Смерть в объятиях прибоя - Дарья Булатникова страница 4.

Шрифт
Фон

 

Так вы с Алиной спите порознь?  демонстративно поинтересовалась Надежда, ковыряя пальцем гобелен на стене гостиной.

 

А зачем нам спать вместе, если я храплю, как простуженный кашалот, и не даю ей спать?  изумился Борис.  А она читает до рассвета всякую белиберду и постоянно шастает на кухню за ледяным соком? Нет уж, натерпелись, хватит!

 

Ребята, вы тут беседуйте дальше,  вздохнула Женя,  а я пойду искупаюсь, после поезда хочется окунуться. Дачка у тебя, Борь, просто чудо, но море все-таки чудеснее.

 

Иди, только не заболтайтесь там с девчонками, ужинать в семь часов будем,  напутствовал её Борис, неохотно оставаясь на растерзание отчего-то злящейся Надежды. «Хоть бы Алина скорее вернулась, или ещё кто-нибудь приехал»  было написано на его загорелой физиономии.

Словно стараясь ему угодить, через раскрытое окно донесся сигнал автомобиля, и хозяин дома, галантно извинившись, поспешил во двор. На лице остававшейся в одиночестве Надежды обозначилось явное разочарование.

Поднявшись по лестнице, Женя увидела ещё один холл. В центре его в солнечных лучах, падающих через огромное, с частыми переплетами окно, очень эффектно смотрелась полуабстрактная скульптура обнаженной девушки. Да, Алина зарыла свой талант в землю, пусть даже и в гектар субтропической земли. Женя обошла вокруг. Вроде бы ничего особенного тонированный искусно состаренной тусклой позолотой гипс, а какая динамика и экспрессия! Фигура словно парила над пьедесталом. Внезапно часть окна распахнулась, оказавшись дверью, и появилась изящная фигурка, показавшаяся Жене тоже скульптурой.

 

Здравствуйте,  вежливо сказала скульптура и, закрыв дверь, прошла вперед. Теперь бьющие сзади лучи не мешали рассмотреть девушку. Вернее, это была почти девочка девчонка в крошечных шортиках и маечке до пупа. Грустные серые глаза в пол-лица и копна темно-пепельных кудрей. На шее кожаная тесемка с несколькими маленькими розовыми раковинками. В руках девчонка держала здоровенный фолиант. Приглядевшись, Женя прочитала название: «

Necronomicon

». Ничего себе книжки читает милый ребенок!

 

Я Инга,  продолжила юная читательница древних манускриптов.  Инга Рыжова.

 

Инга!  обрадовалась Женя, к собственному стыду, успевшая уже позабыть, что водитель говорил ей о том, что Ольга приехала с дочкой.  Ты, конечно, меня не помнишь. И хулигана Сеньку, приятеля по яслям, тоже?

 

Не помню,  согласилась Инга.  Но мама рассказывала и ещё я вас на фотографиях видела и Сеньку, и вас, Евгения

 

Тогда зови меня Женей, ладно? Без всяких там отчеств и тем более «тёть»!

 

Хорошо,  наконец-то улыбнулась девчонка.  Мы здесь с утра, так что если что-то нужно подсказать

 

Нужно! Где тут желтая комната?  тут вдруг в голову Жени пришла мысль о собственном багаже.  Ох, я кажется, свою сумку в машине забыла!

 

Ну, это вряд ли, шофер должен был занести багаж в апартаменты,  со смешливой надменностью утешила её Инга и почесала аккуратный точеный носик.  Во всяком случае, это можно легко проверить! Пойдемте.

С этими словами она сорвалась места и потащила Женю за собой направо по коридору, на ходу поясняя:

 

В красной комнате живет дяденька, который прибыл раньше всех. Василий хм, не помню. Ну, допустим, Василий Алибабаевич.

Женя откровенно расхохоталась. Отчества Васи Пинчука она отродясь не знала, но «Алибабаевич» ужасно подходило румяному шуту Ваське.

 

В оранжевой пока никого нет. А мы с мамой там, дальше, в фиолетовой, хотя она скорее сиреневая.

 

«Каждый охотник желает знать»?  догадалась Женя.

 

Именно! А вот и ваша желтая спальня,  с этими словами Инга распахнула дверь с изображением одуванчика.

Действительно, дорожная сумка Жени стояла около широкой кровати, застеленной пушистым светло-желтым покрывалом.

 

Ну вот,  удовлетворенно произнесла Инга и перехватила тонкими пальцами тяжелую книгу, норовящую выскользнуть у неё из рук.  Пойду ещё на балконе почитаю.

