Я не об этом, Фрэнк. Я просто вот о чем
Звонит ее телефон. Она принимает звонок это Сисси Эгар, ее лучшая подружка. Живет прямо через выпас, они друг дружке при желании могут докричаться, но при этом вечно висят на телефоне. Сисси портниха и вшивает молнии, она знает мерки буквально каждого человека в городе. Матерь кивком дает мне понять, что разговор у нас пока окончен.
Я задумываюсь: Джун со своим пацаном завтра опять придет. Надо устроить все так, чтоб вернуться с работы в приличное время и успеть сгонять в душ. Надеюсь, лишай не сделается хуже, иначе смотреться я буду как лох какой-то.
Целительство должно, по идее, передаваться от отца к седьмому сыну само собой; может, сроки сдвинулись из-за того, что Бати не стало так внезапно. Запорол передачу, так сказать. Я всегда представлял себе, как пойду по его стопам как люди раньше заявлялись к нам на порог и доверяли свое здоровье и надежды в Батины руки. Куда ни пойди, хоть в паб, хоть на матч какой-нибудь или еще куда, люди ничего впрямую не говорили, но почтение к тому, что он делал и какое давал облегчение, оно было у них на лицах. Я, бывало, представлял, как сам принимаю их благодарность, типа такой смиренный, точно как Батя. И вот сейчас у меня обычный случай лишая. Проще простого же должно быть и будет. Но вот бы чувствовать внутри больше уверенности, что я могу это вылечить.
Подношу ложку к лицу, пока она не накрывает мне глаз. Чайная ложка как раз подходящего размера. Такая простая хрень, чтоб сахар ею брать, а все равно ею можно по неосторожности глаз себе выцарапать. Матерь протягивает руку и выхватывает у меня ложку, да как стукнет аккурат по костяшкам. Пора.
Держать равновесие
Утро среды на лесопилке, жду не дождусь перерыва, чтоб залить в себя кружечку чаю. Берни вчера завалился домой глухой ночью и, как водится, устроил на кухне тарарам. Хорошо хоть я сам по себе на вилочном погрузчике, перевожу струганую елку в цех, вполне справляюсь.
Пол-одиннадцатого, ребята в столовке дуются в вист. Пытаются втянуть и меня, но чаю я хочу попить спокойно. Сажусь рядом со Скоком Макгратом, смотрю, как он свою руку разыгрывает. В картах круче моего дружбана Скока нет никого, особенно если ему ничего ценного не выпадает. Нипочем не угадаешь, плечи у него без балды расслабленные. Он это повторяет все время: расслабь плечи, а потом жарь по полной. Доигрывают они партию и дальше просто баклуши бьют.
Что расскажешь, Уилан?[19] Скок затейливо тасует карты, аккордеонит колоду так и сяк.
Да ничего.
А Берни чего? Мутит интересненькое?
Если б кто другой спросил, я б решил, что человек кости хочет перемыть. Любит народ чужие дела полоскать. А вот Скоку не жалко и ответить. Он чуть ли не как брат и мне, и Берни. Мы росли вместе, все трое в один класс ходили. Пока мы со Скоком не свалили нахер.
Да я понятия не имею через раз, чего он там вообще мутит, говорю. Сидит целыми днями у себя в комнате, занавески задернуты, как сыч. А потом спускается в кухню, рюкзак набит невесть чем, и валит в Дублин или еще куда. На днях видал у него под кроватью парик.
Парик? У него с волосами что-то не то?
Нет. Он сказал, что это какого-то его друга, который где-то на сцене играет.
Дверь в столовку открывается, и босс Деннис топает к кофемашине. Вид у него затурканный. Скок заглатывает остатки чая, собирается на выход.
Тебе девчонка Джун не попадалась? говорю ненапряжно. Длинные такие волосы каштановые, лет двадцать с чем-то, малявке ее лет пять-шесть?
Это которая у букмекеров работает, на Туллоу-стрит?
Не знаю.
В букмекерскую контору Туз я, бывает, заглядываю. Но если Джун там работает, как вышло, что я ее раньше не замечал? Чтоб я ее увидал и не почуял то, что почуял вчера, быть того не может. Потому что если может, значит, вчерашнее ничего не значит. Начинают закрадываться сомненья.
Ты чего? Скок мне. У тебя вся физия аж обвисла, как, блин, мешок с котами, в колодец опущенный.
