Полина Андреевна?
Здравствуйте!
Присаживайтесь, пожалуйста.
Обстановка кабинета была скучной, как в учительской. Я увидела за дверью вторую комнату, не такую приглаженную, как эта. Шкаф, чайник на тумбочке, диванчик со сложенным пледом Заметив мой взгляд, Греков встал и прикрыл дверь.
Ну-с, Полина Андреевна, что вас ко мне привело?
Он сплел пальцы в замок, склонил головку набок и стал похож на внимательного участкового врача. Врача-грача.
Мой муж скрывает правду о своей семье, сказала я, подбирая слова. Меня это беспокоит. Я хотела бы узнать, кто его родители, чем они занимаются, где живут Правда, у меня есть только паспорт мужа
Ничего-ничего, этого вполне достаточно.
Я вытащила из сумки распечатанные страницы и протянула детективу. Он выудил из кармана очки, нацепил их и вслух прочитал:
Антон Иванович Мисевич. Та-да-дам, та-да-дам! Между прочим, знакомое лицо
Он вырос в Искитиме и жил в Новосибирске.
Ну, может, встречались. Рассматривая паспортные данные, Греков забыл о роли заботливого доктора и как-то подобрался. Значит, родители? А братья-сестры? Бабушки-дедушки?
Мне, конечно, хотелось бы узнать как можно больше о его семье.
Разумеется! Наследство-то от кого достанется? От покойной бабуси! А они часто обделяют нелюбимых внучков Надо успевать общаться, пока не поздно!
Я вспыхнула от унижения.
Вы о чем-то своем, Герман Ильич. Меня не интересует наследство моего мужа. Только его отношения с семьей.
Он насмешливо глянул на меня, словно говоря: «Ну-ну! Видали мы таких бескорыстных!»
Океюшки, Полина Андреевна, задачка ясна.
Его подозрения меня покоробили. Но это пакостно-ласковое «океюшки» чуть не заставило встать и уйти.
Если бы я так и поступила, все пошло бы по-другому. Я не сидела бы сейчас, прикованная наручниками к батарее.
Но уйти, когда все только начало двигаться к выяснению правды? Искать другого детектива? Вернуться и снова барахтаться в подозрениях?
Еще мне хотелось бы знать причину их ссоры, добавила я.
А, они поссорились! с глубокомысленным видом промолвил Греков. И что же такое случилось?
У меня зародилось нехорошее подозрение. Что, если передо мной тривиальный дурак? Каким-то чудом его занесло в профессию, где требуется если не ум, то минимальная сообразительность, и он ухитрился зацепиться за этот кабинет, за табличку на двери, за выщербленные ступеньки. Бабушкина приятельница клялась, что ее племянник лучший частный сыщик во всем Новосибирске. Но если подумать, престарелая тетушка не самая надежная рекомендация.
Именно это мне и нужно узнать. Я постаралась скрыть сарказм в голосе. Что случилось, из-за чего сын прервал с ними общение.
Да-да, понимаю-понимаю Та-да-дам! Он побарабанил пальцами по столу и попытался насупить брови. Маленькие коротенькие бровки поползли друг к другу еле-еле, как ослабевшие от голода гусеницы. Ваш муж что-нибудь говорил о ссоре?
Ни слова.
Хоть какие-то намеки?
Нет, ни одного.
Так не бывает!
Бывает, отрезала я.
Ну-у, тогда это дело довольно непростое!
Поэтому я и обратилась именно к вам, с фальшивой проникновенностью сказала я.
Мда. Ну ладно. Кроме данных о семье, что еще вы хотите узнать?
Ничего.
Греков прищурился:
Другие браки? Дети? Любовницы?
Боже упаси! Я испугалась. Нет, про любовниц ничего не хочу знать!
Кажется, детектив огорчился.
А дети? с надеждой спросил он.
Да нет у него детей!
Все так говорят! Абсолютно все!
А у вас есть? спросила я.
Он сник.
Нету. Не успел испытать счастья отцовства.
Ну, вот видите.
Детектив поднял голову и взглянул на меня оценивающе, будто прикидывал, не со мной ли в паре попробовать испытать это счастье. Мне стало не по себе, но тут он сменил тему:
Теперь давайте обсудим вопрос гонорара
Кажется, он назвал сумму исходя не из сложности задачи, а из того факта, что я москвичка. Это было дорого для меня. Но торговаться показалось еще противнее, чем безропотно заплатить, и я достала портмоне.
