Виктория Может, лучше рассказать, что она отдала Мэтью деньги, пока сестра сама не прознала об этом, но стоило Эрис даже допустить такое в мыслях, она невольно сбавила шаг.
Эрис пробежалась пальцами по фреске, написанной на воротах, украшенных кованым железом. Рассматривать ее во всех деталях было куда интереснее, чем думать о сестре. Получеловек-полукозел, или, как его называли, Тварь, стоял на коленях посреди кровавого моря и смотрел на двух королей стародавних времен, Саулоса и Ананоса. Из пасти Твари торчали откушенные конечности, глаза с мольбой смотрели на правителей из-под нависших век. Короли же выставили ладони вперед, точно намеревались сказать «нет». За чудовищем и трупами раскинулись поля, объятые огнем. На правой створке были изображены высокие дома и Храм, источавший свет.
Девушка поморщилась. Кажется, сегодня я в роли Твари. Все пути ведут к моей погибели.
Алебарда ждала на том месте, где Эрис ее оставила. Жаль, что никто ее не украл не пришлось бы тащить эту тяжесть вверх по ступенькам. Мешочек на поясе позвякивал уже тише. Девушка поднималась по ступенькам, а мимо проносились прихрамовые конторы горы, возвышавшиеся по бокам от лестницы, пестрели рядами окон и колоннами, выбитыми прямо в камне.
От приступа страха по рукам побежали мурашки. Нет, все-таки идея дурацкая. Рассказав Виктории о случившемся, можно только приблизить наказание. Девушка развернулась и пошла к баракам. Еще денек. Кара подождет до завтра.
Пехотинцы собрались посреди тренировочного поля они снимали броню, обнажая длинные рубашки. Эрис бегло кивнула им и направилась в сторону порядочно отесанного каменного обрубка в самом конце поля. Когда-то это была высокая колонна, поддерживавшая храм, но за долгие годы ударов тупыми мечами она превратилась в тонкий столбик для отработки приемов.
Они с Констанцией часто устраивали тут поединки. Сестра предпочитала рапиру тонкий, изящный меч, как нельзя лучше подходивший для ее любимых дальних атак. Эрис же орудовала кинжалом проворным, очень «личным» оружием. Констанция постоянно побеждала, но проигрыш ни на что не влиял. Куда важнее то, что поединки со старшей сестрой были столь изнурительными, что Эрис, пускай и на краткий миг, ощущала в теле тот же трепет, как и во время землетрясения десять лет назад.
Вот только теперь Констанция жила иной жизнью. Жизнью «чертовски хорошего врача», как говорил про нее супруг. И все же сестра была почти так же ловка в бою, как местные мужчины, когда для этого находилось время. Правда, нехватка регулярных тренировок не дала Констанции развить проворство и меткость, но она довольствовалась тем, что есть.
А я вот стала злодеем, которого так страшилась в детстве, с горечью подумала Эрис.
Статуи короля Саулоса и короля Ананоса возвышались над тренировочным полем, приветствуя солнце, клонящееся к закату. Солдаты рычали в унисон, отрабатывая атаки. Они двигались слаженно, как один. Эрис выхватила из ботинка свой кинжал стилет вдвое длиннее ладони с латунной гардой, эфесом и рукоятью из ясеня, отделанной змеиной кожей. Девушка ударила лезвием по столбу мгновением позже, чем рыкнули другие пехотинцы. Ей хотелось выбиться из докучливого ритма, звучавшего у нее в ушах.
Но тут в окне одной из контор, выбитом в известняке над полем, появилось красно-белое платье Виктории. Даже издали Эрис разглядела поджатые губы и вздернутый нос сестры.
Та обо всем уже знала.
