То все это очень даже интересно, закончил за поляка Мажарин.
Так-так, согласился Ян Кицак. Это очень цекави Потому я и пришел к вам, чтобы сказать Я не люблю немцев, помолчав, добавил он. Я никогда их не любил. И я хочу вам помочь. Если, конечно, вы мне поверите.
Как часто эта женщина приходит в ресторан с тем поляком? спросил Мажарин.
Так же, как и с Кауфманом, ответил Ян Кицак. Два раза в неделю. Всегда только два раза в неделю. По средам и воскресеньям. Ровно в семь часов вечера. Всегда минута в минуту. А в другие дни никогда.
Вот как, задумчиво проговорил Мажарин. А вот это и впрямь интересно. Всегда минута в минуту И по тем же самым дням, что и раньше
То так, согласился Ян Кицак.
А обслуживает их всегда один и тот же официант? поинтересовался Черных. Или каждый раз разные?
Один и тот же, ответил Ян. Он устроился в ресторан совсем недавно когда из города ушли немцы.
А кому принадлежит ресторан? спросил Семен Мартынок. Ну, кто в нем самый главный хозяин?
Пан Мирончак, ответил Ян.
И кто он такой, этот пан Мирончак? спросил Мартынок.
Курва, поморщился Ян. Как и все хозяева. Дерет с нас три шкуры, а платит всего пару злотых.
При немцах он тоже был хозяином ресторана? спросил Мартынок.
Так, ответил поляк.
Какой сегодня день? поморщился Мажарин, пытаясь вспомнить.
Вроде как вторник, усмехнулся Мартынок.
Так, вторек, подтвердил Ян Кицак.
Значит, завтра эта женщина вместе со своим разлюбезным поляком должна прийти в ресторан, Мажарин потер лоб. Ровно к девятнадцати ноль-ноль.
Наверно, пожал плечами Ян. Она всегда приходит в среду и в воскресенье. Почему ей не прийти завтра?
Угу произнес Мажарин и не сказал больше ничего.
Молчал он довольно-таки долго. Мартынок, Черных и Ян Кицак также молчали. Они понимали Мажарин размышляет. Черных и Мартынок размышляли тоже, да и Ян, кажется, также задумался о чем-то своем.
А ты-то завтра работаешь? наконец спросил Мажарин, обращаясь к поляку.
Так, ответил тот.
И ты завтра их увидишь ту женщину и того поляка, который будет при ней? спросил Мажарин.
Если так надо, то увижу, сказал Ян. Когда они будут заходить в ресторан. Или когда будут уходить из ресторана.
Да, надо, сказал Мажарин. И не только увидеть, но и проследить за нею. Узнать, куда она отправится из ресторана. Ты смог бы это сделать?
Я? удивился поляк.
Да, ты, сказал Мажарин. Проследить. Но только, сам понимаешь, тайно. То есть так, чтобы ни она, ни ее кавалер не обратили на тебя никакого внимания. Справишься?
Я? повторил вопрос поляк, еще больше удивляясь.
Ну, ты же хочешь нам помочь? спросил Мажарин и в упор взглянул на Яна.
О, так! ответил Ян. Я хочу вам помочь! Но
Ты удивлен, что мы так легко тебе доверяемся? спросил Мажарин.
На это Ян ничего не сказал, лишь опустил голову и развел руками.
Мы тоже не любим фашистов так же, как и ты, усмехнулся Мажарин. А все остальное неважно.
Кажется, эти слова произвели на Яна Кицака впечатление. Он поднял голову и также в упор глянул на Мажарина.
Я сделаю то, что меня просит пан офицер, твердо сказал он. Правда, за это меня могут выгнать с работы. За то, что я без спросу ушел
Ну, если что, то это дело мы как-нибудь уладим, пообещал Мартынок. Мы кто? Красная армия, которая стоит на страже трудового элемента. А ты и есть тот самый трудовой элемент. А этот твой пан Мирончак эксплуататор и шкура! Неужто мы не защитим тебя от такого кровососа? Ты только намекни, ежели чего. Самолично явлюсь для наведения социальной справедливости.
Добре, не слишком уверенно улыбнулся поляк. Скажу
Вот и скажи! подытожил Семен Мартынок. И не сомневайся. Потому что кончилось время ваших польских мироедов и шкурников! Теперь наступает твое время!
Я не разумею развел руками Ян.
Это с непривычки, хлопнул парня по плечу Мартынок. Со временем все поймешь. Это та самая наука, которую все понимают очень быстро. И эксплуататоры, и трудовой элемент. А пока помоги нам, чем можешь. Раз уж ты влез в штаны, то надо их и застегнуть. Иначе получится безобразие.
