Я слегка смутилась:
Да так Деревья. Небо.
Небо. Он улыбнулся. Оно того стоит. Ну, всего доброго!
И быстро пошел дальше бодрый деревенский дедочек. Артур крикнул уже ему в спину:
Здоровья вам!
Он на ходу поднял руку, благодаря и прощаясь.
Из калитки соседнего дома вышла наблюдавшая за нами старушка в кокетливой меховой шляпке. Разглядев Артура, она просияла это была обычная женская реакция на него. Но ее слова меня поразили.
Молодые люди, а вы знаете, с кем только что разговаривали? спросила она, не отрывая взгляда от лица Логова.
Меня никто не замечал, когда он находился рядом
Артур щедро улыбнулся ей в ответ ему было не жаль дарить людям свою красоту:
С хорошим человеком?
Боже, вы не узнали его! Это же последний оставшийся в живых из первого отряда космонавтов Того, королевского.
В котором был Гагарин? не поверила я.
Она взглянула на меня вскользь и снова уставилась на Артура:
Именно. Это же Борис Валентинович Волынов. Собственной персоной.
Волынов?! Артур чуть не подпрыгнул, честное слово. Это он? Нет, серьезно? Я же читал о его полете Вообще-то их два было, но первый стал просто его личным Апокалипсисом.
Было неловко, что я даже не помню фамилии такого космонавта. Уж кого-кого, а этих людей надо знать! Не заметив моего смущения, Логов начал взахлеб, точно мальчишка, рассказывать, как в шестьдесят девятом году, когда Волынов после полета возвращался на Землю, технику внезапно заклинило и приборный отсек не отделился от спускаемого аппарата.
Поэтому спуск был не скользящий, как всегда, а баллистический, с перегрузками втрое выше обычных. Потом еще теплозащита была нарушена, корабль начало крутить, а бедного Волынова не вжимало в ложемент, а тянуло на ремнях.
Было жутковато даже слушать о том, как космический корабль загорелся в атмосфере. Стропы парашюта закрутились из-за того, что спускаемый аппарат вращался, а купол не схлопнулся, поэтому Волынов опускался со скоростью, которая была значительно выше положенной.
Неудивительно, что космонавт здорово травмировался при приземлении, сломал даже корни зубов верхней челюсти. Слава богу, жив остался! И до сих пор бегает беззубый, но полный жизни. Сколько ему уже? Под девяносто?
Живая история стояла рядом с нами и рассказывала про дятла, пробормотал Артур потрясенно, когда старушка направилась в сторону госпиталя Мандрыки, находившегося на соседней улице.
Я чувствовала, как ему хочется броситься за космонавтом вдогонку, расспросить о подробностях, которые мог знать только старик, сказать какие-то важные слова Но мне стало понятно и другое: Артур Логов, этот сильный мужчина с пистолетом, этот невероятный красавец, смутился, как прыщавый подросток. В его полном отчаяния взгляде прочитывалось: «Кто я такой, чтобы тревожить этого великого человека?»
Черт, это было до того мило и трогательно, я едва удержалась, чтобы не обнять его Но в этот момент проснулся его телефон и голосом Овчинникова сообщил, что никакой Малышенков на улице Ломоносова в Королеве не проживает. По крайней мере, не прописан.
Пока они разговаривали, я не могла оторвать взгляда от неба, которое здесь было фантастическим: в высокой нежной синеве переплетались пушистые, точно взбитые дорожки, оставленные самолетами, пролетевшими так давно, что следы стали широкими и пухлыми. А вдали солнечными росчерками светились свеженькие, вонзавшиеся в ленивые облака. На такое небо можно было смотреть бесконечно, но Артур уже убрал телефон.
Может, это отец его матери? пробормотала я, продолжая впитывать глазами небесное великолепие. Тогда у него другая фамилия
Которая нам неизвестна.
Артур подвел черту не только этой фразой, но и пробороздив ботинком по снегу. Похоже, тут никто не чистил дороги Вздохнув, он поманил меня кивком:
Ладно, поехали. Раскопаю я его фамилию Что ты там увидела? Он запрокинул голову.
