Авторское примечание
(Автор лично знаком с тётей героиней рассказа и не раз слышал от неё выражения, почерпнутые из живительных источников русской и мировой литературы. «Тёплую заступницу мира холодного» тётя взяла из «Молитвы» Лермонтова, которого любила, как и Пушкина, и как многих других, дорогих разуму и сердцу, русских писателей. Имея светлую память, цитировала непревзойденных русских классиков, чтила мудрости Востока и Запада; читала наизусть Хафиза, Саади, рубаи Хайяма, газели Зебуннисы, газели и мухаммасы Дильшот Барно, сонеты Шекспира, отрывки из драм и комедий Лопе де Вега, цитировала из Гёте на немецком, любила острые места из «катехизиса остроумия» «Орлеанской девственницы» Вольтера Знала современников: Блока, Кольцова, Лохвицкую, Елизавету Стюарт, Пастернака, Окуджаву, Вознесенского, Евтушенко Восторгалась творчеством молодых талантов наших дней, выделяя Ирину Сазонову и некоторых других. Между тем интересовалась и творчеством местных авторов: Г. Ужегова, В. Романова, О. Немыкиной, В. Азбукиведиева).
Галина Григорьевна вместе с коллегой, приехавшим в морг по работе из Ново-Белосветлого отделения СМЭ, Покровским Геннадием Михайловичем и его красавицей женой Ириной Владимировной, положили меня, уснувшую, на тюфяк и накрыли тёплым покрывалом. Пока безбожница Змеяна Подколодовна лялякала с санитаркой Ирэн Ширинкиной о «честной» делёжке «посулов», добрая Галина Григорьевна оформила документы и сказала тебе, Ванечка: «Везите сюда гроб и одежду для усопшей; санитар Саша Карпенко приведёт её в порядок, оденет, уложит в гроб, и вы заберёте покойную в достойном виде». При этих словах санитарка Ирэн схватила за руку Подколодовну и вскрикнула как ужаленная: «Он не додал в посулах пятьсот рублей». Зелёное лицо Змеяны Подколодовны исказилось и ещё более позеленело. Брызгая слюной, обе честные работницы, оскорблённые бесчестным поступком клиента, наперебой закричали:
«Забирай труп своей бабки голым; дома причесывай, одевай и делай дальше с бабкой что хочешь», кричала Змеяна Подколодовна
«Да я за деньги мать родную продам», пищала Ирэн, облепленная долгами и кредитами, как «сучка репяхами»
Ты, Ванечка, из жадности продолжал спасать меня, совершая даже не ошибки а преступления. В народе говорят: «Договор дороже денег», а ты преступно нарушил договор Низкий тебе поклон за это. Если бы ты, племянничек, вручил Ирэн Ширинкиной всю сумму, улыбаясь продолжала тётя, то я бы уехала из морга в лучшем случае только на следующий день к вечеру. Твоё скупердяйство помогло мне быстро выбраться оттуда невредимой.
Иван Мануйлович, желая хоть как-то загладить вину, решил произнести тёте сердечную покаятельную речь, но не из ямы, а будучи уже наверху. Он встал, поднял крышку гроба, приставил к краю ямы и вопрошающе посмотрел на тётю, а тётя, вместо помощи, взяла комочек земли, бросила ему на голову и строго сказала, как отрезала:
Ты не достоин быть моим наследником; я аннулирую завещание.
У Мануйловича потемнело в глазах Он, чтобы не упасть, схватился за крышку, но не удержался, свалился в гроб и накрылся крышкой
Далее автор, утомлённый могильным сюжетом, хотел укоротить свою писанину и короткой, трагической репликой закончить рассказ. «Удобный момент в рассказе, рассуждал писака, здесь я руками тёти могу зарыть ненавистного мне негодяя, да и дело с концом» Но в ответ на преступные мысли Дух Истины вонзился в собственное «Я» писателя и с негодованием воскликнул: «Ты хочешь руками великодушной женщины, прожившей достойно век, зарыть живьём жадное, лживое существо. Опомнись, недоумок! Вместо того чтобы творить пером беззаконие, освяти честным письмом, покажи читателю редкостную добрую женщину, беззаветно служившую Отчизне и людям, творящую Добро и побеждающую Зло»