Я тебя отправлю в Сталинград - Вася Бёрнер

Бёрнер Вася

Я тебя отправлю в Сталинград

Однажды, нежданно-негаданно, к нам на Зуб Дракона из скал вышел человек. Ну, как человек, военный какой-то. В панаме, в зелёном обмундировании, вылез из скал, подошёл к склону, поросшему душистой травой, похожей на ботву морковки, сложил возле лица руки рупором, громко закричал в сторону хребта:

 Э-ге-гей! Мужики! Не стреляйте!

Ясно было, что чел шарит по полю, поросшему морковной ботвой, лучше не ходить без предварительного сговора. Если начнут стрелять, то в ботве от пуль не укроешься.

Хайретдинов тогда почему-то не спал. То ли его отдыхающая смена ещё не началась, то ли уже закончилась. Как бы там ни было, но ему тут же доложили о появлении неопознанного военного. Комендант прибыл в интересующий нас сектор в трусах, полусапожках, при бороде и автомате. Навёл резкость на «явление Христа», знакомым всем окрестностям комендантским голосом заревел с хребта в морковку:

 Кто такой? Зачем пожаловал?

 Сержант Тимофеев, Седьмая Рота, Третий взвод. Направлен в Ваше распоряжение старшим лейтенантом Кузочкиным.

 Давай, поднимайся, раз направлен.  Заорал вниз Хайретдинов. И немного повеселел. Дополнительный воин на Зубе Дракона никогда не был помехой.

Тимофеев забрался к нам в скалы. Почему-то он был без автомата, без вещмешка, и вообще, без ничего и без никого.

Мы почесали репы от охренения, надо же, какой дерзкий! Из полка пришагал к нам на пост, по незнакомой местности, по минам, через душманов и без оружия. Бессмертный, что ли? Или бесстрашный? А, может у него толстый ангел-хранитель летает за плечами по жизни?

Хайретдинов, тоже удивился зрелищу, пошёл к рации, чтобы переспросить у Кузочкина а не мираж ли, случайно, прибыл к нему на пост в гордом одиночестве? Или так теперь модно шляться через Мариштан по минным полям?

Буквально за пару фраз Хайретдинов перетёр вопрос по рации, получил подтверждение словам Тимофеева и приступил к выполнению своих комендантских обязанностей. Саню он определил на Третью точку, а в качестве личного оружия выделил АГС. Выглядело это решение весьма разумным, ибо АГС это штука большая и увесистая, а сержант Тимофеев по своей комплекции к ней вполне подходил. Рост у него был выше среднего, а всё остальное толще обычного: он был, что называется, плечист в животе и широк в грудной клетке. Толстые ручищи и ножищи недвусмысленно намекали на недюжинную физическую силу. Когда я в детстве был ребёнком, мы таких пацанов называли либо словом «шайба», либо «мордоворот».

На фотографии сержант Саня Тимофеев ближний к БТРу. Рядом его друг тоже Саня, тоже немаленького размера товарищ.

Лично я познакомился с сержантом Тимофеевым в гвардейском 365-ом мотострелковом полку. Меня с группой молодых солдат направили туда после окончания курсов молодого бойца. Мы ничего не знали, ничего не умели, как говорится, были «только с поезда», а Саня уже был сержантом. Не скажу, что я как-то по-особенному уважал его в то время. Как обычного сержанта. Как Майора Зимина. Только для майора Зимина следовало подавать команду «Рота, смирно!», когда Зимин входил в расположение. А для Сани не следовало, вот и вся разница для меня тогда была.

Изменилось моё отношение к сержанту Тимофееву в промозглых песках зимней пустыни. В начале 1984-го наш батальон вывезли из города Термеза на полигон и принялись комплектовать до штатов военного времени, чтобы в марте отправить через границу в Афганистан.

Условия на полигоне были такие, что у меня возникла полная уверенность, будто нас отвезли в пустыню Кара-Кум. Вокруг от горизонта до горизонта, простирались пески, барханы и верблюжьи колючки. Жили мы среди песков в палатках, все организационные структуры и оружейная комната в том числе, располагались тоже в палатках.