Помочь? спрашиваю я, открывая дверь.
Да, выпей со мной еще вина, отвечает Ева, доставая из холодильника следующую бутылку.
Там, где у нас стоит стол, у них барная стойка. Я взбираюсь на стальной барный табурет и наблюдаю, как они перемещаются по кухне. Уилл то и дело натыкается на Еву, делая вид, будто она мешает ему пройти. Я улыбаюсь: им так хорошо вместе. И думаю о нас с Лео. А нам хорошо вместе? Я полагала, что да. Но теперь не уверена.
Мы перемещаемся за стол и принимаемся за дымящуюся восхитительную пасту. Я жду, что Уилл что-нибудь скажет о случившемся; я бы не возражала вдруг у него будет какое-нибудь озарение насчет Лео и он сможет объяснить, почему тот решил скрыть от меня такую важную вещь. Но хоть я и расслабилась немного Уилл отлично умеет развеселить человека, он не упоминает ни Лео, ни убийства.
Позже, лежа в их уютной гостевой комнате, я вспоминаю, как недавно говорила Лео об одной своей подруге, которая обнаружила, что ее муж проиграл все их деньги.
Ты бы видел, Лео, в каком она состоянии! Не знает, что делать: остаться с ним или уйти. Говорит, все доверие пропало.
А что ты бы сделала на ее месте?
Я бы не смогла оставаться с тобой без доверия. А если бы я не могла оставаться с тобой, то и жить бы не стоило. Тут я пристально взглянула ему в глаза: Видишь, как я тебя люблю?
Тогда я и не подозревала, что эти слова вернутся и начнут преследовать меня. Но они вернулись. От волнения в преддверии разговора с Лео я не могу заснуть. Он, наверное, удивился, что я так и не перезвонила; а может, заснул прежде, чем понял это. Вспомнив, что Джинни звонила несколько раз, я нашариваю на полу телефон и отправляю ей сообщение, чтобы она не волновалась: «Лео знал об убийстве, Бен ему рассказывал. Я у Евы и Уилла, в соседнем доме. Позвоню тебе завтра. Целую».
Прогнать мысли о Лео мне удается, но вместо них приходят мысли о Нине Максвелл. Очень трудно прекратить думать о том, что ей пришлось вынести, однако мне все же удается переключиться с ее смерти на ее жизнь, и я засыпаю, размышляя о том, какой она была.
Прошлое
Как вы? спрашиваю я с улыбкой. Она пришла в восьмой раз, и у нас явный прогресс.
Хорошо, отвечает она. Я ко всему отношусь намного позитивней.
Она сегодня и правда очень расслаблена. До четвертой встречи включительно она продолжала ходить в строгих юбках и блузках. А сегодня на ней плиссированная юбка чуть выше колен. Волосы, как обычно, стянуты в хвост, однако, судя по всему, скоро я увижу их распущенными.
Прекрасно, отвечаю я. Я так понимаю, вы хорошо провели эти две недели?
Да. Она поднимает руку и снимает резинку с волос. Я много думала насчет того, о чем мы говорили в последний раз, произносит она, покачивая головой, чтобы освобожденные волосы рассыпались по плечам.
Я одобрительно киваю. Потребовалось много времени, однако на последней встрече она наконец признала, что корень всех ее проблем в муже и, если она хочет создать внутри себя личное пространство, чтобы двигаться вперед, им придется расстаться. Жду продолжения рассказа, но она молчит.
Вы собирались поговорить с мужем, подсказываю я, не дождавшись. Вы чувствуете себя лучше благодаря этому разговору?
Она кивает.
Мы долго говорили, и я кое-что поняла. Причина моего несчастья не он.
Я подавляю вздох. Не следует показывать свое разочарование, но оно тут. Я придвигаю к себе блокнот.
Во время последней встречи вы пришли к выводу, что как раз он, отвечаю я, заглянув в записи, и после паузы прибавляю: И тогда же решили оставить его.
Знаю, но теперь все по-другому. Я больше не чувствую себя несчастной. Я даже думаю, что на самом деле никогда и не была несчастна.
Солнце сегодня яркое, хотя на улице холодно, и проникающие через жалюзи лучи разделяют ее лицо на ровные прямоугольники.
Думаю, нужно осмыслить причину такой перемены.
Наверное, я просто вернулась к себе, улыбается она. И я должна вас благодарить за это.
Правда?
