Войдите! повторила я громче. Открыто.
Подозрительное шуршание, и в кабинет гуськом просочились три орчанки в традиционных паранджах, какие по обычаю носят жены правоверных орков.
Надо же! В Мидгарде[2] теперь мало кто придерживается традиций своей расы. Ортодоксы еще встречаются в Муспельхейме, но у нас большинство орков и орчанок (или урук-хай, как они сами себя называют) преспокойно живут и работают наравне с представителями иных рас.
А куда деваться? Около трехсот лет тому назад Рагнарек[3] конец света уничтожил прежний порядок, и вместо девяти миров, связанных воедино Мировым Древом, возникла единая земля. Владения эльфов, гномов, драконов и прочих рас соединились в причудливую мозаику. Теперь мир был един, и всем расам отныне предстояло ютиться вместе Нельзя сказать, что хоть одна из рас была довольна таким смешением, но пришлось приспосабливаться.
Я откашлялась и предложила:
Проходите, присаживайтесь.
Первой шла, плавно покачивая бедрами, дама столь корпулентная, что даже паранджа то есть черный мешок с прорезью для глаз не могла этого скрыть. Вторая орчанка, высокая и грациозная, сверкнула на меня черными глазищами. Третья же ростом и телосложением больше походила на ребенка.
Орчанки дружно поклонились. Интересно, у них под паранджой свитера в три слоя? Пальто туда не влезет, а в наших краях зимой без теплой одежды никак.
Это я вам звонила прошептала самая младшая и быстро опустила взгляд.
Надо думать, мой вишневый приталенный костюм казался им совершенно аморальным, а само понятие «работающая женщина» приводило в ужас. Меня же ужасала их полная зависимость от мужчины. Разве можно всецело полагаться на чью-то добрую волю?
Слушаю вас, кивнула я. У вас проблема?
Не могу представить, зачем обитательницам орочьего гарема мог понадобиться адвокат. Решить спор об установлении порядка, кхм, супружеского долга? А что, это может быть забавно. Надо сказать, процентов девяносто гражданских дел банальные разводы, алименты, наследственные и жилищные споры. Будет хоть какое-то разнообразие.
Госпожа, мы жены почтенного Гомгота, низким грудным голосом начала полная орчанка. Я Зейнаб, старшая жена нашего господина, а это Гюли и Фатима, младшие жены.
Гарем дружно поклонился, прижав ладони к сердцу. Я лишь кивнула в ответ и побарабанила пальцами по столу.
Пять лет назад, продолжила Зейнаб, наш господин и повелитель направил свои стопы в этот благословенный город, и мы, как подобает, последовали за ним. А теперь вот.
И она извлекла из-под паранджи пачку бумаг, озаглавленных «Исковое заявление о расторжении брака».
Только почему-то «шапка» в какой суд, от кого и кому выглядела слишком длинной для иска о разводе
Позвольте? пробормотала я и требовательно протянула руку.
Она безропотно отдала документы.
Я провела пальцем по столбику «ответчики». Так и есть! Ответчиками значились сразу три жены. Три развода за один гонорар адвокату и одну госпошлина суду сплошная экономия.
Представляю, как ругался коллега, который писал этот иск! Одно перечисление дат регистрации брака и рожденных в нем детей, умноженное на три, занимало без малого две страницы. В браке с Зейнаб почтенный орк прожил сорок пять лет, пятнадцать с Гюли и всего шесть с Фатимой. И за это время настрогал аж четырнадцать детишек. Правда, пятеро из них уже совершеннолетние.
В остальном же иск ничем не отличался от стандартного. Причиной значилось отсутствие любви, уважения и взаимопонимания. Кроме того, орк ссылался на то, что у него уже возникли иные фактические брачные отношения, в связи с чем просил расторгнуть предыдущие браки незамедлительно.
Поскольку между Мидгардом и Муспельхеймом заключен договор о правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам, то обе страны признают браки, зарегистрированные у соседей. Получается, что многоженство у нас, в Мидгарде, запрещено, но все три брака господина Гомгота признаются законными, поскольку заключены в Муспельхейме по тамошним правилам.
