помады на лацкане сиял как рождественское украшение. И что хуже всего, волосы вырывались из плена «Аква-Нет», но под весом лака тут же обвисали, как диванные пружины, выброшенные из окна и оставленные ржаветь в переулке.
Обычно когда она расстраивалась из-за своей внешности, которую даже ее мать называла «миленькой», то непременно напоминала себе, что должна благодарить Бога за свои лучшие черты: огромные глаза цвета меда, густые ресницы и… если не считать десятка-другого веснушек, — белоснежную кожу. Но никакие позитивные мысли не могли сделать смотревшее на нее из зеркала лицо менее жутким. Аннабел поспешила заправить локоны за уши и разгладить юбку, но лифт остановился прежде, чем она успела привести себя в порядок.
Девять минут двенадцатого.
Перед ней выросла стеклянная стена, на которой сверкали золотые буквы: «Чампьон спорт менеджмент». Аннабел пролетела устланный ковровой дорожкой коридор и повернула затейливую металлическую ручку двери. В приемной стояли кожаный диван и такие же стулья. Стены украшали бесчисленные спортивные дипломы, а полки были уставлены кубками. На экране большого телевизора с приглушенным звуком шел бейсбольный матч. У секретарши были короткие отливавшие сталью седые волосы и тонкие губы. Окинув растрепанную Аннабел строгим взглядом поверх лекторских очков в голубой металлической оправе, она чуть подняла брови.