Не могу, Господи, жить без Тебя! Книга о молитве - Митрополит Антоний Сурожский

Митрополит Антоний Сурожский

Не могу, Господи, жить без Тебя! Книга о молитве

К 20-летию со дня кончины Владыки

Допущено к распространению Издательским советом Русской Православной Церкви ИС Р23-302-0037

© Metropolitan Anthony of Sourozh Foundation, 2023

© ООО ТД «Никея», 2023

Часть I. Звать Бога по имени

Страшная глубина молитвы[1]

Приходится слышать и читать в современной литературе: молитва так интересна, молитва так полна жизни почему бы вам не приступить к молитве? А мне хотелось бы, наоборот, сказать: будьте осторожны! Молитва полна глубины, но глубины страшной, поистине страшной, потому что это встреча лицом к лицу с Самим Господом.

Моисей, пророки, праведники с трепетом подходили к Богу а они были святые как же мы можем приступить к Богу без страха и трепета? Ведь всякая встреча с Богом это нечто подобное последнему суду: безответственно в Божие присутствие нельзя прийти. Встретив Господа, можно отойти от Него только оправданным или осужденным, другом или врагом среднего пути нет.

Бог нас создал. Он нас создал для того, чтобы мы имели радость бытия, радость Им жить, радость Его знать, радость знать и любить друг друга. Он открыл нам возможность вместе строить Царство Любви, мира, вечной радости Он наш Творец, мы от Него зависим совершенно. И это могло бы быть страшно, если бы это не был Бог любви, потому что зависеть от кого-либо страшно если мы не любимы.

Но Он нас любит. Он нас так любит, что стал человеком, страдал, умер для того, чтобы мы могли быть свободны, любить и жить. Как естественно должно бы нам желать встречи с Ним. И, однако, это не всегда так. Иногда нам этой встречи хочется, но иногда мы ее откладываем, мы ее боимся.

Почему? Потому что мы Его не знаем лично, близко, не знаем как друга, как родного. В этом наша вина. Мы могли бы Его знать, если только подходили бы к Нему в молитве и стояли перед Ним лицом к лицу, давая Ему возможность нас встретить. И тогда желание молиться росло и росло бы в нас, как желание радости, как нарастание жизни.

А молитва бывает иногда трудна. И не только потому, что мы не знаем Бога, а потому, что нам стыдно. Стыдно не столько своих грехов, сколько своей молитвы. Нам кажется, что молитвенные слова неправдивы, мы обращаемся к Богу с одним, а жизнь наша говорит о другом, мысли наши не соответствуют нашим словам. В сердце очень много того, чего нельзя уложить в слова молитвенные.

Что с этим делать? Часто мы выправляем это самым простым, бессмысленным, безнадежным образом: мы перестаем молиться. Мы укрываемся от Бога, мы создаем себе мир, в котором наша неправда укладывается.

Но тогда мы теряем и молитву, и Бога, и смысл, и жизнь. Настоящий путь, выводящий нас из этого тупика,  трудный путь. Надо переменить жизнь, переменить внутри своего сердца. Надо стать достойными тех молитвенных слов, которые мы произносим. И тогда мы сможем говорить правдиво, и тогда молитва будет радостью живой встречи.

Как же нам научиться молитве? Раньше всего помнить: не только в те моменты надо молиться, когда молитва бьет ключом из наших сердец

Один мальчик как-то у меня спросил: имею ли я право, когда я так счастлив, что Бог меня любит, прыгать, танцевать и кричать: я Тебя люблю, я Тебя люблю, я так Тебя люблю?..

Да, мальчик был прав, и как было бы замечательно, если и взрослые могли бы так же непосредственно и живо молиться.

Но есть моменты, когда молитва не дается так легко. Тогда надо молиться из глубины своих убеждений. Потому что не всегда мы можем чувствовать живо но мы от этого не меняемся. Иногда усталость одолевает нас, иногда мы ничего не чувствуем, кроме боли в теле и усталости душевной. Но мы можем Господу сказать за пределом этого бесчувствия, глубже этой усталости: «Я знаю Тебя, я люблю Тебя, о Боже, Отче, Ты моя надежда, о Господи Иисусе, Ты моя защита. Душе Святый, Ты моя помощь, Троице Святая, Боже мой, благословен еси во веки!»

