Проститутка, или Долгая дорога к Богу. - Белова Елена Александровна

Всем «девочкам» посвящается.

Мне так хотелось быть самой собой.

А я боялась или не умела,

Иль попросту меня сжимало тело

Своей нехитрой внешней красотой.

Была простушкой нежно-озорной,

Сама плела такие авантюры!

Играла роль то умницы, то дуры,

То баловницы светской записной.

Одни меня запомнили чудной,

Другим я показалась слишком трезвой,

Кому-то я была неинтересна,

А кто-то в голос восхищался мной!

Любила я все роли до одной,

Все до единой я с душой играла,

Я никогда собою не бывала

Мне так хотелось быть самой собой.

Л. Воропаева.

Часть 1. Вход в ад.

Книга 1. Детство ушло.

Глава 1. «Ангел».

Ольга Лаврова сидела на третьем этаже психиатрического диспансера ПНД 3 им. Скворцова-Степановой города Санкт-Петербург и ждала, когда к ней выйдут. Она приехала, так как ей позвонил лечащий врач ее дочери и пригласил на беседу. Ольга долго колебалась, ехать ей или нет. Не потому, что далеко добираться туда два часа, Ольга была легкая на подъем, а потому, что было страшно. Страшно, когда вызывает тебя на БЕСЕДУ психиатр твоей дочери. Еще Оля тревожилась успеть переговорить с врачом, до того, как придет сама Леночка. Ведь дочь не хочет, чтобы ее мать разговаривала с врачом без ее присутствия, и она по закону имела на это право. Оля утром звонила дочери и уже знала, что она опаздывает к назначенному времени и поэтому очень надеялась успеть.

Сидя, на стульчике в коридоре Лаврова рассматривала, что происходит в «дневном стационаре» психа-неврологического диспансера. Она в подобном месте находилась первый раз в жизни. Обстановка была довольно спокойная, ходили по коридору разные люди, разного возраста, но в основном молодежь лет двадцати-пяти, то есть, примерно, ровесники ее девочки, или Ольга своими глазами видела именно эту возрастную группу. Тут же в углублении коридора, которое образовывало небольшой квадратный холл, стояло штук пять столиков, за ними завтракали люди.

Большая закрытая, белая, железная дверь с тяжелым звуком отворилась, оттуда полу вышла довольно молодая, симпатичная женщина в белом халате и безошибочно, сразу, в толпе нашла глазами Ольгу.

 Вы мама Лены Комарововой?

Ольга закивала, и женщина легким жестом указала чтобы та следовала за ней. Как только Лаврова зашла, молодая доктор сразу же закрыла на ключ большую железную дверь, и они пошли по узкому коридору. В прочем, коридор не был страшным, он был не длинным и довольно светлым, с окнами и цветами на подоконниках. Они зашли в маленький кабинет с двумя столами, поставленными в упор друг к другу, за одним сидел молодой доктор парень, за второй села доктор, которая привела Ольгу.  Меня зовут, Алиса Маратовна. Я лечащий врач Лены.

У Алисы Маратовны были темно-карие глаза, почти черные, черные волосы пострижены под каре, ей было 38 лет и ее можно было назвать даже красивой. Она смотрела на Лаврову прямо и спокойно, при этой молодой женщине тревога проходила доктор ей понравилась.

Но все равно Ольга была напряжена внутри, очень, переживала и думала о том, как бы внешне не показать психиатру, что она очень нервничает. Оля мысленно пыталась контролировать свое тело: осанку, постановку ног, а главное свои руки. Потому, что когда она тревожилась, то бессознательно начинала ногтями одних пальцев разрывать другие.

Доктор уже стала что-то говорить, пока Оля концентрировалась на видимом спокойствии своего тела. Говорила, по всей видимости, какие-то положенные фразы на которые Ольга от сильного внутреннего напряжения не среагировала. Потом Алиса Маратовна спросила:

 Вы же понимаете, что это на всю жизнь?

Оля кивнула. Она досконально изучила этот вопрос в интернете. Ольга знала, но произнесенное это вслух от доктора ее дочери, внутренне привело ее в ужас. Доктор еще что-то сказала, а потом спросила:

Лена была трудным ребенком, с ней было не легко?

Нет, она была ангелом,  спокойно ответила Оля.

