Весело переговариваясь, предвкушая раскрытие великой тайны, пятеро храбрых, легкомысленных детей отправились обследовать старый дом, построенный очень давно, сразу после войны, пленными немцами.
Дом расселяли долго, даже очень долго. Семьям, проживавшим в восьми коммунальных квартирах, по четыре на каждом этаже, начали давать отдельные квартиры ещё в начале семидесятых, и вот только в прошлом восемьдесят шестом году последние жильцы покинули этот многострадальный дом, в котором никогда не было ни газа, ни горячей воды.
Выглядел дом ужасно, стёкол в окнах не было, входная дверь висела на одной петле. Широкая деревянная лестница, ведущая к квартирам второго этажа почти полностью сгнила. С большими предосторожностями, опасаясь в любой момент провалиться, компания всё же смогла подняться на второй этаж, так как на первом ничего интересного ребята не нашли: мебели не было, квартирные двери отсутствовали, штукатурка на стенах осыпалась, обнажив где-то каменную кладку, а где-то и просто деревянные доски, разделявшие комнаты.
Зря мы сюда забрались, покачала головой Наташа, осматривая стены коридора второго этажа, ничего мы тут не найдём.
Точно, надо было ночью прийти, усмехнулся Славка, днём тут совсем неинтересно.
Ночью ты тоже вряд ли что найдёшь, покачал головой Пашка, если бы здесь жило какое-нибудь привидение, об этом уже давно бы было известно.
Надо уходить отсюда, предложила Тоня, пока никто не провалился и не разбился, перекрытия уже все прогнили.
Но как только Лёнька, идущий первым, наступил на верхнюю ступеньку лестницы, ведущей вниз на первый этаж, послышался глухой треск, деревянные доски поползли в стороны, а затем вся лестница с тяжёлым стоном обрушилась вниз. Пашка и Славка едва успели подхватить под мышки проваливающегося друга.
В этом доме и сносить уже ничего не надо, усмехнулся Славка, Лёнька всю работу сделал, всё развалил.
Мальчики, а как мы теперь спустимся? Тоня стояла над зияющим лестничным проёмом и удивлённо смотрела вниз. Перекрытие между этажами было более крепким, чем лестница, и пока надёжно держало друзей.
Спрыгнем, не проблема, пожал плечами Пашка, надо только место внизу выбрать почище, чтобы на гвоздь какой-нибудь не напороться.
Пашка первым и спрыгнул. Повис на руках на краю обвалившегося лестничного пролёта, а потом разжал пальцы и полетел вниз. Лететь было невысоко, меньше метра.
Нормально, пол мягкий, деревянный всё-таки, крикнул парень вверх друзьям, я тут для девочек местечко пошире расчищу. Девчонки, не бойтесь, я вас поймаю.
Ну уж нет, отойди подальше, я сама, Наташка опустилась на колени и посмотрела вниз, блин, заноз бы только на колени не наставить.
В отличие от парней, на девушках были шорты, и коленки у них, действительно, были голыми, а вокруг валялись щепки от поломанных досок.
По примеру Пашки один за другим молодые люди без проблем спрыгнули со второго этажа на первый. Последним прыгал Лёнька.
Спрыгнул он не очень удачно, доска пола, на которую он приземлился, треснула, и её конец выскочил из стены, к которой доска крепилась. Кирпич, опиравшийся на доску, обвалился и один за другим кирпичики, как карточный домик, посыпались на пол. Кирпичная кладка, на которую когда-то опиралась лестница, частично обвалилась, обнажив небольшой проём за деревянными балками, поддерживающими настил второго этажа.
Что это? испуганно произнёс Лёнька, стоя на коленях.
Все посмотрели в ту сторону, куда уставился парень. Там стоял скелет. Снизу, до груди, он был закрыт уцелевшими кирпичами и досками, а верхняя часть в истлевших лохмотьях чуть наклонилась вперёд, и пыльный, покрытый паутиной череп пустыми глазницами в упор глядел на испуганных детей.
А-а-а-а-а! первой не выдержала Наташка и пулей вылетела из дома. За ней, спеша и толкаясь, выбежали и остальные.
Фу-ух, что это было? испуганно спросил Славка.
Обыкновенный скелет, первым пришёл в себя Пашка, чего мы так перепугались-то?
