Если есть какие-то особые вопросы, которые должны быть рассмотрены на общем заседании, то сейчас самое время поднять их, сказал Поварт и остался стоять.
С правой стороны стола выступил низкорослый мужчина с очень большой головой:
Я хочу предложить, чтобы мы отправили еще одну экспедицию на Альму.
Согласен, отозвался человек, который был предшественником Поварта. Видимо, эти десять человек почти не обращали внимания на парламентские правила. Каковы перспективы, Поварт?
Самые лучшие. Старый космический корабль Рунледа был недавно отремонтирован, и, как я понимаю, добыто достаточно необходимых материалов, чтобы обеспечить один рейс туда и обратно.
Очень удачно, что мы сможем снова посетить Альму, хотя мы и израсходовали все наши запасы на эту цель. Похоже, что скоро нам понадобятся, и очень понадобятся, некоторые химические секреты, которыми владеют только они.
Когда можно будет отправиться в путь?
В течение недели. Я буду поддерживать связь с экипажем по беспроводной связи и время от времени сообщать Вам о продвижении судна. Альма это своего рода мое увлечение, я и сам не прочь отправиться в путешествие.
Наступила долгая пауза. Поварт подождал, как бы ожидая новых реплик, затем еще раз взглянул на свои записи и начал:
Конечно, нас в основном интересует демонстрация в Каластии. Что касается ее причины, то я могу отметить, что Эклан Норбит в это время находился в больнице, у него была замена. Если бы он был на месте, то восстание было бы подавлено еще до того, как о нем стало бы известно.
Но теперь, похоже, Каластия за последние несколько часов превратилась в кипящий очаг восстания. Конечно, мы изолировали этот район, и сейчас ведется поиск оружия.
Во главе непокорных стоит человек по имени Эрнол. Он воспринимает свое заточение как нечто само собой разумеющееся, и никакое давление не заставит его заговорить. Ни от его товарищей, ни от его сына мы ничего не можем добиться. Какие меры предпринять решать нам.
Первым комментарий сделал крупный, грозного вида мужчина слева.
Не будет ли экономией времени спровоцировать насилие тем или иным способом и таким образом создать почву для избавления от всей этой своры?
Я восхищен вашей прямотой, заметил бывший председатель через стол, хотя и не могу сказать ничего хорошего о вашей философии. Наш долг держать всех довольными; мы не можем заниматься публичной прополкой, пока остальные не убедятся, что недовольные действительно являются сорняками.
Это и так ясно, сказал ошарашенный мужчина. Каковы условия там, Поварт?
Практически обычные. Процент накладных расходов лишь немного выше среднего. Пока Эрнол не переехал в эту местность, все были довольны обычными условиями.
Что он декларирует?
Обычная демократическая чепуха. Он утверждает, что Комиссия автократична, вплоть до ее последнего заместителя. Отрицает, что мы имеем право распределять половину доходов между рабочими, а другую половину между владельцами. Заявляет, что наша система расточительна, несправедлива и деморализующая.
И что же он предлагает?
Демократический контроль над промышленностью. Вы знаете, это старая история.
Отрицает ли он, что комиссия ликвидировала бедность и войну?
Нет; но он указывает на то, что наш нынешний уровень жизни не менялся на протяжении многих поколений, и утверждает, что это должно привести к вырождению. Конечно, он прав в фактах, но не прав в выводах.
Разве он не признает необходимость создания какого-то международного органа управления?
Да; но он утверждает, что Комиссия должна избираться прямым голосованием народа!
Это вызвало всеобщий презрительный смех. Единственное лицо, которое оставалось серьезным, было лицо потрясенного человека. Он сказал:
Здесь, наверное, где-то промашка вышла, Поварт. Разве за распространение таких материалов не полагается большой штраф и тюремное заключение? Как Эрнол вообще ухватился за эту идею?