Молитва: в чем ее ценность?[2]

В какой-то степени говорить о ценности молитвы людям, имеющим молитвенный опыт, столь же бессмысленно, как и рассказывать о нем тем, кто такого опыта не имеет. Для новоначального молитва как дыхание, как жизнь, как любовь, как все сущее, все, что для него важно. С этой точки зрения она выходит за рамки понятия ценности.

Например, мне вспоминается старинная легенда, в которой рассказывается, как один человек был изгнан из своего царства и бродил по свету вместе со своей женой. Изгнали его из-за наложенного на него проклятия, и он решил, что если расстанется с супругой, то сможет избавить от проклятия хотя бы ее. Пока она спала, он ушел. И вот она целыми днями бродит по лесам и долам и взывает к нему: «Где ты? Где ты? Я не могу без тебя жить. Почему ты скрылся от меня? Отчего ты так жесток? Приди же!»

Не так ли начинается всякая сердечная молитва, не это ли переживают те из нас, кто однажды коснулся края одежды, а потом утратил ощущение божественного присутствия? «Где Ты, Господи? Отчего Ты так жестоко скрылся от меня? Я не могу без Тебя жить!» Применимо ли вообще к этому воплю слово «ценность»? Это ведь не то, что можно выбрать или не выбрать, либо выбрать лишь из-за присущей ему ценности, которой не обладают другие вещи. Это вопль всего нашего существа: «Господи, я не могу жить, когда Ты удаляешься от меня!»

Бывают чудесные моменты, когда Господь приближается к нам настолько, что мы забываем о земле и о небе. Есть такая японская пословица: то, что наполняет душу до краев, не дает следить за временем. Нет ни прошлого, ни настоящего, ни будущего только то, что переполняет душу. Что мы ощущаем в такие моменты, как не единение, безмятежность, упоение, бесконечный мир и покой? Ничего другого нам не нужно. Царство Божие уже явилось в силе. Все уже сбылось. Все уже состоялось. Вечность для нас уже не другой мир, не стремление к ней, но ни больше ни меньше как настоящее, наша нынешняя жизнь.

Бывают моменты страданий, когда нас терзает физическая боль или душевная тревога. А бывают моменты, когда мы способны потерпеть и произнести: «Господи, дай мне разделить с Тобой ужас Гефсиманского сада, Твою крестную муку, позор бичевания, предательство Иуды того, кто назывался Твоим ближайшим другом и предал Тебя, отречение Петра еще одного Твоего друга, который почел за лучшее не знать Тебя, чтобы не подвергаться опасности. Позволь мне разделить с Тобой все это». Тогда наша молитва изливается из глубины души в единении со Христом, и Христом распятым. В такие моменты мы душой и телом способны понять загадочные слова апостола Павла: «Восполняю недостаток в плоти моей скорбей Христовых» (Кол. 1: 24).

Но бывают такие моменты, когда на первый план выходит наша человеческая слабость, когда подводит выдержка, сдает мужество, колеблется вера, а мы обращаемся к Богу со словами: «Доколе, Господи, доколе?»

В нашем мире таких ситуаций очень мало, они возникают редко. Но есть страны, которые так страдают под гнетом физической и душевной боли, что «Доколе, Господи, доколе?» там, наверное, восклицают миллионы людей.

Во время всех этих испытаний, которые я упомянул, слова рождаются не из каких-либо религиозных убеждений и не представляют собой мировоззрение, выраженное в молитве,  они изливаются из души подобно тому, как кровь вытекает из раны, как ликующая радость потоком извергается из сердца.

Бывают моменты, когда мы сталкиваемся с болью и терзаниями других людей и заступаемся за них перед Богом, обращаясь к Нему с молитвенным ходатайством. Но заступиться за другого человека не означает просто стать пред Богом и воззвать к Нему с благодарностью и с просьбой протянуть Свою руку, чтобы поддержать немощного и слабого, облегчить боль, дать надежду хотя бы отблеск надежды. Заступиться за кого-то значит обратиться к Богу так, как обратился к Нему пророк в шестой главе Книги Исаии: «И услышал я голос Господа, говорящего: кого Мне послать?» И в ответ пророк сказал: «Вот я, пошли меня» (Ис. 6: 8). В этот момент мы принимаем на себя ответственность за все происходящее.