Да. Вы говорили, что честность лучший метод, и я рассказала Дэниелу, что я чувствую. Не стала говорить, что хочу уйти от него, а сказала, что несчастна. А он сказал: я не несчастна, просто мне скучно. И я поняла, что он прав. Она теребит крошечную серебряную букву J, которая свешивается с браслета ее «Омеги» белого золота. Я никогда не задумывалась насчет работы: денег мне хватает. И из-за этого у меня слишком много свободного времени. Чтобы думать, замыкаться на себе. А мне нужно смотреть на других, направлять свою энергию на помощь им. И Дэниел предложил мне заняться волонтерством и уже посоветовал пару организаций. Она смеется. Я же говорила, он потрясающий!
Да, это большой прогресс, улыбаюсь я.
Думаю, теперь можно прекратить наши встречи, говорит она. Я чувствую себя виноватой, что не рассказывала о них Дэниелу. Мне кажется, продолжать уже незачем. Но, с другой стороны, страшно все испортить такой резкой отменой. Она с беспокойством поглядывает на меня: А вы как думаете?
Я думаю, что несколько сеансов с расслабляющими процедурами, о которых мы говорили на первой встрече, хороший способ мягко выйти из терапии. Как вы считаете, вам бы это подошло?
Она радостно кивает:
Определенно. Расслабляющие процедуры это Дэниел как раз поймет.
Прекрасно. Ненавижу терять клиентов, когда в них уже вложено столько труда. Поглядев на часы, встаю. У нас как раз есть время, если хотите.
Глава 12
Оставайся сколько нужно, говорит Уилл на следующее утро, забирая свою тарелку и кофейную чашку с барной стойки и загружая их в посудомойку. Просто закрывай дверь, когда уходишь.
Спасибо, благодарю я.
Мы вместе выходим, Ева? спрашивает он, заправляя в джинсы рубашку, которая за завтраком была навыпуск. А то мне уже пора.
Ева, соскользнув с табурета, с тревогой смотрит на меня:
Ты уверена, что мне не надо отменить встречу с мамой? Она поймет.
Нет, все в порядке, я должна подумать о том, что сказать Лео.
Тогда да, Уилл, я иду с тобой. Она коротко обнимает меня. Если я понадоблюсь, просто позвони. Мой номер у тебя есть.
И вечером сегодня мы оба дома, прибавляет Уилл, подхватывая свой рюкзак.
Спасибо вам. Вы такие добрые.
Ева нерешительно топчется на месте.
Ты справишься?
Да, все будет хорошо. У меня есть работа.
Однако я слишком взвинчена, чтобы сосредоточиться на книге. Уязвлена. Растеряна. Если Лео врал и мне, и про меня, то что еще он от меня скрывает? Мне мало что известно о его прежней жизни. Я знаю, что в восемнадцать лет он ушел из дома из-за напряженных отношений с родителями и перебивался случайными заработками, пока не осознал, что образование может решить его проблемы. И он старательно учился, потом работал в двух инвестиционных компаниях, а затем уже стал менеджером по управлению рисками.
Нужно чем-то заняться. Я открываю ноутбук, потом достаю визитку, которую Ева передала мне вчера вечером, когда мы с ней пришли ко мне домой. Держу ее, крепко зажав края. На ней черными буквами вытиснено: «ТОМАС ГРЕЙНДЖЕР». Набираю в поисковике: «Томас Грейнджер, частный детектив». Хочу посмотреть, настоящий ли он. К моему удивлению, да; у него профессиональный сайт с неброским дизайном и офис в Уимблдоне. Я сохраняю в телефоне адрес сайта. И с новым воодушевлением принимаюсь за поиски информации об убийстве Нины Максвелл. Хочу узнать все, что есть на эту тему, хотя не очень понимаю зачем. Возможно, это подсказка подсознания: мне станет лучше, когда я узнаю все факты. Когда почувствую, что все под контролем, а не наоборот.
Я читаю статью за статьей, делаю заметки, но почти ничего нового не узнаю. Нину убили примерно в 21:00. Ее муж набрал 999 около 21:20 и сказал, что пришел с работы и обнаружил ее мертвой в спальне.
Желудок сжимается, едва я вспоминаю, как Лео настаивал на объединении двух спален в одну. «Хочется тут что-то поменять», сказал он. Еще бы тебе не хотелось, возмущенно думаю я. Чтобы потом я, когда наконец узнаю об убийстве, не имела права психовать, что мы спим в той самой спальне, ведь де-факто спальня будет уже не та. Хотя на самом деле все та же.