Похоже, эта черта передаётся в семье по женской линии. Интересно, какая фамилия у Кэт по паспорту? Не удивлюсь, если взяла мамину, чтобы «не влияло». Тяжело, наверное, жить в тени собственного отца.
Поговорить мы толком не успеваем. Ключ в двери снова поворачивается, и в кабинет возвращается М. Д. Силантьева. Даже не спросил, как её зовут, бестолочь.
Катя, доктор сурово оглядывает мой голый торс, подожди в коридоре.
К счастью промолчав, Кэт фыркает и выходит за дверь. У зав. главного врача в руках стальной поднос со скальпелями, ножницами, иглами и другими малоприятными вещами.
Встаньте, молодой человек, командует она, и руку приподнимите.
Сразу видно интеллигентного человека. Многие на её месте начали бы «тыкать» просто из расчёта, что они старше и важней. А здесь вежливость, причём не показная. Глубоко въевшаяся привычка вторая натура.
Кошу глазами вниз, рана выглядит отвратительно. Опухла и подтекает кровью. На другой стороне груди расцветает свежая гематома. Вид у меня хоть куда. Если приглядеться, то синяки от драки с Копчёным тоже прошли не до конца. Просто какой-то мелкоуголовный тип. Дебошир.
У вас ножевое ранение, сообщает мне Силантьева, Это криминальная травма. Я должна сообщить об этом в милицию.
Теперь я понимаю и закрытую дверь и демонстративное выставление Кэт. Доктор решает, как со мной поступить. По закону она действительно должна сообщать о подобных случаях. Но здесь явно замешана её дочь, и сразу выносить сор из избы будет опрометчиво.
Простите, говорю, не знаю вашего имени-отчества
Мария Дмитриевна, отвечает Силантьева, вам Катерина не сказала?
До последнего момента я понятия не имел, куда она меня ведёт, объясняю. И кто вы такая, тоже сообщила уже в этом кабинете. И я прошу у вас прощения за беспокойство, Мария Дмитриевна. Сообщать ничего не надо, все уже в курсе и активно ищут преступника. Если сомневаетесь, то можете позвонить в Берёзовскую ЦРБ, товарищу Мельнику. Он, конечно, отругает меня потом, за то что я уехал без разрешения, но мои слова подтвердит.
Берёзовской? удивляется она, но уже без прежнего напряжения, далеко же вас занесло.
Всех манят огни большого города, отвечаю.
В глазах доктора Силантьевой беспокойство сменяется любопытством. На парня из захолустья я непохож. Дорогие импортные джинсы, модная рубаха. Женщины замечают такие вещи, тем более женщины, живущие в достатке.
Марию Силантьеву можно было бы назвать красивой, если бы не тонкие, чересчур сильно сжатые губы и пронзительный взгляд карих глаз, который норовил забраться прямо под кожу. Лицо её было очень подвижным, эмоции постоянно сменяли друг друга.
От этого, казалось, что она подразумевает больше, чем произносит вслух, а в моих словах всё время ищет двойной смысл. Это слегка пугает.
Я думал, что после расспросов, меня отведут в обычный врачебный кабинет, но Мария Дмитриевна твёрдо решила взять дело в свои руки.
Кто же вас так? спрашивает она, беря в руки большой шприц.
Мария Дмитриевна, говорю, я правду говорю. Не надо избавляться от свидетеля.
Смешно, она смотрит на шприц и позволяет себе улыбку. Вы случайно не артист?
Я фотограф, отвечаю.
Вот уж не думала, что это опасная профессия, она кивает на рану. Неудачно сняли кого-то?
Ограбить меня пытались, уступаю ей в словесной дуэли.
В Берёзове творятся такие страсти, она ловко, не прекращая говорить, обкалывает мою рану новокоином. И почему вы стали жертвой? Носите при себе большие ценности?
Аппаратура у меня не дешёвая, отвечаю, но, к счастью, всё уцелело. Ай!
Терпите. А как вы с Катей познакомились?
Вот ключевой вопрос. Поэтому я удостоился чести оказаться в руках у зам. глав. врача.
Силантьева откладывает шприц, и о дальнейших манипуляциях я могу только догадываться. Бок быстро и полностью немеет, а я с момента появления на сцене колющих предметов упорно смотрю в стену. Не люблю я их.
Ситуация располагает к откровенности. Конечно, она мне не ногти вырывает, анестезия действует отлично. Но всё это позвякивание медицинских инструментов по металлу создаёт атмосферу доверия.