К.Ф. Брин
Магическое безумие
K. F. Breene
MIDLIFE MAGICAL MADNESS
Печатается с разрешения автора и литературного агентства JABberwocky Literary Agency, Inc. (USA)
при содействии Alexander Korzhenevski Agency (Russia)
Художественное оформление Елены Лазаревой
Text copyright © 2020 by K. F. Breene
© Ю. Гиматова, перевод на русский язык
© ООО «Издательство АСТ», 2023
* * *
Глава 1
Не о таком начале новой жизни я мечтала.
Я сидела в машине перед домом родителей и под шепот работающего двигателя обдумывала свою жизнь.
Когда мой теперь уже бывший муж заявил, что хочет развестись, вряд ли он ожидал, что я воскликну: «Отлично!» Вряд ли он думал, что я сразу же начну собирать вещи. А когда в ответ на его «разрешение» остаться в доме, пока не придет время продать его, я обиженно надула губы, он точно растерялся.
Мой муж встретил другую. Очевидно, кого-то, с кем у него было больше общего, чем со мной. Кого-то, у кого были схожие жизненные цели и кто любил держаться за руки, как делали мы когда-то.
Я сказала мужу: надеюсь, что его избранница молода, потому что, если она моего возраста осторожно перебирается через отметку в сорок лет и хотя бы раз состояла в отношениях, она сбежит, как только узнает, что ее новый возлюбленный любит носить глаженые трусы. Только странные парни гладят свои трусы, но лишь самовлюбленные, избалованные придурки заставляют своих жен гладить белье, а потом недовольно разглядывают заломы на ткани.
Наши пути разошлись, потому что я устала поддерживать мужа во всех его начинаниях, но при этом не иметь возможности сделать хоть что-то для себя. Где-то в семейной жизни, между готовкой, уборкой, глажкой, застиланием постельного белья, сменой подгузников, работой, оплатой счетов, готовкой упс, про готовку я уже говорила, я задумалась, когда начнется моя жизнь. Когда я покажу, на что способна, и добьюсь успеха. Когда меня оценят по заслугам и перестанут смотреть свысока из-за грязной ванной.
Эта унылая жизнь меня не устраивала.
Мэтт сделал мне одолжение, отпустив меня. Он сам подтолкнул меня к свободе. Теперь, когда наш сын поступил в колледж и причин оставаться в городе не было, я наконец могла отправиться навстречу приключениям. Начать жизнь, главную роль в которой играет женщина, а не мужчина.
Я посмотрела на дом родителей. То, что я в своей голове обозначила как старт моего путешествия, нужно было еще раз как следует обдумать.
Я припарковала свою старенькую «Хонду» и выключила двигатель.
Неужели я это делаю? В сорок лет вернулась к родителям, в городок чуть севернее Лос-Анджелеса. О чем я думала?
Но я знала о чем. У меня были деньги после развода, но не было дома, работы и понимания, где я все это найду. Мой сын не хотел, чтобы я переехала к нему на Восточное побережье, где был его колледж, еще одно облегчение, потому что мне не хотелось проводить выходные за стиркой его одежды. Я устала от Лос-Анджелеса. Мне хотелось переехать в новый город, но было бы глупо тратить деньги на отели, пока я не определюсь, чем заниматься дальше. Вот почему я согласилась на предложение мамы немного потусоваться у них.
Потусоваться? Мне что, двадцать?
Женщины среднего возраста не тусуются. Если только тусовка не предполагает литры вина и хитрые ступеньки, которые ходят волнами под каблуками.
Я медленно вышла из машины, оглядывая дом своих родителей. Он был цвета весенней грязи, гвозди, торчавшие из обшивки, словно пытались спастись бегством, и хотя газон был идеально подстрижен, его окружали заросшие кусты, а на покрытой листьями земле лежало несколько ржавых колес. Сложно представить более странную картину.
Дом, милый дом.
