Склонившись к импровизированному зеркалу, оно отвело с лица волосы, и чёрная водная гладь отразила череп, обтянутый сероватой, покрытой язвами кожей, провалившийся нос и жуткую яму рта. Видимо, существо, хоть и догадывалось, что выглядит не лучшим образом, не подозревало, что всё настолько плохо. Оно в ярости ударило по воде костлявой рукой и не то застонало, не то зарычало.
Впрочем, приступ отчаяния длился недолго, буквально через минуту существо выпрямилось и решительно двинулось дальше. Разве что движения стали чуть более резкими и дёргаными.
Как ни странно, оно прекрасно ориентировалось в лесной чаще и лишь пару раз замешкалось, выбирая между несколькими почти незаметными тропинками. Когда же лес поредел и впереди показалась кованая ограда, существо удовлетворённо рыкнуло и попробовало перебраться на территорию старой усадьбы. Но сил на то, чтобы без потерь преодолеть достаточно высокую ограду, у него явно не хватало. Не получилось и протиснуться между прутьями. Так что пришлось идти вдоль всё ещё прочных ржавых копий в поисках калитки.
Дверца обнаружилась достаточно скоро, и существо, не обращая внимания на обрадовавшийся новому визитёру ветер, прихрамывая, прошло по дорожке и поднялось на старое рассохшееся крыльцо с облупившейся краской. Подойдя к двери, оно принюхалось и сердито тряхнуло головой. Старые створки отворились с душераздирающим скрипом, особенно пронзительно прозвучавшим в полной тишине, царящей вокруг.
Ну наконец-то, в холодном голосе не было ни раздражения, ни насмешки, его обладатель просто констатировал, что та, кого он ждал, пришла. Ты долго добиралась, Аглая.
Твоими стараниями, проскрипело существо, стоя посреди холла и глядя сквозь свисающие пряди грязных волос на притаившегося в тени мужчину, отдай мне его, Герман.
Разумеется, отозвался тот, и на этот раз в его голосе отчётливо прозвучали нотки превосходства, время вышло, оговоренные сто лет закончились, тут он замолчал и взглянул на сверкнувшие на запястье часы, ровно два часа назад.
С этими словами он неспешно вынул из нагрудного кармана изящный витой браслет, при виде которого та, которую он назвал Аглаей, прерывисто вздохнула и протянула вперёд костлявую руку.
Да уж, не торопясь отдавать ей браслет, проговорил Герман, как-то это столетие далось тебе особенно трудно. Выглядишь отвратительно: эта ужасная грязь, рваные тряпки, кожа как у упырицы Пожалуй, встреть я тебя в лесу, сначала выстрелил бы серебряной пулей, а потом уже стал бы разбираться, что к чему.
Отдай. Мне. Его. Аглая говорила медленно, явно сдерживая гнев и понимая, что все козыри пока на руках у мужчины. Я в своём праве, Герман, и ты это знаешь. Я проиграла в прошлый раз и расплатилась сполна за свою ошибку. А издеваться над тем, кто слабее, это не по-мужски как-то, не считаешь?
А разве я издеваюсь? бровь мужчины изогнулась в притворном удивлении. Я просто озвучиваю свои впечатления от первой встречи после долгой очень долгой разлуки.
Просто верни то, что принадлежит мне по праву, хрипло проговорила Аглая, не трогаясь с места, у тебя было достаточно времени для того, чтобы насладиться победой.
С каждым словом её речь становилась всё более связной, словно близость заветного браслета давала ей дополнительные силы. Впрочем, не исключено, что именно так оно и было. Она опустила руку, которую протянула было в сторону по-прежнему стоящего в тени Германа, словно ей был невыносим этот унизительный жест.
Разве я отказываюсь? удивление в голосе мужчины было почти натуральным, но лицедейство явно не было его сильной стороной. Возьми его, Аглая, он твой. За последнее столетие, которое ты столь бездарно провела в той лесной яме, куда я тебя заманил, моё мастерство вышло на принципиально новый уровень. Мне больше нет необходимости использовать примитивные артефакты. Но тебе, разумеется, без него не обойтись, особенно сейчас, когда ты на ногах-то еле стоишь, бедняжка.
