Очнулся я от крика:
Урф!
Кот лежал посреди поляны, а Урф, то есть я, стоял на нём, опираясь на копьё, торчавшее между его левой лопаткой и позвоночником, и держа в залитой кровью правой руке кроваво-красный топор. Я понял, что именно копьё не давало мне сваливаться под кота, а ему плотно прижать меня к земле. Падая на спину, он всё больше вгонял копьё себе в тело, пока не пробил им сердце.
У-у-у-рф! Раздался мой рык.
* * *
Вода сошла через пять дней, но я не стал этого ждать, так как дни стояли жаркие, и, вычерпав воду из «норы», перенёс мясо кота в ледник. За пять дней мы с Урфом очень хорошо зачистили шкуру и растянули её сушиться.
Что это была за шкура!
Короткошёрстный чёрный кот походил на тигра. У него была такая же крупная «щекастая» голова и такие же крупные лапы. Если бы не ночь Драться бы с ним сейчас я бы, наверное, не решился.
Когти и клыки его были огромны. Он располосовал мне бёдра в семи местах так, что их пришлось зашивать. Благо, кривых игл из рыбьих рёбер у меня было предостаточно, а нити из птичьих жил, бесполезные для вязания тетивы, для шитья ран пригодились. И благо, что взошла травка, которую нашёл Урф и, разжевав смазал, её «кашицей» раны.
Раны кровили, и я больше лежал под солнышком на шкуре кота, чем утруждал себя делами.
Его кости я выварил, получив великолепный холодец, который разлил по горшкам и заложил в ледник. Кости были развешены мной на ближайших деревьях, а череп насажен на кол над моей «норой».
Раны мои ещё не зажили, как появились гости.
Мы услышали их вой и рёв возле «проклятой скалы» и Урф кинулся было в ту сторону, жадно вдыхая запах родичей, но я остановил его. Племя шло по нашей стороне реки и не могло нас миновать.
Я сидел, скрестив ноги, на верхушке глиняного холма, и ждал.
Только через полчаса, я отметил время по солнечным часам, племя подошло к холму.
Первым шёл вождь Хры громадный самец почти трёхметрового роста. Он шёл, опираясь на дубину из цельного ствола небольшого дерева. За ним шла группа из пяти самцов совсем чуть-чуть поменьше ростом. Дальше шли самцы и самки ещё ниже и значительно хуже выглядевшие.
И проблема роста, и здоровья в племени была, как понимал я, в том, что вся добытая пища съедалась вождём и лишь остатки передавались далее по статусу. Именно поэтому я и остановил Урфа в его порыве, понимая, что ему в племени будут не особо и рады.
А ещё я подумал, что вожак, наверное, справился бы с котом легче меня.
Увидев сидящего на холме Урфа, вожак взревел и стукнул себя по груди. Пятёрка воинов выскочила вперёд и несколько присев стали втягивать воздух, медленно подбираясь к холму.
Я сидел.
Подойдя к «норе», закупоренной пробкой, «пятёрка отважных» обнюхала территорию и особенно чан для вымачивания кож.
Урф! Вдруг зарычал один, и его рык подхватили остальные. Урф! Урф!
Они стали ухать и топтаться с ноги на ногу.
Ух-ух-ух-ух
Однако, вожак что-то рыкнул, и они умолкли, остановив свой танец. Вожак подошёл ближе. Всё остальное племя осталось на месте, хотя несколько молодых особей обоего пола, попытались подбежать ближе, но одного из них вожак пристукнул дубиной, нисколько не озаботившись последствиями.
Двухметровому малышу досталось изрядно. Он кувыркнулся через спину и, поднявшись, с трудом захромал к матери.
Урф! Грозно зарычал Хры и стукнул дубиной по земле.
Я понял, что Урфа, то есть меня, зовут к ноге вождя. Я «помнил», что вождь делал, со своими подданными, особенно с теми, кто в чём-то провинился или преуспевал: мочился на них, забирал еду, лупил. В общем, всеми своими поступками, доказывал, «кто в доме хозяин».
Мой мозг быстро работал.
«Одному скучно», думал я, «А в племени не безопасно и могут в любой момент «трахнуть». И не один раз. Ещё можно запросто получить дубиной по башке и сдохнуть. С шестью такими бугаями мне не справиться».
Однако Урф скулил и просился в стаю, и я отпустил вожжи.