Я вытащила несколько чемоданов из багажника и направилась к входной двери. В голове играл похоронный марш. Старенький «Джип Вагонер» и еще более древний грузовик стояли у гаража, оба я помнила еще с детства. Они по-прежнему входили в «список дел» моего папы. Он собирался починить джип, а это было непросто, учитывая, что крыша прогнила ко всем чертям, разноцветная деревянная обшивка выцвела, а сорняки буквально росли сквозь пол. Из грузовика папа собирался сделать мусоровоз («вот увидишь!»). Заменить двигатель, снять заднюю часть и поставить вместо нее опрокидной контейнер («легкотня!»). В гараже уже валялось с десяток двигателей. На полу. Новый дом для крыс
Крыльцо, отчаянно нуждавшееся в новых половицах, заскрипело под моим весом. Дверь с красивым витражным стеклом, когда-то выкрашенную в темно-коричневый цвет, теперь украшали глубокие царапины, оставленные последней собакой на месте ее собственного дверного звонка. Кто-то закрасил их краской светло-горчичного оттенка, отличавшейся от первоначального цвета красного дерева. К счастью, прекрасное витражное стекло по-прежнему было на месте.
Эй! крикнула я, войдя в дом.
На меня уставились две пары блестящих черных глаз на меня смотрели оленьи головы, висевшие на стене по обе стороны картины с оленем.
Телевизор гремел, шум наполнял гостиную. Мой отец сидел в своем кресле, сунув руку под резинку спортивных штанов и опустив подбородок на грудь. На экране стремительно мелькали автомобили. Наверное, папа смотрел гонку и задремал.
Поморщившись, я пошла дальше. Положила вещи, закрыла дверь и направилась на кухню первое место, где всегда можно было найти мою мать. Она стояла у раковины. Ее желтые резиновые перчатки были покрыты пеной. В ушах у мамы были наушники, а из заднего кармана джинсов торчал телефон.
Привет, мам, громко сказала я, пытаясь перекричать рев телевизора в другой комнате. Родители построили дом с открытой планировкой. Стена отделяла кухню от гостиной, но места было предостаточно, и звук заполнял все пространство.
Мама! крикнула я. Я постучала по старым плиткам кремового цвета, которыми были отделаны стены.
Это не помогло.
Я подошла ближе. Мама трясла головой под музыку и с удовольствием терла сковородку.
Мам, повторила я, на этот раз дотронувшись до ее плеча.
Она подпрыгнула, вскрикнула и выронила сковородку. Та с грохотом упала в раковину, окатив маму брызгами. Она с диким взглядом обернулась и замахнулась рукой.
Не просто повернулась.
Не отпрянула в испуге.
А замахнулась рукой. Как будто эта семидесятилетняя женщина собиралась прибить меня на месте!
Ах, Джесси, это ты! Безумного взгляда как не бывало. На лице мамы появилась улыбка. Она убрала наушники. Как ты добралась?
От ее объятий в мокрых перчатках у меня промокла рубашка.
Марта, что ты там делаешь? крикнул папа. Гонка уже началась. Я ничего не слышу.
Мама закатила глаза и не ответила.
Дай мне домыть посуду, и я покажу тебе твою комнату, сказала она, кивнув в сторону раковины.
Я окинула взглядом загруженную посудой сушилку над раковиной и посудомоечную машину под ней.
У тебя есть посудомоечная машинка. Почему ты моешь все руками?
Твой отец никогда не хотел переплачивать за электричество, помнишь? Мама отвернулась и принялась за работу. Я всегда мыла посуду руками. Но когда я вышла на пенсию, мне надоели домашние дела. Отец почти ничего не зарабатывает. Он тебе говорил? Перебивается редкими заработками. Не знаю, почему он не выйдет на пенсию. В общем, мы живем на мою пенсию. Знаешь, что я решила? Если я хочу упростить свою жизнь, я это заслужила. Мама решительно кивнула. Но посудомойка была такой старой, что сломалась после второй порции посуды. Мама вздохнула. Поэтому я отправилась в «Товары для дома». Ты ведь знаешь этот магазин? С зеленым навесом?
Мама внимательно посмотрела на меня, поэтому я кивнула, хотя не представляла, о чем она говорит.
В общем, я купила лучшую посудомойку, заявила она. Самую навороченную. Она стоила целое состояние, но знаешь что? К черту все. Твой отец ничего не скажет, потому что потратил все деньги на новый двигатель. Вот так.