Это я понял, на этот раз улыбка Яна была более уверенной.
Вот и славно! сказал Мартынок. Командир, все прочее объясняй ему сам.
Нам надо знать, где эта женщина проживает, сказал Мажарин, обращаясь к Яну. Или куда она каждый раз направляется, когда уходит из ресторана. Затем: одна она отправляется к себе или вместе со своим кавалером. Ты понимаешь?
Так, кивнул Ян Кицак. Это я разумею. А вот другого я не разумею. А вдруг они выйдут из ресторана и направятся в разные стороны? Что я должен буду делать? За кем мне следить?
А и вправду, поразмыслив, сказал Мажарин. Скорее всего, так оно и будет. То есть они разойдутся в разные стороны. И хорошо бы при этом проследить за обоими. А, Семен?
Так это мы запросто! беспечным голосом произнес Мартынок. Дело привычное.
Ну, коль привычное, то тебе его и делать, сказал Мажарин. Вот только нужно придумать, как его провернуть половчее!
Половчее, ухмыльнулся Мартынок, это когда я буду при даме. Тут уж меня никто ни в чем не заподозрит. А что? Пришел офицерик с барышней в заведение! Обычное дело. Отчего бы советскому офицеру не пригласить даму в ресторацию? Другое дело где мне ее раздобыть в кратчайшие сроки, такую даму? С первой попавшейся на такое дело не пойдешь Ладно, подумаем. Итак, этот поляк мой. Провожу до самой колыбельки. Кстати, Мартынок глянул на Яна. А почему ты думаешь, что этот кавалер именно поляк?
А кто же он еще? спросил Ян.
Ну, кто Допустим, немец. Или, может, англичанин. Тут у вас всяких перебывало.
Нет, после короткого размышления произнес Ян. Он поляк. Поляки отличаются от всех других
Да ты что? иронично сощурился Мартынок. И чем же именно? Может, пояснишь?
Ладно, не спорьте, вмешался в разговор Мажарин. Поляк, не поляк Какая разница? А вот проследить за ним действительно надо. В общем, так. Ян, ты проследишь за этой дамочкой. А ты, Семен, за ее спутником. Понятно?
Не совсем, сказал Мартынок. А что, если они не пожелают расставаться и после ресторана отправятся вместе в обнимку? Тогда как?
А тогда Ян будет следить за ними двоими, а ты его подстраховывать. А то ведь мало ли что? Четыре глаза могут заметить за собой слежку намного проще, чем два.
Это понятно, согласился Мартынок.
Ян, сказал Мажарин. Сегодня вторник. Завтра среда. А в четверг, рано утром, тебе обязательно нужно быть здесь. Расскажешь, что и как. У меня все.
Так, коротко произнес поляк и поднялся, намереваясь уйти.
Погоди-ка, остановил его Мартынок. Все-то оно все, да не совсем. В общем, так. В среду, в половине седьмого вечера, я появлюсь в вашем замечательном ресторане. При мне будет дама, прошу это учесть. Хорошо бы нам с тобой там переглянуться. Не обняться и не расцеловаться, а именно переглянуться. Чтобы ты знал, что я поблизости. И чтобы я тоже знал, что ты рядом. А так делаем вид, что мы друг друга не знаем. И все: мы с дамой развлекаемся, ты чистишь картошку. И все ждем, когда появится та самая красавица со своим кавалером. А потом дожидаемся их ухода и двигается следом за ними. Ты, значит, впереди, я с моей дамой чуть поодаль. А дальше действуем по обстоятельствам. Вот теперь окончательное все.
Я зрозумев, ответил Ян, потоптался и добавил: Я все сделаю. Я могу уже идти?
Да, сказал Мажарин. Спасибо тебе.
И вас я тоже дзякую бардзо, ответил Ян Кицак.
А нас-то за что? удивился доселе молчавший Черных.
За то, что поверили, сказал Ян. Вы меня не знали, а все равно поверили.
Ладно, махнул рукой Мажарин. Там разберемся. Кстати, как называется тот ресторан?
«Золотой голубь», ответил Ян. И при немцах он так назывался, и сейчас тоже. Только теперь на нем другая вывеска. Раньше была на немецком, а теперь на польском.
Он вышел. Смершевцы какое-то время молчали.
Думаешь, не подведет? спросил наконец Мартынок у Мажарина.
Думаю, что нет, ответил Мажарин. Иначе зачем ему было к нам приходить? А ведь пришел Да еще согласился последить за той дамочкой. Мог бы ведь и не соглашаться. Нет, все будет нормально. Толковый парень, нутром чую.