Наверное, через передачу традиций. Мы не можем запретить людям говорить с собственными детьми; возможно, прадедушка и прабабушка Эрнола рассказывали ему о тех временах, когда всем было разрешено голосовать.
У шокированного мужчины возникла другая идея.
А что этот человек может сказать против нашей системы голосования пропорционально имущественным интересам?
Говорит, что в принципе все правильно; но он утверждает, что земля принадлежит всем и каждому в равной степени, и поэтому каждый должен иметь равный голос в распоряжении ею и управлении ею.
На этот раз улыбнуться не получилось. Человек с суровым лицом сказал за всех остальных:
Мы не можем допустить, чтобы подобные идеи получили распространение, Поварт! У вас есть план?
Мы должны внимательно следить за Каластией и не позволять никому покидать ее пределы. Что касается Эрнола, то я пришел к выводу, что лучше всего будет выпустить его на свободу!
Они посмотрели на него в замешательстве. Он объяснил:
Я ознакомился с опытом подобных дел за последние несколько столетий, и если что и бросается в глаза, так это то, что самый верный способ вызвать симпатию общества к радикалу это его преследование. Но если не обращать на него внимания и высмеивать его, то его философия не продержится долго.
Вместо того чтобы пытаться сделать из этого парня пример, сурово наказывая его, мы отпустим его. Возможно, он будет возражать против этого; возможно, он открыл для себя те же истины, которые читал я, и не хотел бы ничего лучшего, чем стать "мучеником". Но если понадобится, мы заставим его уйти.
А если он продолжит свои выступления?
В этом случае мы должны просто выждать свой шанс и взять его тайно, а если понадобится, арестовать одновременно тысячу других. Главное секретность, чтобы люди не могли знать, что с ним стало, что бы они там ни подозревали. Окончательное избавление от него будет вопросом целесообразности.
Экс-председатель горячо одобрил эту идею.
Вы все правильно поняли, Поварт. Есть ли еще что-нибудь на повестке дня?
Поварт отложил свои записи.
Все национальные отчеты такие же, как обычно все спокойно, и люди, по-видимому, всем довольны.
Если больше нет никаких предложений, мы можем считать себя свободными.
Мужчины поднялись на ноги с характерным шумом. Высокий мужчина с квадратной бородкой сразу же подошел и протянул Поварту руку. Ван Эммон заметил, что они пожали друг другу руки почти так же, как это делают американцы.
Похоже, все идет своим чередом, мой мальчик, сказал бородач, его пристальный взгляд слегка смягчился. "Я видел утреннюю газету. Поздравляю! Она одна девушка из миллионов. Она уже назначила дату?
Нет. Мона была застигнута врасплох, если быть откровенным, дядя.
Пока Поварт говорил, он смотрел на дверь и кивком разрешил войти какому-то человеку. Тот послушно шагнул вперед и подал послание, по виду напоминающее обычную аэрограмму. Пауарт открыл его, а его дядя расписался.
Председатель издал негромкий свист удивления.
Некоторое время назад с флайером Моны произошел несчастный случай, и ее спас он внимательно посмотрел на аэрограмму, парень по имени Форт. Сейчас она восстанавливается на борту "Кобулуса".
Высокий мужчина взял послание и прочитал его, а Поварт оглядел комнату. Ван Эммон мельком увидел часы и обратил особое внимание на маятник. Но прежде чем он успел узнать что-либо еще, рука доктора Кинни дернулась, как и прежде, и прозвучал гонг. Все четверо проснулись.
Они находились "в гостях" уже более часа.
Глава
VII
. Мир на краю
Думаю, мы узнали достаточно, чтобы сделать некоторые общие выводы, сказал доктор, после того как все четверо рассказали о том, что слышали и видели. Друг Ван Эммона, Поварт, похоже, не демократ. Он, вероятно, представляет самый аристократический элемент на планете, а этот человек, Форт, спасший девушку, скорее всего, также относится к элитному классу.