Значит, ваш муж нашел другую? заметила я, побарабанив пальцами по столу.
Этого следовало ожидать. Власть над чужими судьбами развращает. Не зря же так много домашних тиранов обнаруживается вдруг, когда жена уходит в декрет и становится полностью зависима от мужа.
О чем только думают женщины, когда соглашаются на полную зависимость от мужа? Впрочем, нам всем кажется, что беды, измены и предательство бывают только с другими. Что если вести себя правильно, то с тобой все будет хорошо.
Увы, это так не работает.
С другой стороны, это ведь их жизнь, им и решать.
Позволь, Зейнаб, я скажу? попросила Фатима звонким голоском.
Старшая жена кивнула, и Фатима поймала мой взгляд. У орчанок изумительные глаза темные, как маслины, миндалевидные, даже в старости они сохраняют свою неизъяснимую прелесть. Морщинки только добавляют взгляду мудрости.
Многие годы мы были послушными и верными женами нашему господину, и он не жаловался на свой гарем, сказала Фатима с тихой гордостью. Каждая из нас предана мужу душой и телом. А теперь у нас великое горе. Мы надоели нашему господину Гомготу
Ее глаза наполнились слезами, и она запнулась.
По закону наш муж мог привести еще одну жену, объяснила Зейнаб спокойно. И мы бы ее приняли. Но эта женщина не захотела делиться!
В тоне ее звучало искреннее возмущение. Как же так, мол, что за собственнические замашки? Заграбастать мужчину в единоличное пользование?!
Я вздохнула, машинально крутя в пальцах карандаш. Лично я бы не потерпела даже одну соперницу!
И вы хотите теперь?..
Гарем переглянулся, и Зейнаб ответила:
Остаться с нашим мужем и господином.
Как же хорошо, должно быть, иметь такое четкое представление об окружающем мире и вечных вопросах «что такое хорошо и что такое плохо?». Никаких колебаний, ведь традиции четко устанавливают все моральные ограничения. Муж хорошо, развод плохо. Все просто, понятно и привычно.
Дома муж мог прогнать нас, просто трижды повторив: «Уходи!» вставила молчаливая Гюли. Но мы же теперь в Мидгарде!
Да уж, у нас такие фокусы не проходят. Орк никак не может жениться снова, пока не предъявит в ЗАГСе документы о расторжении предыдущих браков.
Мы не хотим развода, поддакнула Фатима.
И гарем уставился на меня с отчаянной надеждой. Увы, киношные «я не дам тебе развода!» весьма далеки от реальности.
Я постучала пальцем по губам.
Вы беременны?
Гарем, кажется, покраснел (хотя под паранджами не разберешь) и покачал головами.
Детей в возрасте до года у вас тоже нет, резюмировала я, бросив взгляд на иск. Только в этом случае суд отказал бы в расторжении брака. Конечно, мы можем потянуть время. Попросить срок на примирение, например
Зейнаб стиснула кулаки:
Вы не знаете нашего мужа, госпожа. Наш господин Гомгот упрям, как целое стадо ослов Помолчи, Фатима! Это ведь правда.
Но вы все-таки хотите к нему вернуться? удивилась я.
Она развела руками:
Нам больше некуда идти, госпожа. Господин выгонит нас на улицу.
Хорошо еще, дети останутся с отцом, всхлипнула Фатима. Не умрут с голоду. Хотя новая жена господина наверняка будет плохо с ними обращаться
Она опустила голову, а я хмыкнула:
Разве по вашим законам муж не должен построить дом каждой из вас?
Гарем воззрился на меня в немом удивлении. Фатима даже плакать перестала.
Но это же его дома, госпожа!
А это, я размяла пальцы, ощущая злой азарт, мы еще посмотрим!
* * *
Домой я из-за гарема попала на час позже.
Обувь грязную сымай, проворчал мой домовой, Нат, выглянув из кухни с лопаткой наперевес. Руки мой и бегом ужинать! Остыло же все.
Слушаюсь, мой генерал! хмыкнула я и потерла озябшие пальцы.