За спиной перешучивались офицеры, решая кто с кем садится, пищали детишки, и хлопотливо квохтала мамаша шумного южного семейства. Я сунула саквояж в багажную сетку и устроилась на обитом потертой цветной тканью диванчике. И загадала если никто так и не подсядет в мое купе, то и в поместье все пройдет хорошо. Не знаю точно, как именно, но хорошо. Для меня.
За стеклом раздвижной двери возникла сухопарая фигура в черном, и тараном выставив перед собой ковровый кофр с раздутыми боками, внутрь ввалилась старая дама.
Я видела вас у входа в вокзал! отрывисто объявила она. Судя по тону, теперь я ей на всю жизнь должна. Полицейский проверял ваши документы! меня явно подозревали не только в убийстве магистра дорожников, но и во всех преступлениях со дня основания империи. Вы одна? Прекрасно сяду тут! и пробуравила меня столь недоверчивым взглядом, что даже мне самой стало ясно оставь меня и дальше одну я обязательно что-нибудь натворю.
Старуха завернула свой тарано-кофр по широкой дуге, и обрушила его в багажную сетку.
Я отпрянула, спасаясь от столкновения с медными уголками, и смиренно вздохнула. Не пройдет, не хорошо, не для меня. Что поделаешь
Вы одна? плюхаясь на сидение, уже другим осуждающим тоном, повторила старуха. В мое время порядочная дама не путешествовала в одиночку, а хотя бы брала с собой компаньонку.
Я сама компаньонка, усмехнулась я. Был в моей жизни и такой период: скучноватый, но довольно приятный, если, конечно, не переживать о капризах хозяйки. Не могу же я взять с собой даму?
Дверь распахнулась еще раз и внутрь ввалился улыбающийся господин Торвальдсон:
А говорили, что леди! Или вы как это леди при леди[1]?
Почему-то прозвучало удивительно похабно.
Я снова смиренно вздохнула: чего-то подобного я и ожидала.
Давайте вы будете моей компаньонкой? подаваясь к старой даме, заговорщицки прошептала я.
Она покосилась на господина Торвальдсона в бесцветных глазах на миг ярко блеснула смешинка и отчеканила:
И не подумаю! Сами извольте разбираться со своими мужчинами! вытащила из потертого ридикюля газету, и с гневным шелестом заслонилась листом.
Вы, может, думаете, сударыня, что я навязываюсь господин Торвальдсон неожиданно смутился. А я вовсе даже и не в том смысле Просто ежели ваш братец и взаправду лорд, так поместье у него наверняка ого какое! И как же в таком поместье без охранных систем? Я вот и образцы показать могу! он словно щит выставил перед собой обклеенный яркими надписями саквояж.
Старуха вынырнула из-за газетного листа, посмотрела на меня, на него, громко хмыкнула и спряталась снова.
Лорды и леди, дамы и господа, «Южный экспресс» самый скоростной поезд Независимой Международной Дорожно-Транспортной Магической Гильдии! сквозь стекло приглушенно доносилось лопотание громкоговорителя на вокзале. Благодаря усилиям наших замечательных инженеров и магов-дорожников этот поезд связывает между собой имперскую столицу и Мадронгу, центральный город южного имперского протектората
А говорят, южане терпеть не могут, когда их герцогства протекторатом называют! фыркнул коммивояжер.
Могут. Но не терпят, не отрываясь от газеты, кивнула старуха. Так что и в физиономию получить можно.
А ежели не называть, так они протекторатом быть перестанут, что ли?
Не перестанут, согласилась старуха и тоном ласковой гадюки добавила. Вот как вы, сударь, к примеру, толстый, и останетесь таковым, хоть называй, хоть нет.
И нисколько не стыжусь, сударыня! Люблю вкусно покушать а это всего лишь свидетельство, что любовь взаимна! и коммивояжер водрузил саквояж на столик, чтоб обеими руками выразительно похлопать по торчащему из-под нижней пуговицы жилета пузичку.
Прямиком на старухин ридикюль водрузил. Внутри ридикюля что-то звучно хрустнуло.
