А вот, говорит девочка, Как раз имеются кошки со мной пришли. Дозвольте их во дворец запустить?!
Как заорали девочкины коты да кошки, зашипели, зафыркали, во дворец быдто тигры ринулись, а оттуда из всех окон дверей, да что там даже из труб дымовых, как прыснули мыши во все стороны ну, как есть фейерверк! В три минуты все залы, коридоры, лестницы, подвалы да чердаки от мышиной напасти избавили.
Государыня обрадовалась, гнев свой позабыла, платочком махнула, артиллерия салют бабахнула, гвардия "ура" закричала, музыканты в смычки веселую музыку ударили.
Слуги дворцовые, моментально, все помещения прибрали, свечи зажгли, цветы в вазах да цветущие померанцы в кадках расставили. Пошел во дворце веселый новогодний бал-машкерад!
Девочку нашу в новое платье обрядили по последней тогдашней моде, туфли на высоком каблуке, веер огроменный страусинового пера в руки дали. Такая она собой красавица оказалась, что глаз не отвесть. Государыня Елизавета Петровна явила ей Монаршее Благоволение и определила во дворец вместе с кошками на службу. Пожизннно.
А во время танцев, подошел к девочке, незаметно, старичок-волшебник да и говорит:
За то что ты меня, милая девочка, от смерти спасла и царского гнева избавила, будет тебе три подарка. Отныне и до века веков будешь ты именоваться Повелительницей кошек. Второй подарок научу я тебя волшебству защитительному, коим сам владею. Сможешь ты душу любого злодея в мышь обращать. Третий подарок как отслужишь свой срок во дворце и в престарелый возраст войдешь, тогда сможешь уйти на покой в любую картину, что по залам на стенах развешены, потому откроется для тебя любое нарисованное пространство, как жизнь настоящая. И только ты в пределы нарисованные вступишь тут тебе и молодость вернется навсегда, там и друга сердечного себе выберешь для счастливой дальнейшей жизни пастушка али принца, а не то героя какого, рыцаря али кавалера Но перед уходом должность свою и все умения передашь замест себя другой служительнице, по твоему выбору. Так далее и поведется
Слух о дарах волшебника по городу прошел и уж было совсем стих, да вот вышло ему подтверждение. Прежде то Зимний дворец дровяными печами отапливался. Многие штабеля дров ко дворцу подвозили на лошадях. У одного возницы лошадь споткулась да упала, может от старости, может от усталости. Оно от работы то и бсчувственная машина ломается, а лошадь ведь живая, все равно как человек.
А возница, нет чтоб животину пожалеть облегчение в работе ей сделать, схватил полено да и начал ее бить пьяный что ли был, а может таким злодеем уродился либо сделался. Всякие ведь бывают.
Народ столпился, пытаются его остановить куда там пуще сверипеет конягу поленом охаживает. Вдруг откуда не возьмись, явилась перед ним дама строгая в преклонных годах, вся в черном. Указала на него перстом и промолвила:
На сем месте, злодей бессердечный, сдохнешь, как скотина поганая, без молитвы и покаяния.
Народ то, что толпою стоял, обмер, а дама повернулась и в Зимний дворец ушла как есть прямо сквозь стену.
Злодей возница, с появлением дамы, словно окаменел, так и стоял на площади с выпученными от страха глазами. Как только дама во дворец ушла, выскочила у него из за ворота мышь, побежала меж камней мостовой и скрылася, а злодей, с поленом в руках, наземь грохнулся и дух из него вон. Полицейские вот даже не знали, где его и хоронить помер то без покаяния христианского, да и креста на нем либо иной веры знака не обнаружилось. Закопали небось где то вне кладбища, как собаку А народ городской по рассуждению согласно решил, что это строгая дама была натурально Повелительница кошек.