При виде наличных Греков определенно повеселел. Похоже, дела у частного детектива шли не блестяще.
Та-да-дам, та-да-дам! торжественно пропел он. С вами приятно иметь дело! Думаю, в течение нескольких дней все выяснится. И, снова напустив на себя сочувственный вид, добавил: Главное, не волнуйтесь! Берегите нервы! А с мужем вашим мы разберемся, как не разобраться, не разобраться никак нельзя, на то мы здесь и посажены
Под его воркование я ушла.
«В течение нескольких дней» сказал Греков. Нескольких это два? Три? Пять? И нужна ли я ему под боком или мне можно вернуться в Москву? Только теперь я поняла, как мало вопросов задала частному детективу. Мне хотелось, чтобы все исполнилось само, с минимальным моим участием.
Позвонил Антон. Мы мило поболтали. Я внутренне корчилась от стыда, выдумывая подробности наших несуществующих семинаров. Слава богу, он быстро закончил это мучение.
Всё, Полинка, я побежал! Счастливо, пиши!
Мне не доводилось прежде бывать в Новосибирске. Казалось бы иди гуляй! Изучай город! Ходи по музеям, сиди в кафе! Вокруг звенела весна, и воздух был напоен свежестью. Но я затворилась в своем пыльном номере и прилипла к окну.
Просидела так, пока не настало время идти на ужин. Мне не хотелось никуда выходить. Здесь время замерло. Я болтаюсь в неизвестности, как в болотной жиже, и пока меня не прибило ни к какому берегу. Вокруг лишь мутная вода и понурые ветки ив.
Чего я боялась? Каких всплывших тайн? Не знаю. То мне мерещилось, что отец гнусно поступил с Антоном, а мать была его молчаливой пособницей. То я воображала Антона, совершившего такую мерзость, что родители отказались считать его своим сыном. Нервы у меня были на взводе, и когда я прочла сообщение от Ксении: «Тебя ждет неприятный сюрприз», не стала ей ничего отвечать.
Катись к черту со своей таинственностью.
Ксения наводит тень на плетень. Пугает в надежде, что я кинусь вымаливать прощение. Мне было настолько не до нее, что я даже цветочного смайлика не послала в ответ, как делала обычно. Не успокоиться душе Ксении анимированным тюльпаном или розой в искорках.
Город окутали сумерки. Белеющие кисти черемухи превратились в скопление крошечных облаков, опустившихся на зеленый двор. Я стояла у окна, раздумывая, где бы поужинать, когда зазвонил телефон.
Поначалу я было подумала, что это Ксения. Собирается излить на меня волну возмущения за то, что я ей не подыграла.
Но на экране высветилось: «Герман Греков».
Полина, вы еще в городе? Греков говорил мрачно и как будто в нос. Нам нужно встретиться. Это срочно.
Что случилось?
Все при встрече!
Господи, да скажите хоть полслова! взмолилась я.
Не по телефону, отрезал Греков. Приезжайте, я в офисе.
Я тряслась в такси по разбитым дорогам и гадала, что же он разузнал. Есть люди, которые для самой пустяковой новости требуют очного разговора.
При первом же взгляде на Грекова эти подозрения вылетели у меня из головы. Герман выглядел плохо. Лицо опухло, под глазами лиловели круги. Он постоянно трогал двумя пальцами переносицу, будто проверял, на месте ли его нос.
Заехал в травмпункт, там вправили, сообщил Герман вместо приветствия. Отвратительная процедура. Хуже, чем ломать.
Я опустилась на стул.
Кто это сделал?
У меня мелькнула нелепая мысль, что нос Грекову сломал мой муж.
Я вам все расскажу, мрачно пообещал он. Чаю сообразите?
Все это начало приобретать характер легкого абсурда. Греков со своим старообразным личиком поврежденным! бессильно развалившийся на стуле; Ксения с безумными сообщениями; я, чувствующая свою неуместность в этой комнате и почему-то вину.
Я встала и занялась чаем. Все лучше, чем сидеть в ожидании, пока он соизволит рассказать подробности.
То, как хозяйственно Греков мною распоряжался, наводило на мысль, что нос ему разбили в процессе моего расследования. Чайник забулькал. Я нашла в шкафу коробку с пакетиками, заварила один в грязноватой чашке с отколотым краем.