Урф скатился с пятиметрового склона и, подбежав к вождю, упал на спину. Он катался вокруг вождя, как колобок, подползал, и на спине, и на карачках, трогал его за ноги и, даже за гениталии.
Меня это несколько коробило, но я терпел, понимая, что в «чужой монастырь со своим уставом не суются».
Короче, получив несильный тычок дубиной вбок, я был допущен к телу. Вождь с интересом рассмотрел мои шрамы и даже плюнул мне на бедро, растерев плевок пальцем, что означало его заботу о моём здоровье, понял я.
Рыкнув, он спросил, кто это сделал?
Урф показал на череп, торчащий на колу.
Брас! Вскрикнул вождь, вздрагивая телом и отступая назад.
Урф! Гордо сказал Урф.
Урф! Охнуло племя.
Урф! Грозно сказал вождь и треснул меня по плечу дубиной. Я упал.
«Сука!», подумал я. «Как больно!»
Он мне очень не нравился.
«Может убить его?»
Но Урф снова повалился на спину и что-то захныкал.
Хры слегка ссыкнул в мою сторону, приподняв ногу, и успокоился.
«Если бы попал, я бы тебя убил», подумал я, всё больше наливаясь яростью и присматривая удобный осколок кремня среди разбросанных вокруг «отходов производства».
Но надо было входить в здешнее «человеческое общество». Такие у них тут правила.
«Хотел я вас, родственнички, накормить, от пуза, а вот теперь хрен вам!» Подумал я, подавляя Урфа в его патриотическом порыве.
Не обращая больше на меня никакого внимания, вождь повёл племя вперёд, а я попал в самый конец каравана, растянувшегося на сотню метров из-за моего хромавшего друга.
У Сора было вывихнуто колено правой ноги. Я понимал, что надорвана внутренняя коленная связка. Голень смотрела наружу.
Подождав, когда вождь и пятёрка его приближённых зайдёт за очередной поворот реки, я уложил друга на спину, прихватив его кисть и надавив на локтевой сгиб. Без правой ноги он завалился, не успев охнуть. Я сложил его ногу в колене, аккуратно введя голень вовнутрь, и вставив колено в сустав, выпрямил. Дальше мы шли быстрее.
Как оказалось, стоянка моего племени была совсем недалеко, буквально метрах в пятистах от моей. Норы были выкопаны в почти таком же холме, что и мой, только немного побольше и повыше от уровня реки.
Иерархия соблюдалась и выборе жилища относительно жилища вождя.
Вождь жил в центре горы, его приближённые рядом с ним, а дальше в обе стороны по убыванию значимости.
Мой статус был самым крайним, если не считать трёх ещё меньших собратьев, оставшихся без родителей. Двое из них были младше меня не на много, а один, вернее одна, находилась под опекой мамаши, которая кормить её видимо совсем не собиралась.
Пока шли, кормились тем, что попадётся: улитки, раки, земноводные. Первым попадалось всё, последним или ничего, или самое мелкое.
Аборигены опасались глубокой воды, а я нет, поэтому шёл по глубине. Наколов прихваченным мной дротиком пару громадных омаров, я накормил ими Сора и его мать. Потом, увидя «беспризорную» малышню, достал и им по омару.
Видя, что я раздаю еду, что в племени не только е одобрялось вождём, но и в принципе не было нормой, ко мне стали стягиваться слабые и немощные. Я кормил их, пока не видели лидеры, скрывавшиеся время от времени за поворотами.
Накормив всех страждущих, я, наколов очередную рыбину, идущую вслед за мной по мутной воде, вышел на берег и побежал к голове отряда.
Увернувшись от пытавшихся перехватить меня двух помощников вождя, я споткнулся и упал на колени перед вождём выронив рыбу к его ногам.
Хры, увидев бьющуюся рыбу, стукнул её по голове дубиной и, подхватив её громадной ладонью, как ни в чём не бывало, даже не удостоив меня вниманием, продолжил путь. Однако приблизившихся ко мне «лидеров» он, почти не глядя, отпихнул дубиной.
Я стал вторым в стае. Я шёл гордо, но не долго. Уже через десяток шагов лидеры приблизились ко мне и, угрожающе скаля зубы, оттеснили сначала в сторону, а потом и себе за спину. Потом меня оттеснили следующие и следующие. Пока я не дошёл до моей немощной группы.