 Ангелом?  с нескрываемым удивлением переспросила доктор.

Да, ангелом,  и. видя, что доктор изумленно смотрит, добавила:  У нас не было с ней никаких проблем. Мы думали, что она просто очень хорошая девочка и нам с ней повезло.

Слезы хлынули из глаз Лавровой. Она не могла больше сдерживаться и стала так горько плакать, как уже давно себе не позволяла. Алиса Маратовна продолжала говорить, как ни в чем не бывало,  видимо это профессиональное поведение психиатра. Доктор только легко, поставила на краешек стола коробочку салфеток, подвинув поближе к Оле. Доктор-парень тоже, вообще даже не шелохнулся, хотя Оля продолжала заливаться горькими слезами.

Алиса Маратовна продолжила:

 А Лена говорила, что она была плохим ребенком и доставляла много хлопот.

 Нет, это не так, ей это внушили. Мы оставили ее свекрови, и она над ней издевалась,  и Оля залилась слезами пуще прежнего, чувство вины душило ее.

Заплаканная мать пыталась взять себя в руки, собрала все свои силы и смогла задать доктору, интересующий ее вопрос:

 А она может работать?

 Да, может и даже ей нужно работать ответила доктор, и от этого, Ольге стало чуть легче.

Потом Алиса Маратовна проводила Олю и вывела ее за большую железную дверь на этаж к людям. Среди толпы Оля сразу же увидела свою дочь и очень обрадовалась, и тут же испугалась, так как знала, что дочь будет не довольна, что мать говорила с ее лечащим врачом без нее.

 Лена!  помахала Оля своей доченьке.

Лена увидела и подошла, уже воинственно нахмурив брови. Алиса Маратовна сразу решила взять огонь на себя и стала объяснять Лене, что вот мы уже поговорили, ничего серьезного не объясняли, обычная положенная беседа, диагноз мы не обсуждали. Тут Оля, как бы очнулась, и решила помочь доктору:

 Да, мы говорили о твоей работе, можешь ли ты работать.

После этой фразы обе взрослые и, знающие Лену женщины, увидели, что ее лицо расслабилось, и она стала улыбаться.

На самом деле они обсуждали ее диагноз, хотя по закону они не имели право это делать без нее и без ее согласия. Доктор сказала, что диагноз они даже пациентам не говорят, чтобы их не расстраивать. У таких больных ведь расстройство личности. Что это?  они не так все чувствуют, как нормальные люди, но они не дураки и все понимают, отлично пользуются ПК, отлично усваивают информацию, и, если сказать такому человеку диагноз он его «загуглит», и все изучит про этот диагноз, и узнает, что он в безвыходной жопе. А так их немного обманывают и дают надежду, что они выздоравливают через два-пять лет. И они в это верят, и лечатся, и так лучше, потому, что таблетки позволяют оставаться им в норме с нами, в социуме, просто они пока не знают, что, чтобы оставаться в норме им придется принимать психотропные таблетки всю жизнь.

Лена знала свой диагноз, ей его сказала другая психиатр, которая была до этой, еще в стационаре, и Леночка как-то сама сказала диагноз своей матери, видимо в волну, когда она любила ее и доверяла ей. А потом снова пришла волна недоверия и нелюбви к матери и Лена не захотела, чтобы говорили Ольге ее диагноз, а что сама сказала забыла.

Лена внешне была очень милой, молодой, светлой, обаятельной и, на самом деле, похожа на ангела. Ей было уже 25 лет, но она выглядела на 15.

Елена, как ребенок, суетливо в приподнятом настроении потянула мать за руку:

 Пойдем, я познакомлю тебя со своими друзьями.

Она заводила Ольгу в комнаты отдыха и знакомила свою маму с разными девушками и парнями. И было видно, что Лена очень гордится своей мамой, и с удовольствием ее всем показывает. Она вела себя как ребенок в садике хвасталась, что пришла ее мама и, что она такая красивая.

Ольга, на самом деле, для своих 45 лет была очень хороша, она не выглядела на 45 лет, была стройная, с отличной фигурой и с милым, добрым лицом. Если бы Лена сказала, что это ее старшая сестра ей бы все поверили. И Лена это знала, и гордилась своей красивой мамой.