Должность свою от волшебника полученную, как время приходит, она другой достойной даме передает, а до того смотрительницей в залах сидит. Там ведь теперь музей Эрмитаж и во всех залах казенной службы дамы разного возраста и помоложе и совсем бабушки, строго порядок соблюдают, а какая из них волшебная Повелительница кошек поди узнай! Не угадаешь! Потому к ним, ко всем с уважением относиться надлежит неровен час, мало ли что!
Повелительниц то кошек, за долгие годы, во дворце много сменилось. В какую картину, какая дама по окончании службы ушла и где теперь на полотне пребывает тоже не узнать никогда. Должно каждая в свою, какая ей милее. А на картинах все молодые красавицы! Которая Повелительницей кошек в мирской жизни была угадать невозможно.
Кошки во Зимнем дворце до сих пор живут, числом чуть ли не сто двадцать и казенное жалование на проком им положено. Потому служба у них государственная от мышей ковры, картины, мебель и прочие исторические ценности сохранять.
Горожане питерские коренные к кошкам завсегда с почтением и благодарностью. Кошки то ведь не токмо дворец, а и весь наш город спасли. Это не сказка, а как есть историческеская быль и правда.
После войны и блокады расплодились в города крысы. Вот, чтобы их вывести, привезли из города Ярославля и иных городов целый поезд кошек, прямо на вокзале вагоны раскрыли кошек в город выпустили. И кошки прекрасно свою службу исполнили, потому в нашем городе поставлены кошкам памятники в знак от нашей, то есть горожан, им благодарности.
Корабли из Ниена
Жил в Плотницкой слободе на Охте корабельщик, махал топором на Петровской корабельной верфи, что стояла на мысу при впадении реки Охты в Неву. Переселили на эту верфь по цареву указу плотников-корабельщиков из города Архангельска еще при Петре Первом. Поначалу то они вольными плотниками считались, а потом, как то незаметно оказалось, что вроде как теперь они государственные крепостные, к верфи приписанные. Потому никуда им от верфи ходу нет скажем, родню какую в Архангельске навестить или на отхожий промысел податься. Так меж семьями старинное родство и прервалось. Плотники то не особо горевали гостевать то рабочему человеку некогда. Однако, родни то стало у семей много как меньше. Оно ничего, покуда все в порядке, а как случись беда так и кинуться за помощью не к кому.
Вот случилась в городе Петербурге и на Охте болезнь холера, плотник и жена плотника в три для померли и остался их единственный сынишка Андрюшка шести годов от роду, сиротой. Приютили его соседи. Люди то неплохие, да все едино каково у сироты житье, когда в доме у хозяев и своих детишек полно и прибытков то никаких сами то с хлеба на квас перебиваются. Хоть делились с сиротою поровну, как со своими детьми а не велик кусок ему доставался. Спал на полу в уголке. На лавке, да на печи хозяева да другие детишки таково то плотно размещаются, что только и получается им на боку лежать, да всем вместе про команде на другой бок поворачиваться, а на полу спать хоть и просторнее да холодно. Во все щели, да из под двери сквозняки дуют.
Как Андрюшке семь годов исполнилось определили его на верфь работать. А он махонький совсем какой с него работник так на побегушках подай принеси. Самая то посильная ему должность стружки из под верстаков выметать, да посматривать, чтобы нигде огня случаем не заронили Для пожарного опасения стояли на верфи кругом бочки с водой, вот он в эти бочки воду с Невы в бадейках носил. Другие то робяты на реке с удочками сидят или по улице взапуски носятся, а он труждается на кусок хлеба зарабатывает. Так то за день наработается, что с устатку и до дому не дойти. Да и что там делать в теснотище да в духотище?! Тут на верфи и ночевать оставался. Сделал себе в ящике со стружками постелю: оно и мягко, и тепло, стружки вольным лесным воздухом пахнут, блохи не донимают, одна беда одному на верфи ночевать страшновато. Ну, да летом в белые то ночи, когда день пасмурный мало чем от полночи отличается все едино светло, оно вроде и ничего Не больно страшно.