Патриотизм патриотизмом, шпионы шпионами, отвечал Нестор Васильевич, беря очередную вырезку. Не тот патриот, кто видит всюду шпионов, а тот патриот, кто различает, где польза для отечества, а где вред. Ты, Ганцзалин, верно определил род занятий мадемуазель Алабышевой, но совершенно неверно определил характер ее интересов. Почему ты решил, что она японская шпионка?
Помощник только руками развел. Алабышева невеста японского шпиона, и какой же она еще может быть шпионкой, как не японской?
Ты, кажется, забыл, что господин Камакура едва не зарезал ее, заметил Загорский, вытаскивая из кармана карандаш и ставя еле заметный знак на полях заинтересовавшей его статьи. Согласись, это выглядело довольно странно, если считать, что они оба японские шпионы.
Однако Ганцзалин полагал, что ничего тут странного нет. Камакура просто боялся, что барышня не выдержит допроса и выдаст их обоих. Потому он и решил ее убить.
На это статский советник отвечал вполне резонно, что, если бы японец хотел убить барышню, он бы убил ее, благо возможности у него для этого имелись. Однако он просто прикрывался ей, чтобы сбежать. Но все равно, Ганцзалина стоит похвалить за его приметливость. Правда, он, как в свое время доктор Ватсон, перепутал и поставил минус там, где следовало поставить плюс. Анастасия действительно шпионка, вот только шпионка она не японская, а русская.
Хотите сказать, что это наша контрразведка приставила ее следить за Камакурой?
Нет, разумеется. Но после того как японца арестовали, с барышней имел подробный разговор глава разведочного или, точнее, контрразведочного управления полковник Лавров. Тебе это неизвестно, но это известно мне. Исходя из этого, легко сопоставить два факта: разговор с Лавровым и поездка во Владивосток. Мадемуазель Алабышева была завербована. Это тем более очевидно, что вместе с ней едет жандармский офицер.
Ганцзалин задумался. Судя по выправке и кривоватым ногам, Белоусов скорее кавалерист. Загорский согласился, что так оно, вероятно, и есть, и ничего в этом нет удивительного. Известно, что многие жандармы бывшие армейские офицеры, которые проштрафились перед начальством или карьера их почему-то не удалась. В жандармах, таким образом, у них есть возможность выслужиться гораздо быстрее, чем в армии.
Они едут в одном купе, заметил Ганцзалин. Что, у полковника Лаврова не нашлось денег, чтобы расселить барышню и мужчину по разным помещениям?
Так надежнее и безопаснее, отвечал Загорский. Семейная или просто романтическая пара вызывает меньше интереса, чем одинокая женщина и одинокий мужчина.
Нам она сказала, что они просто друзья, хмыкнул помощник.
Но как это было сказано! Анастасия Михайловна намекнула, что они давно знакомы, а Белоусов заметил, что желал бы быть для нее чем-то большим. Они не хотели, чтобы мы поверили в рассказы о дружбе, они хотели, чтобы мы тоже приняли их за любовников. В противном случае действительно возникает вопрос, что это они делают в одном купе?
Ганцзалин нахмурился. Ладно, пусть так. Но зачем же Алабышева нужна нашей контрразведке, да еще и на фронте?
Японская разведка наверняка знает, что она невеста Камакуры. Ей доверия больше, чем любому русскому человеку. Может быть, она везет им какое-то послание или важные сведения от своего жениха. Полагаю, что ее задача втереться в доверие к японцам и действовать по обстоятельствам.
Но ведь она не училась разведке! опешил Ганцзалин.
И не надо, отвечал Нестор Васильевич. Кто-кто, а ты должен знать, что женщины прирожденные актрисы и прирожденные разведчицы, такова уж их природа. Им шпионить легче, чем кому бы то ни было. В Европе из-за избыточного джентльменства, в Японии потому что там женщин в грош не ставят. Одним словом, Лавров ее завербовал и правильно сделал. Ну а мы с тобой в это дело лезть не будем, у нас своих забот хватает.
И он углубился в чтение газетных вырезок.
Глава четвертая. Вверх ногами над рельсами
Ночь прошла спокойно, выспаться сумел даже Ганцзалин, который вообще-то в поездах всегда спал плохо. Однако, едва ночная тьма начала рассеиваться и в окнах явился жидковатый среднерусский рассвет, в дверь их купе осторожно постучали.
Нестор Васильевич мгновенно открыл глаза казалось, что он и вовсе не спал, а только ждал сигнала подняться. Ганцзалин уже сидел на верхней полке, револьвер в его руке глядел на дверь.
Кто там? вкрадчиво спросил Загорский, сам же мгновенно переместился с дивана, на котором спал, на кресло, которое стояло на другой стороне купе. Шаг был весьма разумный, если предположить, что за дверью стоял враг, готовый открыть стрельбу на звук.
Однако никакой стрельбы никто не открыл, напротив, из-за двери раздался негромкий женский голос.
Нестор Васильевич, отоприте, пожалуйста! Это я, Анастасия.
Статский советник переглянулся с помощником. В косых глазах китайца читалось веселое: «Девушки опять будят вас по утрам все как в старые добрые времена». Загорский нахмурился и показал Ганцзалину кулак.
Одно мгновение, проговорил он, только приведу себя в порядок.
Навык одеваться в считаные секунды, приобретенный им еще в кадетском корпусе, не изменил статскому советнику, и через минуту он уже встречал мадемуазель Алабышеву полностью одетым. Ганцзалин, так и не слезший с верхней полки, соизволил только накинуть на себя халат и спрятать револьвер под одеяло.
Прошу простить за столь ранний визит, проговорила Анастасия, проскальзывая в купе и торопливо закрывая за собой дверь. Ее била мелкая дрожь, глаза блуждали по сторонам, она судорожно сжимала руки перед грудью.
Что случилось? спросил Загорский, не тратя времени на светские условности.
Прошу простить, повторила мадемуазель Алабышева. Вероятно, не следовало вас беспокоить. Но я в самом деле не знаю, что делать.
Присядьте, предложил статский советник, указывая на кресло. Сам он опустился на диван. Ганцзалин в своем халате неподвижно смотрел на них сверху, словно какой-то домовой.
Анастасия поглядела на Загорского с благодарностью и опустилась в кресло, подрагивавшее от быстрого хода поезда. Она куталась в оренбургский платок, и было непонятно, то ли она озябла, то ли ее бьет нервная дрожь. Так она сидела, наверное, с полминуты, глядя в пол, а нервная дрожь все не унималась.
Так что произошло? мягко спросил Нестор Васильевич, видя, что она никак не может решиться.
Примечания
1
Речь идет о так называемой реставрации Мэйдзи, в ходе которой было отменено право самураев на ношение оружия, и они, таким образом, были уравнены в правах с простыми обывателями.
2
Чугункой в те времена обычно называли железную дорогу.