Не стоит увлекаться лживым сочувствием, оборвала его монолог Аглая, мы оба прекрасно знаем, что мир между нами невозможен. Да, я проиграла в прошлый раз. Но проигранное сражение, как сказал какой-то известный человек, не означает проигранную войну. Не забывай об этом, Герман.
Ты всегда была неисправимой оптимисткой, раздалось из сумрака, а затем мужчина сделал несколько шагов и остановился возле покрытого пылью стола. Он аккуратно положил браслет и снова отступил в темноту, лишь в чёрных глазах на миг сверкнули недобрые багровые искры, тут же исчезнув.
Аглая, которой явно хотелось броситься к столу и побыстрее схватить своё сокровище, смогла справиться с эмоциями и через холл прошла с поистине королевской невозмутимостью. Лишь в тот момент, когда её костлявая рука протянулась к браслету, она не выдержала, и последнее движение получилось слишком быстрым, торопливым, жадным.
Тонкие пальцы судорожно сжали витую безделушку, и с женщиной начали происходить невероятные вещи. Она словно сбрасывала старую, отслужившую свой век шкуру и рождалась заново.
Спутанные тёмные волосы прямо на глазах становились гуще, начинали сиять здоровьем и силой, закручиваться в кольца и вскоре превратились в роскошный водопад блестящих кудрей. Кожа вспыхнула миллионами искорок и побелела, избавившись от отвратительных трупных пятен и нездорового серого цвета. Аглая подняла руку и полюбовалась на безупречную изящную кисть, на тонкие пальцы с идеальными ногтями.
Лохмотья тоже претерпели кардинальные изменения: вместо с трудом опознаваемых обрывков платья возник элегантный брючный костюм, выгодно подчёркивающий великолепную фигуру женщины. Насыщенный алый цвет потрясающе гармонировал с белой кожей и волосами цвета воронова крыла.
Наконец-то! Аглая, не скрывая наслаждения, потянулась, словно заново привыкая к телу, к внешности. Как же я соскучилась по себе настоящей!
Да, выглядела ты так себе, не стал спорить Герман, с откровенным удовольствием разглядывая женщину. То, что мы враги, не мешает мне наслаждаться прекрасным, пояснил он, заметив скептическую усмешку собеседницы. Но время идёт, Аглая. Наступает новый круг нашей с тобой бесконечной игры, которая никогда не надоест ни тебе, ни мне, ибо нет ничего слаще, чем борьба за власть. Не правда ли?
Не стану с тобой спорить, так как нет смысла отрицать очевидное, роскошная брюнетка кивнула, с явным удовольствием тряхнув густыми кудрями, и негромко засмеялась. Но на этот раз я не попадусь на твои уловки, можешь даже не мечтать, Герман. Пока счёт практически равный: мы оба трижды проигрывали и трижды оставались в выигрыше.
Да, забавный такой паритет, усмехнулся в ответ мужчина, но это не надолго, Аглая. Просто потому что я сильнее, вот и всё.
Может быть, она мило улыбнулась мужчине, и тот в ответ слегка нахмурился, видимо, насторожившись, но после того, как ты не просто победил, а предал меня, заманив в ловушку просто для того, чтобы потешить своё самолюбие, у меня появилось новое мощное оружие против тебя.
Какое же? Герман справился с собой, и его усмешка снова стала покровительственной и снисходительной. Ты услышала от кротов или дождевых червей новое мощное заклинание?
Нет, мой дорогой, улыбка стала ещё ослепительнее, заклинания здесь ни при чём.
Что же тогда?
Ненависть, Герман, Аглая хищно прищурилась, я могла признать твою победу, смириться с собственным поражением, но тебе этого показалось мало, и ты решил унизить меня, замуровав в этой яме на целых сто лет. Я могла бы много рассказать тебе о том, как проходят под землёй дни, месяцы, годы Как медленно гниёт плоть, выцветают глаза, как ты перестаёшь дышать, но не умираешь. Ты нарушил клятву, Герман. Нарушил условия игры, и я этого так не оставлю. Я поклялась тебе отмстить, и я сделаю это, обещаю!