Транспорт Лондона нам за это спасибо не скажет, заметила Стефанопулос.
Ну что ж, я им сочувствую.
Надо сказать криминалистам, что орудие убийства, возможно, является археологическим артефактом, сказал я.
Археологическим артефактом? переспросил Сивелл.
Возможно.
Это твое экспертное мнение?
Да.
И как обычно, усмехнулся Сивелл, толку от него как от козла молока.
Если хотите, можем подключить моего шефа, предложил я.
Сивелл промолчал, брюзгливо поджав губы, а я потрясенно осознал, что он реально подумывает привлечь Найтингейла. Это бесило, ибо значило, что сам я, по его мнению, не справлюсь. И немного выбивало из колеи: раньше как-то спокойно было оттого, что Сивелл вечно сопротивляется вмешательству «магической херни» в работу его отдела. И если он теперь всерьез прислушался ко мне, то мне за все и отвечать.
Я слышал, к вашей братии присоединилась Лесли, сказал он вдруг.
В корне менять тему разговора излюбленный прием всех копов. Но со мной это не прокатило: я отрабатывал нужный ответ с тех самых пор, как Найтингейл и Комиссар заключили соответствующее «соглашение».
Неофициально, сказал я. У нее бессрочный лист нетрудоспособности.
Какая потеря, покачал головой Сивелл. Прямо до слез жаль.
Так как будем действовать, сэр? спросил я. ЭйБи займется убийством, а я прочими вопросами?
ЭйБи радиожаргонное название участка Белгравия, где базируется отдел Сивелла. Мы, полицейские, предпочитаем не использовать нормальные слова, если можем заменить их никому непонятным сленгом.
Чтобы опять было как в прошлый раз? отозвался Сивелл. Хрена с два. Будешь у нас работать, в нашей диспетчерской. В моей, мать ее так, команде, у меня под присмотром!
Я глянул на Стефанопулос.
Добро пожаловать в убойный отдел, пожала она плечами.
3. Лэдброк-Гроув
Столичная полиция славится простым и незатейливым подходом к расследованию убийств, равно презирая и нутряное, интуитивное чутье матерых следователей, и затейливые цепочки логических заключений гениальных сыщиков. Что здесь любят, так это припахать чертову тучу народу, которая будет методично долбить все мало-мальски возможные версии, пока те не иссякнут или же убийцу не найдут. Или, как вариант, пока руководитель следственной группы не умрет от старости. Вот поэтому дела об убийствах в основном ведут отнюдь не психи следователи, изнуренные алкоголем / семейными неурядицами / умственными расстройствами, а толпа констеблей, только начинающих карьерный путь и оголтело рвущихся к успеху. Так что влился я весьма удачно.
К четверти шестого на станции «Бейкер-стрит» нас таких собралось уже больше тридцати человек, поэтому мы все дружно отправились в Лэдброк-Гроув. Стефанопулос поехала на своем «Фиате Пунто» пятилетней давности, а я предложил подбросить двоих констеблей из отдела убийств. Среди них была моя знакомая Сара Гулид, мы пересекались по поводу очередного трупа в Сохо. Плюс она участвовала в обыске в «Стрип-клубе Доктора Моро», поэтому как нельзя лучше подходила для «странных дел».
Я отвечаю за связь с семьей жертвы, сказала она, усаживаясь на заднее сиденье.
Сочувствую.
Второй констебль из отдела убийств упитанный, светловолосый, в мятом костюме от «ДиСи» сел рядом с Гулид и представился:
Дэвид Кэри. Тоже связь с семьей.
На случай, если семья у него большая, добавила Гулид.
Очень важно связаться с семьей жертвы как можно скорее. Во-первых, чисто по-человечески нужно известить родственников, что случилась беда, до того как они узнают о ней из новостей по телевизору. Во-вторых, надо создать иллюзию, что полиция работает как часы. А в-третьих и главных, мы должны оценить реакцию родственников, посмотреть им в глаза. Искреннее удивление, шок и горе невозможно сымитировать.