Просто небо, сказала я.
Он повторил с неожиданной печалью:
Просто небо. Мы так редко замечаем его
Чтобы Логов совсем не раскис, я взяла его под руку и потянула к машине:
У нас еще будет время полюбоваться.
Ты считаешь? В его голосе слышалось сомнение. А если вся жизнь так и пройдет в суете? Главное остается вне поля зрения.
Главное для тебя твоя борьба со злом. Я постаралась, чтобы это прозвучало не слишком пафосно.
Но Артур вдруг встал как вкопанный и уставился на меня, точно я брякнула какую-то несусветную глупость или, того хуже, оскорбила его. Пришлось выпустить его руку
В последнее время я все чаще думаю о том, как относительно понятие зла, неожиданно признался он. Убийца может одновременно быть и спасителем. К примеру, мать, защищающая своего ребенка. Если она снесла башку насильнику, в глазах Бога эта женщина зло?
Это же самозащита
Это превышение пределов допустимой обороны. Если адвокат у нее будет так себе, то она сядет. Но я не об этом сейчас, меня больше волнует Высший суд.
С чего вдруг? вырвалось у меня.
Его взгляд просто оледенел. И Артур произнес уже совсем другим тоном:
Потребуется время, чтобы установить девичью фамилию матери Сергея и попытаться найти старика. Если отыщу, вернусь сюда завтра.
Я с тобой.
Мне показалось, будто он поморщился:
Это не обязательно.
И быстро направился к машине, вынудив меня почти бежать за ним. Я выкрикнула на ходу:
Тебе осточертело мое общество?
Не болтай глупости, буркнул он, не оборачиваясь.
Тогда почему ты не хочешь взять меня с собой?
Логов остановился так резко, что я ткнулась ему в спину.
Ты сама сегодня твердишь целый день, что у тебя должна быть своя жизнь. Что тебе надоело общаться с таким стариком, как я
Ну заплачь еще! возмутилась я и забежала вперед, чтобы видеть его глаза. Ну ты что? Я же пошутила.
Но в каждой шутке Саш, ты права, я все понимаю, заговорил он уже мягче, но глаза у него оставались такими же несчастными. Тебе веселее с такими, как Никита. Тебе хочется сходить на вечеринку. На эту Как ее?
Вписку
Какой идиот придумал такое название?!
Не я. Имеется в виду, что там собираются те, кто списывается в ВК. Я же говорила, в реале никто из этих ребят не встречался, это впервые. А может, и никогда больше.
Артур слушал меня внимательно, но явно не понимал:
Зачем? Какая радость провести вечер в кругу совершенно незнакомых пьяных подростков?
Почему пьяных? попыталась поспорить я, хотя и сама почти не сомневалась в этом.
И Артур понял, даже доказывать ничего не стал, молча сел в машину и подождал, пока я займу свое обычное место рядом с ним. Мне хотелось, чтобы он увидел все моими глазами.
Понимаешь, это как в поезде Ты едешь с человеком в одном купе, видишь его в первый и в последний раз, но он рассказывает тебе всю историю своей жизни. А ты ему Зачем? Да просто чтобы самому проговорить ее, услышать как бы со стороны. Не тростнику же свои секреты доверять!
Он взглянул на меня вопросительно, и я торопливо пояснила:
Это из древнегреческого мифа: у царя Мидаса выросли ослиные уши, но знал об этом только его брадобрей. Ему невмоготу стало хранить эту тайну, он должен был поделиться хоть с кем-то и однажды убежал к реке, вырыл ямку, шепнул свой секрет и закопал его.
Но
Но на этом месте вырос тростник, в шелесте которого все услышали: «У царя Мидаса ослиные уши!»
Я слышал эту легенду, вспомнил Артур. Только ты сама себе противоречишь Каков ее смысл? Тайное всегда становится явным, правильно? А ты собираешься откровенничать с незнакомыми укурками, чтобы они потом разнесли всему свету?
У меня нет таких тайн, которые надо хранить на конце иглы, побурчала я, решив, что уж сказку о Кощее он и сам вспомнит.
Иногда мы просто не понимаем, что именно может быть использовано против нас