Многоопытный Ригер оказался прав. Через несколько секунд Габриэль Лейн шумно втянул воздух носом. Его мощная нижняя челюсть хищно шевельнулась, широкие скулы напряглись, а густые брови собрались над глубоко посаженными серыми глазами. Полковник откинулся на спинку кресла, кивнул и ворчливо проговорил:
Хорошо. Что дальше?
Директор кинотеатра, Ригер заглянул в бумаги, Хаим Гросс, был вызван в зал билетершей, еще один взгляд в бумаги, Лизой Зальцман. Гросс распорядился закрыть двери кинотеатра и никого не выпускать до приезда нашей группы.
Это правильно, одобрил Лейн. Это он молодец. Группу, как я понимаю, возглавил ты, Рафи?
Старший инспектор оперативного отдела капитан[6] Рафи Битон поднял глаза на полковника и, уловив движение его подбородка, раскрыл лежащую перед ним папку.
Кинотеатр Cinemax расположен на углу улицы Царя Шауля[7] и
Я знаю этот кинотеатр, нетерпеливо перебил Лейн и махнул рукой, дескать, не теряй время на пустяки.
Капитан Битон перевернул лист в своей папке.
Мы осмотрели зал кинотеатра номер три и фойе, сказал он строгим, протокольным тоном. Переписали данные зрителей и попросили каждого отметить на плане зала места, которые они занимали во время демонстрации фильма.
Сколько зрителей было в зале?
Девятнадцать. Битон помедлил и добавил: Кроме убитого, конечно.
Немного, мрачно констатировал Лейн.
Немного, согласился Битон и объяснил, подняв глаза на полковника: Но это понятно, господин полковник. Дневной сеанс. Будний день.
Да и фильм! вмешался Моше Ригер.
А что с фильмом? оживился Лейн. Что за фильм?
«Прекрасная дама мистера Крауна», ответил Ригер, улыбаясь кривой улыбкой, которая лучше любых слов демонстрировала его отношение и к фильму, и к его создателю.
А-а-а, Рикафен, понимающе кивнул Лейн.
Он самый, судя по тону Моше Ригера, его удивлял только тот факт, что девятнадцать человек все-таки пришли посмотреть фильм. Нудная мелодрама. Я пробовал смотреть. Заснул через четверть часа.
За столом засмеялись. Улыбнулся и Лейн.
А моя бывшая жена находила в Рикафене какие-то скрытые смыслы, сказал он. Даже называла его фильмы завораживающими.
Моше Ригер знал историю развода полковника, был знаком с его бывшей женой, но развивать эту тему при подчиненных считал неправильным.
Ну, я не знаю, отмахнулся он. Наверное, кому как. Меня такое кино не завораживает.
Ладно. Лейн стер улыбку с лица и повернулся к Рафи Битону. Что дальше? Личность убитого установили?
Установили. Это было не сложно. У него в кармане был бумажник со всеми документами. Капитан Битон вздохнул, и по этому вздоху полковник Лейн понял, что сейчас услышит нечто неожиданное.
Кто же он?
Он русский. Журналист из Москвы. Корреспондент газеты «Русские ведомости» Антон Го-ло-ва-нов, Битон по слогам выговорил иноземную фамилию. В бумажнике были его журналистское удостоверение и бумага о том, что он направляется в командировку в Израиль. Прилетел он два дня назад прямым рейсом из Москвы. Обратный билет на ближайший четверг.
То есть в Израиле он должен был провести три дня?
Вроде бы так. Моше Ригер поднял глаза на коллег, словно спрашивая: «А какой сегодня день?»
Так, так, подтвердил Рафи Битон. Он прилетел в понедельник. Во вторник его убили. Сегодня у нас среда. Завтра утром он должен был вернуться в Москву.
С документами все ясно, прервал подсчет дней полковник. А что с его телефоном?
Телефон тоже нашли. Он был в кармане пиджака, отчитался Битон. Есть несколько звонков, сделанных уже после прилета в Тель-Авив. Сейчас мы устанавливаем, кому принадлежат номера.
Почему так долго? нахмурился Лейн, и в его голосе прорезались резкие командные нотки. Почти сутки прошли после убийства.