Да уж, согласился Лёнька, под яркими лучами июльского солнца страх у друзей быстро испарился, ничего страшного нет. Пойдёмте ещё посмотрим на него.
Ну уж нет! заявила Тоня, надо в милицию сообщить.
Думаешь это кто-то из пропавших девушек? недоверчиво спросила Наташка.
Придумала, хмыкнул Пашка, этому скелету уже очень много лет. В каком году этот дом построили?
Думаю, в первые годы после войны, сказал Лёнька.
Лет сорок, значит, простоял, кивнул Пашка. Скорее всего, во время строительства он туда и попал, замуровали кого-то в стене.
Ну что, смотреть ещё раз не пойдём? спросил Лёнька.
Нет, пошли к твоему дяде, Тоня дёрнула парня за руку, пусть он теперь с этим домом сам разбирается.
Дядя Вася поверил ребятам сразу. Он приказал им сидеть в отделении и ждать, а сам побежал осматривать обваливающийся дом.
Так, всё, идите домой, сказал участковый детям после того, как вернулся, и чтобы ноги вашей больше не было вблизи этого дома. Скелет сегодня заберут, я сообщу куда следует, но там вообще всё рушится, убиться можно.
Мы всё поняли, дядя Вася, сказал за всех Лёнька, можете не волноваться.
А у нас в городке ещё есть такие дома, которые расселили, но не снесли? спросил Славка, когда ребята покинули отделение милиции.
Кажется, нет, пожал плечами Лёнька, было два на Плановой, но там уже бульдозеры работают, а на Школьной соседние дома ещё не до конца расселили, люди в некоторых квартирах ещё живут.
Жаль, а то можно было бы ещё поискать скелетов, усмехнулся Славка.
Ещё немного погуляв, ребята разошлись по домам.
А ночью Лёньке приснился сон.
Он сидел в окопе, на него с криками: «Ура!» бежали солдаты. Это были советские солдаты, а он был немцем. Он стрелял, в него стреляли. Потом он увидел танк, танк ехал прямо на него. Пушка танка была нацелена прямо на Лёньку, ему нужно было спрятаться в окопе, а он не мог пошевелиться, как заворожённый он смотрел на чёрное жерло в центре ствола, направленное ему в лоб. А потом из пушки вылетел снаряд, он медленно летел прямо в Лёньку, всё происходило как в замедленной съёмке. Внезапно всё вокруг взорвалось, и Лёнька с криком проснулся в холодном поту.
Что случилось, сынок? испуганная мама склонилась над парнем.
Ничего, мама, всё в порядке, сон страшный приснился, про войну, сказал мальчишка, приходя в себя.
Про войну? удивилась Зинаида Яковлевна. Даже мне про неё ничего не снилось никогда.
Ты ведь уже после войны родилась, кивнул Лёнька.
Да, я этот кошмар не видела, и мама моя мне старались ничего про то время не рассказывать, мама погладила сына по голове. Спи, думаю, больше ничего плохого не приснится.
Остаток ночи прошёл для Лёньки без сновидений. А на следующую ночь всё опять повторилось: опять окоп, опять стрельба, опять танк, опять взрыв и крик, и холодный пот.
Что? Опять? встревоженная мама сидела на постели сына, приложив ладонь к его холодному, мокрому лбу.
Мам, у меня нет температуры, покачал головой мальчик, это что-то другое. Сон точно такой же, как вчера, один в один.
Я утром позвоню тёте Гале, проконсультируюсь, покачала головой мама, может, таблетки какие нужно попить.
Тётя Галя простой терапевт, усмехнулся Лёнька, уже отошедший от ночного кошмара, а мне психиатр нужен.
Ничего, у неё есть знакомые врачи, может и психиатр есть, или невропатолог, Зинаида Яковлевна погладила парня по голове. Тебе сейчас главное заснуть.
Вчера нормально доспал до утра, Лёнька свернулся калачиком под одеялом, надеюсь, сегодня тоже кошмар не повторится.
Я тебе должна кое-что сообщить, сказала за завтраком мама сыну, я поговорила с тётей Галей, у них такая же проблема, Славик вторую ночь по ночам кричит, но в отличие от тебя его приходится будить, чтобы успокоить.