Фамилии у рабочих подобрались, как для анекдота: Руссков, Немцов и Поляков. И медленная их поступь объяснялась просто: двухчасовым застольем в канун выходного дня. Чуть впереди остальных шагал старший из трех сорокалетний Егор Поляков. Следом, покачиваясь, брели двое рабочих помоложе: Иван Немцов, двадцати семи лет от роду, и совсем еще неоперившийся юнец девятнадцатилетний Вася Руссков. Из бригады строителей числом в десять человек только эти трое решили тем вечером, что им не хватило. И пошагали на окраину Макошина, где, по слухам, проживала одинокая бабка, приторговывавшая самогоном.
Однако до места назначения они не добрались. Васю вдруг замутило, и он метнулся вдоль невысокого заборчика к задворкам одной из крестьянских усадеб. А друзья не бросили Василия в беде: побрели за ним следом. И видели, как его вырвало прямо на забор, примыкавший к чьей-то рубленой бане. Стены её всё еще источали влагу и жар, но париться в ней явно уже закончили: чуть приоткрытая банная дверь покачивалась на ржавых петлях.
Хорошо бы и нам ополоснуться, заметил Иван Немцов. Да и Ваську надо бы
Он не договорил: глаза его внезапно округлились, и он тотчас пригнул к земле голову Полякова; Вася же и так стоял, склонившись в три погибели.
От крыльца близлежащего дома в их сторону торопливо и скособочено шкандыбал старик, державший в руке увесистую корзинку, из которой высовывалось горлышко здоровенной бутыли с белесо-мутноватой жидкостью. Возле бани дедок покрутил головой огляделся по сторонам. Однако троих строителей не увидел и быстро зашел внутрь.
Вот бы посмотреть, что у него в корзинке, прошептал Егор Поляков. Небось, не только выпивка, но и жратва! Может, он замыслил тайком от своей бабки устроить в бане сабантуй с такими же старыми грибами, как он сам
Старик пробыл в бане не более минуты и выскочил оттуда как ошпаренный уже без корзины. Он запер банную дверь на задвижку-вертушок, зачем-то перекрестился и заспешил обратно к дому.
Ясен пень, сказал Немцов, он там еду и самогон оставил. Но сегодня он к ним, похоже, уже не притронется. А до завтра много чего случиться может! И он со значением глянул на Егора и на бледного Васю.
Что ты имеешь в виду? деланно хмурясь, спросил Поляков.
Да какого ж рожна мы карге старой будем за самогон платить, если здесь его можно даром взять?!
Не-е, ребята, с усилием выговорил Вася Руссков. Вы как хотите, а с меня на сегодня хватит. Погано мне как-то
А разве тебя кто заставляет пить? Иван похлопал юношу по плечу. Не хочешь не надо, нам больше достанется. Зайдешь, посидишь с нами, а если в шайках вода осталась, ещё и морду умоешь.
Так ведь это ж чужая баня! Нас не посадят за то, что мы туда вломились?
Кто говорит вломились? подал голос Поляков. Замка ведь на двери нет, так чурбачок деревянный. Он ведь и сам собой отвернуться мог. Если что, скажем проходили мимо, увидали открытую дверь, да и заглянули внутрь.
Дело говоришь! обрадовался Иван. Заходим, мужики!
И они друг за дружкой вошли в закопченный и обветшалый предбанник, где в углу, под самым потолком, серело многослойным наростом осиное гнездо. На полу валялся прохудившийся медный таз, рядом деревянный ковш с отломившейся ручкой, но корзины со снедью нигде видно не было.
Может, не пойдем дальше? предложил в последний раз Василий. Всё-таки
Всё-таки, всё-таки! передразнил его Иван. Раз уж отворили дверь, обратно поворачивать смысла нету.
Точно нету, кивнул Егор и первым прошел из предбанника в саму баню.
И здесь их ждал сюрприз.
От печи-каменки валил густой горячий пар, как будто на неё только что плеснули воды. Но не из-за этого Поляков остановился так внезапно, что Немцов, шедший за ним следом, врезался в его спину. Прямо на полу лицом к входу сидели, поджав под себя ноги, три обнаженные женщины молодые и дьявольски хорошенькие. Егор Поляков, женатый вторым браком и имевший троих детей, при виде них ошалел, как мальчишка. Ошалели и Василий с Иваном.