На лице Рафи Битона появилось недовольное выражение. Он был опытным следователем, старался не допускать ни волокиты, ни ошибок, а любые замечания считал придирками, необходимыми вышестоящему начальству для демонстрации собственной значимости.
Не сразу вошли в телефон, сказал он с тем выражением, с каким учитель объясняет первоклассникам прописные истины. Он был закрыт паролем. Надо было получать разрешение прокуратуры на его взлом.
При этом Рафи Битон выразительно пожал плечами, словно говоря: «Вы же знаете этих бюрократов».
Понятно. Полковник перевел взгляд на майора Ригера: Российское посольство оповестили?
Конечно, кивнул Ригер. Они просили держать их в курсе дела и сообщать обо всех деталях расследования. Хотят прислать своего человека для получения всей информации.
Пусть присылают, согласился полковник. Только не сегодня. И не завтра. Пусть дадут нам хотя бы пару дней.
Я перезвоню консулу, сказал Ригер. Но вряд ли они согласятся ждать два дня.
Полковник оглядел всех сидящих за столом, будто хотел убедиться, что все готовы к продолжению разговора.
А теперь скажите мне, дорогие коллеги, как в зале кинотеатра можно выстрелить в человека, сидящего в последнем ряду? Ведь убийца должен привстать, полковник привстал, копируя предполагаемые действия убийцы, и развернуться в направлении выстрела. Полковник развернул свое вращающееся кресло и закончил фразу: Значит, с большой долей вероятности его должны были заметить. Убийца сильно рисковал. Но пошел на этот риск. Почему?
Рафи Битон, к которому был обращен этот вопрос, мгновение помедлил, затем достал из папки копию плана зрительного зала.
Как вы видите, господин полковник, зал разделен на два части широким проходом, который упирается в последний, двадцать четвертый ряд. Этот последний ряд тянется через весь зал. Убитый сидел в самом центре, занимая место номер шестнадцать. Значит, любой человек, сидящий у прохода, мог выстрелить в него, не поднимаясь и даже не оборачиваясь. А просто просунув одну руку под мышку другой. А это почти незаметно для окружающих. Если, конечно, учесть, что зрителей в зале было совсем немного, они сидели далеко друг от друга и все были увлечены фильмом.
Видишь, Моше, улыбнулся полковник. Рафи тоже считает, что фильмом Рикафена можно увлечься.
Напряженно следивший за диалогом Моше Ригер не принял шутку.
Во-первых, на фильмы Рикафена приходят те, кто ими увлекается, серьезно сказал он, а во-вторых, начало там действительно ничего. Побег через стену. Встреча с незнакомкой. Потом начинается Ригер помедлил, подбирая слово, вся эта философия.
Понятно. Лейн повернулся к майору Битону: Получается, Рафи, ты сократил число подозреваемых?
Именно так, горячо закивал Битон. До пяти человек. Именно столько сидело у прохода.
Но тогда, Лейн взял со стола авторучку и, держа ее как пистолет, завел правую руку под мышку левой, моделируя объяснение Битона, тогда убийце пришлось бы стрелять не целясь. Так?
Да, согласился следователь. Именно так мы и предположили.
Но это Полковник развел руками, широко улыбнулся и откинулся на спинку кресла. Это просто ковбой какой-то. Стреляет не целясь.
Выстрел сложный. Моше Ригер пришел на помощь капитану Битону. Но вполне возможный.
Моше Ригер тоже решил поучаствовать в эксперименте. Он развернулся вполоборота, просунул правую руку под мышку левой руки и взглянул на полковника, словно говоря: «Ну вот как-то так?»
Как вариант, такой выстрел возможен, кивнул Лейн, наблюдая за манипуляциями Ригера. Но почему так сложно? Почему убийце нужно было стрелять именно в зале кинотеатра? Почему не на улице, не в подворотне, не на подходе к гостинице, не в гостиничном номере, в конце концов? Ведь он мог просто подняться в номер этого журналиста, постучать в дверь и выстрелить, когда тот откроет. Прицелившись. Не засовывая руку под мышку. Почему так сложно?