 

А на море?  удивилась Женя, дергая молнию на сумке, упрямо не желавшей открываться с первого раза.  Неужели можно читать рядом с морем?

 

Если я обгорю, то облезу,  рассудительно сообщила Ольгина дочь.  Два часа на солнце я уже пробыла, больше в первый раз не стоит.  Хоть я и не Белоснежка она покрутила смуглым локтем.

Да, Инга, дочь жгучего и знойного брюнета Альберта Асафовича Искандерова, конечно же, и не могла быть Белоснежкой. Женя словно перенеслась почти на двадцать лет назад, в пахнущий пыльной бумагой класс рисунка и увидела поджарую фигуру Искандерова, вкрадчиво объясняющего очередной первокурснице, как правильно держать карандаш, чтобы не размазывать рисунок и иметь свободу движения руки при штриховке. И мелькнуло в памяти довольное лицо Ольги, вернувшейся с очередного свидания в заваленной рулонами ватмана и подрамниками комнатенки на задворках кафедры. Но не удалось тогда Ольге охомутать увертливого и безнадежно женатого ловеласа Алика. И аборт делать было поздно. Так и появилась на свет эта красивая девчонка с грустными глазами, прижимающая к голому животу «Necronomicon» в подарочном издании. Интересно, кому такую книгу можно подарить? И по какому поводу?

Когда Женя вытряхнула, наконец, на кровать из сумки свои вещи, Инга уже исчезла. Осмотревшись, Женя обнаружила дверь в ванную комнату. Ничего особенного там не было, самый обычный совмещенный санузел, правда, все новенькое и блестящее, словно на выставке-продаже какой-нибудь итальянской фирмы. А комната ей понравилась просторно и ничего лишнего. Только кровать, пара кресел, шкаф с раздвижными зеркальными дверцами, туалетный столик и телевизор на хромированной подставке. Ну и, конечно, огромная копия «Подсолнухов» Ван Гога на стене. Желтое значит, желтое! Хотя, пожалуй, больше бы сюда подошел пейзаж Вламинка или Писсарро. Но это уже дело личного вкуса. Дареному коню, как говорится

Она переоделась в купальник и легкомысленную, прикрывающую только плечи и грудь кофточку, обернула вокруг бедер пеструю юбку-парео. Подумав, все же прихватила шелковую косынку. Вспомнила Ингу, боящуюся обгореть на солнце, и усмехнулась: надо же, какие рассудительные дети у них выросли. Сенька вот тоже Лучше сейчас не думать об этом. Лучше потом, когда вернется домой. Как он там без неё, сын? Был смешной карапуз, вечно шлепающийся на попку и проносящий мимо рта ложку с кашей. А вырос уже совсем большим и независимым. Мужчина.

Размышляя об этом, Женя сбегала по лестнице к пляжу. Где же девчонки? Ага, вон виднеются в воде две головы плавают, значит. Да уж, девчонки У одной дочь почти взрослая девица. Сколько Инге лет? Шестнадцать должно быть, как и Сеньке. А у другой сыновья-погодки. Им лет по одиннадцать-двенадцать. Или меньше? Нужно спросить.

 

Женя?  раздалось сзади.

Обернувшись и едва не потеряв от неожиданности равновесие, она увидела, что прямо на неё бежит по ступеням высокий парень в светлой просторной рубашке и шортах. И только вблизи узнала:

 

Митька?!

В следующий момент она повисла на его шее. А он обхватил её так, что заныли ребра, закружил, рискуя вместе с ней грохнуться с лестницы.

 

Женька! А мне Борька говорил, что вы с Марком можете не приехать!

 

Митя, Марк не смог, а я и сама не верю, что вырвалась! А сам-то хоть бы раз на встречу институтскую приехал! И зимой тебя не было.

 

Я был в прошлом году. А в этот раз не мог ползимы в Швеции торчал, чуть с ума от тоски не сошел. И на десятилетии тоже был. А вот вас, сударыня тогда не было,  он шутливо щелкнул её по носу, поставив наконец на ступеньку так, что её лицо было почти вровень с его.

 

Да, получается, «мы оба были, я у аптеки»  Женя засмеялась, но отчего-то ей стало вдруг грустно. Сколько лет она не видела Митю Палия? Десять? Двенадцать? Нет, все же десять, через два года после окончания института они с Марком ездили в Москву и попали на день рождения Дины. Тогда там был Митя, но толком поговорить они не успели он довольно быстро ушел, сославшись на семейные дела.

Ваша оценка очень важна

0
Шрифт
Фон

Помогите Вашим друзьям узнать о библиотеке