* * *
Эрис поплелась по тропе к Храму. Она пересекла прихрамовую площадь и нырнула в маленькую арку. Подобно Вечному древу с его стройным стволом и бесчисленными корнями, дороги, расходящиеся в разные стороны от главных ворот, ветвились, и чем дальше они длились, тем сильнее сужались. Если верить священникам, короли желали, чтобы тропы в Административном квартале были как можно уже, дабы чиновники не слонялись по ним без дела, а сосредоточились на работе. Но город рос, а вместе с ним и количество служащих, и главная особенность квартала стала доставлять чересчур много неудобств. Особенно тропы были загружены вечерами: священники с чиновниками толпились на них, надеясь подписать указы до окончания дня. Эрис с трудом протиснулась у самого краешка арки.
Мимо прошла группка священников в золотисто-белом облачении, подчеркнуто не замечая толпу. В руках одного из служителей была миска с маслом, а у другого древесная кора. Третий нес раскрытую книгу и произносил текст, но при этом смотрел прямо перед собой. Глаза у Эрис заслезились от терпкого запаха благовоний.
«И два короля молниеносно победили Тварь, не прибегая к магии. Да будет благословен меч, который рассек его тело, и посох, что вернул заблудших слуг к свету. Мудрые короли узрели, что магия Твари порочна и разрушительна, и уничтожили это знание во веки веков»
Эрис проникла в коридор вместе с толпой. Сердце забилось чаще. Стены потихоньку сужались, и на ее ладонях выступил липкий пот. Ты не задохнешься, ты не умрешь, твердила она себе шепотом. Быстро приподняв ногу, Эрис провела пальцами по кожаной подошве и нащупала кинжал. Дыхание стало ровнее.
Возле искусно украшенных дверей приемной Виктории столпились чиновники. Двери были забраны кованой узорчатой решеткой, увешанной множеством фальшивых замков, но эта хитроумная конструкция редко использовалась: Виктория никогда не покидала этого места. Страж, поставленный у входа, записывал на длинном свитке имена, которые ему выкрикивали посетители. Эрис не успела рта раскрыть, чтобы сообщить о своем появлении, как он поманил ее к себе.
Вас ждут, объявил он.
Эрис нервно сцепила руки. Она надеялась, что ее имя окажется в самом конце списка и что короли смилостивятся над ней и вовсе избавят сегодня от встречи с Викторией. Страж отступил, пропуская девушку в приемную, а потом к нему снова хлынула толпа.
В нос тут же ударили благовония, и девушка поморщилась. Сосуды с ними были расставлены по всей комнате. На столах из орехового дерева высились кипы пергаментных листов, свитков, потертых красных печатей, а вот мраморный стол Виктории был идеально убран. За спиной у сестры стояли три пустых трона на случай, если явятся советники, управлявшие городом, вот только Эрис ни разу их тут не видела. Человек повеликодушнее сказал бы, что советники заняты другими делами где-то на территории Храма, но девушка их оправдывать не собиралась.
К ее радости, рядом с Викторией стояла Констанция. Она прижимала к столу развернутый свиток. Взгляды сестер встретились, и Констанция улыбнулась Эрис. В уголках ее глаз проступили тонкие морщинки напоминание о долгих трудах в поле.
Виктория не глядя обмакнула перо в чернильницу расстояние между той и рукой, которой она писала, было тщательно выверено. Потом сестра достала печать, окунула в сосуд с алой краской, оставила оттиск на бумаге и вернула печать в коробочку.
Доверюсь твоему мнению, сказала Виктория Констанции, но только если ты в нем тверда.
Я сама его обучу. Он не опасен.
Иначе смерть. Соглашусь, что это будет ощутимая потеря. Все-таки мы не короли стародавних времен.
На Виктории был треугольный головной убор, отороченный пышным муслином, скрывавшим черные волосы. Шелковое платье было отделано мехом, плечи прикрывали рукава с прорезями, в которые проглядывал слой красной ткани. Поверх платья был надет кожаный табард[4] с золотисто-белым изображением королевского символа Вечного древа. Эрис направилась к сестрам, перебирая перепачканными ботинками по каменному полу.