Старуха издала хриплый вопль и швырнула в коммивояжера скомканной газетой.
Простите шарахаясь от комка бумаги, пробормотал тот. Я возмещу.
Похоже, единственное возмещение, которое устроило бы старую даму это кровь обидчика! Глаза ее метали молнии.
Две минуты до отправления! появившийся на пороге вагонный стюард улыбнулся любезно, но непреклонно. Прошу всех занять места и пристегнуться! и не сводил глаз, пока мучительно краснеющий господин Торвальдсон и гневно фырчащая старуха защелкивали привязные ремни. Еще и подергал каждый, прежде чем крикнуть в коридор:
Готово!
Поезд едва заметно дрогнул.
Стало пронзительно, до ломоты в костях холодно тонкое черное щупальце Междумирья шевельнулось у самых колес, вкрадчивыми движениями лаская цветные плитки перрона.
Торопливо и резко зазвенел колокол.
Поддай чары! проорали от «головы» поезда.
Пш-шшш-ш! из-под вагона вырвалась струя пара и взмыла над щупальцем, точно белая птица над черной змеей. Поезд тронулся мимо плавно поплыло здание Южного вокзала.
Господин Торвальдсон смахнул со лба крупные капли пота и дрогнувшим голосом выдавил:
С-сударыня если вам страшно, вы не стесняйтесь, возьмите меня за руку!
Я в ответ покачала головой, он кинул на меня взгляд подстреленной лани и обеими руками вцепился в ремень.
Глава 3
Поезд во мгле
Поезд начал ускоряться. Перрон уплывал все быстрее, быстрее мимо промелькнула сигнальная будка с колоколом на лице провожающего поезд вокзального служащего играли тени Междумирья, превращая обычного губастого толстяка в похожего на шар монстра, покрытого багровыми бородавками. А может, он таким и был? Вот никогда я не доверяла дорожникам! Как доверять гильдии, не подчиняющейся ни одному государству? Независимые они, видите ли! В любой момент что захотят, то и сотворят, и никто им не указ, ни Империя, ни Франкония, ни Султанат
Словно подслушав мои мысли маг-дорожник на паровозе потянул рычаг и поезд прыгнул вперед. Видеть я не могла, но чувствовала, как там, впереди, провал в Междумирье раскрылся черной пастью и ам! Свистящий, окутанный паром, сияющий огнями поезд стрелой вонзился в кипящую мглу, прошил ее насквозь и канул внутри клубящегося черными протуберанцами портала. Темное пятно мгновенно стянулось в точку непроницаемой мглы, а потом исчезла и она, оставив за собой лишь запорошенные липкой черной пылью рельсы.
Темнота рухнула на поезд. Она была совершенной, непроницаемой, будто сверху, как на птичью клетку, накинули плотное одеяло. Тут же превратившееся в каменную плиту меня вдавило в кресло, кажется, я слышала, как потрескивает деревянный каркас я надеялась, что это был каркас, а не мои ребра. Воздух по капле выдавливало из груди, перед глазами заплясали серебряные искры. Они разрастались, сплетаясь в узор, одновременно прекрасный и отвратительный до тошноты. Я на миг даже порадовалась, что стошнить меня не может навалившаяся на грудь и плечи тяжесть ничего бы не выпустила наружу. Узоры побежали по темноте, точно оплетая невидимые колонны, взбираясь на прячущийся во мраке высокий, как храмовый купол, потолок И вспыхнули ослепительно, как взмывающее над горизонтом солнце! Безжалостный свет прожег глаза, и в тот же миг мое тело утратило вес и резко рванулось взлететь. Только затянутый на поясе ремень удержал в кресле, впившись краем стальной пряжки в живот, и все вернулось вместе с болью: зрение, слух, осязание
Особенно в попе, когда вернувшийся вес швырнул меня обратно в кресло, продавив обивку до самых пружин внутри!
Вот так и начинаешь завидовать толстякам! хрипло прокаркала старуха и с лязгом отстегнула пряжку ремня.
Под крышей вагона, едва разгоняя полумрак, начали разгорались слабые огоньки.