Ничего.
От цехов доносится гудок, натягиваем рукавицы.
Ребята выпить потом собираются, говорю. Пойдешь?
Нет, думал сгонять сегодня в Ати[20]. Лось слыхал, там какая-то команда металлическая играет у Фицпатрика. Он от двоюродного из Уотерфорда получает годную дурь.
А до Ати как добираться будешь?
Я ж говорил, Рут попросила меня присмотреть за домом, пока они на Канарах. У Кита новый лексус во дворе.
Они тебе дают на лексусе гонять?
Очень маловероятно. Сестрица его Рут до таких высот заносчивая задница, что зубы может чистить не через рот. Выделывается так, будто не в одном районе с нами росла, со Скоком обращается как с паршивым душком. Но, видать, они теперь хоть разговаривают друг с другом.
Да не то чтоб, но я знаю, где ключи брать. Дэвид, их младший, разводит рыжих хомячков этих русских, я ему обещал за ними приглядывать. Сказал, может, придется везти беременную хомячиху по скорой в ветеринарку.
По скорой?
Они на своих детенышей иногда нападают, убивают их. Ну он и сказал, где ключи.
Рискованно немножко, ни прав, ни страховки, ничего, говорю.
Я ж в город не поеду.
Не-а, все равно не особо интересно.
* * *
Весь остаток того дня я думаю о Джун. Наличие ребенка еще не обязательно значит, что у нее есть мужик. Скорее, просто может быть. Надо получше все разведать сегодня, когда удастся с ней еще поговорить. Но вдруг получится неловко, а ей на третью встречу придется явиться все равно? Нет, до тех пор ничего не скажу.
В тот вечер ближе к шести я уже стою в коридоре и слушаю, как Матерь разогревает ужин и чирикает себе, заливается. Она и со стеной болтать будет. Буквально. У нее по всему дому навалом разной хрени, с которой она турусы разводит. Захожу, а она с чайником болтает, то и дело умолкая при этом, будто слушает, что ей тот отвечает. Сколько-то назад я ее спрашивал:
Не свезло пока с Батей законтачить, с того света?
Ни черташечки. Может, он еще не приземлился.
Это что-то новенькое: я по умолчанию считаю, что она не имеет в виду ни чистилище, ни ад, по части религии у нее полное меню. Батю за его уменья церковь не особо уважала он местному священству конкуренцию делал. Пожалел, что спросил, по лицу ее понял, что она расстроена. Да и как не быть, при том что кто попало от покойной тетки Мари миссис такой-то до непонятного рядового с ГПО[21] превратили ее голову в доску личных объявлений, а от того единственного, от кого сама она ждет весточки, глухо.
Звонок в парадную дверь, бывает, барахлит, поэтому я высматриваю Джун в окно. Берни наверху, гарцует по комнате. Я попросил его не спускаться. У него состоянье какое угодно может быть. Лучше б в Австралию свалил к братьям, хоть они и чокнутые паразиты и все такое.
Я от этого ожидания становлюсь чуток дерганый и поэтому начинаю перебирать числа возрасты братьев, прикидываю, сколько им всем исполнится, когда мне будет двадцать один и дальше; когда мне шестьдесят три, столько же, сколько Бате было, когда его не стало, сколько стукнет Лару или Сенану?
Не второй ли голос, помимо Материного, я слышу? Быстро гляжу в зеркало в прихожей, приглаживаю патлы, стряхиваю пару крошек с футболки. Захожу в кухню, а там малец с какой-то другой женщиной.
Я как раз шла к вам, говорит та женщина. Чуть постарше Джун и вроде как хипповатая на вид, но опрятная.
Ладно, я ей.
Пацан корчит мне рожу; имени его я не помню. Женщина прощается с Матерью и идет за мной, таща пацана следом.
Подхожу к икс-боксу, делаю вид, будто выключаю там что-то.
А где Джун? спрашиваю, а сам все стою спиной, поскольку чувствую, как краснею.
Отъехала, отвечает женщина.
Как отъехала?
Как отъехала? Пацан передразнивает меня и заходится весь со смеху. С катушек как и ты.
Конор, угомонись, говорит женщина, и в голосе у ней жесткость, какую при всех этих ее длинных волосах и блузке в цветочек и не заподозришь.