Ай да дед протянул Немцов. Какие крали к нему в баню захаживают!..
А нагие красотки словно бы и не замечали гостей. Из корзины, стоявшей перед ними, они извлекли вареную курицу, разодрали её руками, и каждая принялась жадно обгладывать косточки на доставшемся ей куске. Они ели минут пять и никто за это время не выговорил ни слова. Но затем «крали» оторвались-таки угощения и насмешливо глянули на застывших в дверях мужиков.
Что ж вы стоите? произнесли дамочки как ни поразительно, слаженным хором. Раз пришли в баню, мойтесь с нами!
И второй раз приглашать себя Руссков, Немцов и Поляков не заставили. Они мигом скинули всю одежду, по-турецки уселись на пол и принялись доедать и допивать то, что осталось от трапезы красоток. Правда, еда на вкус мужикам не особенно понравилась: её забыли посолить; так что они больше налегали на самогон. При этом Ивану Немцову бесстыдно улыбалась русоволосая девица с пышными формами, чья кожа в сумерках бани как будто отливала зеленью. И строитель начал уже примериваться, как бы ему с этой раскрасавицей забраться на полок.
Но не пройдошливый Иван, а скромник Вася опередил всех. Хлебнув-таки браги и по второму разу за вечер захмелев, Руссков приобнял за талию стройную блондинку, сидевшую подле него, и впился ртом в её губы, от которых пахло самогоном, а еще чуть заметно плесенью. Целовал он её самозабвенно, и не сразу заметил одну странность: дамочкина спина, по которой елозила его рука, вся состояла из влажных бугрящихся неровностей. На неё словно бы налипло что-то мылкое и мокрое. И паренек только успел подумать, что бы это могло быть, как ответ нашелся сам собой.
Третья раскрасавица цыганистого вида брюнетка вдруг поднялась на ноги, потянулась, будто в сладостной истоме, и проговорила, обращаясь к разомлевшему Егору:
А потри-ка ты мне спинку, друг любезный! И повернулась к Полякову тылом.
Не проглоченный глоток самогона выплеснулся у Егора изо рта. И бывалый мужик издал горлом звук, больше похожий на писк новорожденного котенка. Иван и Вася не поняли, что случилось, глянули на обнаженную «цыганку» и обоих будто паралич разбил.
Там, где у брюнетки должна была бы находиться спина, не оказалось ничего. Точнее, не оказалось того, что принято считать человеческой спиной. На тыльной стороне туловища женщины на пространстве от плеч до ягодиц влажно поблескивали не прикрытые ничем внутренние органы, названий которых Руссков, Немцов и Поляков не знали. Боковые же границы между нормальным телом и страшной «требухой» пролегали там, где следовало бы находиться остриям лопаток. Вот только никаких лопаток у красотки и в помине не было. Как не просматривалось на её спине ни позвоночника, ни ребер. Оставалось загадкой, как при полном отсутствии костей женщине удается сохранять вертикальное положение? А главное: почему она ест, пьет и разговаривает, если вид у неё такой, будто она сбежала из анатомического театра?
И тут все три дамочки одновременно кинулись на облюбованных ими мужчин. Лишенные спин существа раззявили рты (губы их при этом растянулись до размеров совершенно несусветных) и на вдохе засосали в себя головы Васи, Ивана и Егора.
Скрябин, который и во сне ясно осознавал всё происходящее, мгновенно припомнил повесть Булгакова «Роковые яйца» сцену гибели несчастной Мани, жены чекиста Рокка: Затем змея, вывихнув челюсти, раскрыла пасть и разом надела свою голову на голову Мани и стала налезать на неё, как перчатка на палец.
Ни один из строителей не сумел позвать на помощь. Но оказать сопротивление когда, собственно, уже было поздно, они всё же попытались. Их руки и ноги начали судорожно колотить по обнаженным женским телам, словно бы отбивая ритм в неком дикарском танце; однако длилось это недолго. Плотоядные «крали» за несколько секунд высосали плоть из кожи своих несостоявшихся любовников, как высасывают мякоть из маринованных помидоров. При этом сама кожа осталась снаружи, а все три освежеванных тела были поглощены чудовищами без остатка.