Лучше уж Гулид и Кэри, чем я.
Ноттинг-Хилл находится в трех километрах от Бейкер-стрит, поэтому минут через пятнадцать мы были на месте. Могли бы еще быстрее доехать, если бы мне не пришлось разворачиваться перед Портобелло-роуд. В свое оправдание должен заметить, что все эти поздневикторианские особняки в стиле «под Регентство», выглядят, черт их дери, абсолютно одинаково. К тому же я редко бываю в Ноттинг-Хилле иначе как на карнавале[11].
У Гулид и Кэри был ДжиПиЭс в телефонах, но мне это мало помогло: по очереди сверяясь с навигатором, они то и дело указывали диаметрально противоположные направления. Наконец места пошли знакомые, и я остановился у местной церкви, которая и послужила мне ориентиром. Это здешний оплот пятидесятничества, и прихожане люди истово верующие и ужасно шумные. Именно такие места любит посещать моя матушка в те редкие дни, когда вспоминает, что вообще-то христианка.
Что до папы, то он и вовсе ходил в церковь только в тех случаях, когда ему нравилась музыкальная часть службы. То есть, как вы понимаете, почти никогда. В детстве я, помнится, очень любил надевать по воскресеньям нарядный костюмчик, и к тому же в церковь все приводили детей, и мне было с кем поиграть. Но посещения воскресных служб быстро заканчивались. Мама вдруг находила подработку по уборке офиса в выходные, или успевала внезапно разругаться с пастором, или же просто теряла интерес к религии. И все возвращалось на круги своя: по воскресеньям я снова сидел дома и смотрел мультики или менял пластинки на папином проигрывателе.
Я вышел из машины и погрузился в жутковатую тишину. Желтые лучи уличных фонарей отражались в темных стеклах витрин. Ветра не было, и ни один звук сюда не долетал. Вся картина выглядела как-то искусственно, словно декорация для кино. Низкие, тяжелые облака, подсвеченные снизу фонарями, зловеще нависали над пустыми улицами. Холодный сырой воздух глушил даже хлопанье дверей моей машины.
Наверно, снег пойдет, заметил Кэри.
Запросто, по такой-то холодрыге. Руки я мог погреть в карманах, но вот уши, казалось, уже заледенели. Гулид надела поверх хиджаба меховую ушанку и весело глянула на нас, замерзающих без головных уборов.
Вот так вот: надежно и практично!
Она ждала, что мы ответим, но никто не стал доставлять ей такого удовольствия.
Все втроем мы двинулись к бывшим конюшням.
Где ты взяла эту шапку? поинтересовался я.
У брата стащила, ответила Гулид.
А я слышал, вклинился Кэри, в пустыне бывает холодно и без такой шапки точно не обойтись.
Мы с Гулид молча переглянулись что тут скажешь?
Ноттинг-Хилл десятилетиями героически ведет тяжелые арьергардные бои с превосходящими силами денег, волны которых периодически захлестывают его с тех самых пор, как Мейфэйр отдали на откуп толстосумам. Невооруженным взглядом видно: тот, кто проектировал перестройку старых конюшен в жилые дома, несомненно, проникся духом этого места, ибо ничто так не отражает принадлежность к оживленному и шумному району, как здоровенные кованые ворота, воткнутые на въезде в улицу. Мы с Гулид и Кэри глядели сквозь их толстые прутья, словно нищие дети Викторианской эпохи.
Перед нами были классические конюшни старого Ноттинг-Хилла: по обе стороны мощенного булыжником тупика тянулись здания, в которых когда-то давно богачи держали лошадей и ставили кареты. Теперь это были жилые дома, местами даже поделенные на несколько квартир. В таких домах, подальше от чужих глаз, высокопоставленные геи из кабинета министров селили своих бойфрендов в те времена, когда это вызывало общественное порицание. Теперь же здесь наверняка жили сплошь одни банкиры и их ближайшие родственники. Свет ни в одном окне не горел, но небольшая парковка была забита «БМВ», «Рейндж Роверами» и «Мерседесами».