Рябов - Саша Ри-Эн

Саша Ри-Эн

Рябов

 Эта всё, неси другую,  заявила бабка, брезгливо швырнув дохлую мышь в ведро. Водрузила на подставку новое золотое яйцо и прикрикнула:  Да поживее!

Забрав ведро, Рябов-младший вышел из дома и отправился в дальний конец огорода. Пробрался сквозь заросли травы и остановился возле свежевскопанной полоски земли. Тут же была воткнута и лопата.

Заглянув в ведро, вздохнул, вырыл ямку и, положив в нее еще теплый трупик, засыпал землей. Сверху положил камушек. На этот раз серый. Здесь, на мышином кладбище, таких было большинство.

«Спи спокойно, малыш»,  мысленно произнес он и отправился к сараю, где размещалась мышиная ферма. Золотояичный бизнес требовал больших ресурсов, и на сарай дед с бабкой не поскупились строителям и магу-бытовику денег заплатили немало, и те постарались на славу мыши жили в тепле и сытости. Но недолго, поскольку труд их был тяжел попробуй-ка помаши хвостом весь день.

В обязанности Рябова-младшего помимо прочего входили кормежка и уход. Он старался не привязываться к маленьким смертникам, но не мог они были такие славные. И совершенно не заслуживали той участи, для которой предназначались.

Любимая курица стариков кормилица и поилица несла яйца в чудовищном количестве, изводя по пять мышей в день, и сердце Рябова-младшего всякий раз обливалось кровью, когда приходилось нести для нее очередного разбивателя.

Самого любимого мышонка серого с белым пятнышком на боку он прятал в дальней клетке, чтобы не попался на глаза старикам. Мышонок вырос в красивую взрослую мышь, и Рябов всякий раз умилялся, беря ее в руки. Вот и сейчас, придя за новым беднягой, он достал свою любимицу, собираясь погладить, но тут дверь распахнулась, и в сарай ворвалась бабка.

 За смертью тебя посылать!  рявкнула она, вырвала мышь из рук и умчалась.

 Нет! Стой!  воскликнул Рябов, бросаясь за ней.  Только не она!

Но бабка его не слушала. Она вообще никого не слушала после того, как подняла хозяйство и превратилась из нищей крестьянки в богачку, у которой амбары золотом набиты. Даже дед теперь во всем ее слушался. А уж ему, Рябову-младшему, и вовсе права голоса не давали, ибо не дорос.

Обычно его это устраивало, но только не сейчас.

 Это не та мышь! Ее нельзя!  воскликнул он, забегая в избу.

 Вот еще!  возмутилась бабка, собираясь засунуть свою добычу в «махалку».  Вон какая жирная, надолго хватит!

 Нет! Это моя мышь! Я ее вырастил!

 А я вырастила тебя, поросенок неблагодарный! Кому я золотые сапоги купила? А золотую шапку? А кафтан, золотом шитый? А книжки с золотым переплетом со стишками дурацкими? Кому, а? То-то же!

 Не надо мне ничего! Забери!  в слезах воскликнул Рябов-младший, шапку золотую с головы стягивая.

 Фто флуфилось?  в комнату заглянул дед с золотой вилкой в руках, на которую был нанизан кусок заморского кальмара.

 Неблагодарность случилась черная!  воскликнула бабка, тыча мышью в Рябова-младшего.  Я ему всё, а он мне мышь пожалел!

 Коля, ты не прав!  быстро прожевав, воскликнул дед, и на Рябова-младшего нацелилась еще и вилка.  Старших надобно слушаться!

 Вот именно!  поддакнула бабка и снова потянулась к «махалке». Видеть это не было никаких сил. Рябов выхватил мышь у нее из рук и, гремя золотыми сапогами, бросился прочь из дома.

 Сто-о-ой!  завопила бабка.

 Сто-о-ой!  подхватил дед.

Скатившись по ступеням, Рябов свернул в огород, добежал до ограды и, перемахнув через нее, нырнул в кусты, растущие у обочины. Запнулся о ветку, но мышь не выпустил, побежал дальше туда, где начинался настоящий густой лес, рассудив, что там, в настоящем лесу, старики ее точно не поймают.

В лесу оказалось темно, пахло хвоей и сыростью. «Так вот он какой, запах свободы,  подумал Рябов, с опаской проходя между деревьями. В этом лесу он прежде никогда не бывал, и сейчас чувствовал себя так, словно вторгся на чужую территорию.  Сейчас отпущу и уйду»,  подумал он и принялся искать место, где лучше всего расстаться с мышью, но все кусты казались слишком темными, деревья слишком зловещимиСам того не замечая, он заходил все дальше и дальше.