С большим сомнением, но я все-таки переступил порог чужой квартиры, и оказался в темном плохо освещенном коридоре.
Дверь прикрой. На щеколду. сказал старик, который к тому времени уже ушел в большую комнату. Я один живу. Жена умерла семнадцать лет назад. Есть двое детей. Но они уже взрослые. Разъехались кто куда. Свои семьи, дети, работа. Об отце они вспоминают только по праздникам. И то не всем Разувайся и проходи.
Я снял свои ботинки и медленно двинулся по коридору, стараясь ступать тихо, осматривая все закоулки. Мне по-прежнему казалось, что на меня могут напасть.
144-ая была угловой однокомнатной квартирой и соседствовала только со 145-ой. Ее планировка заметно отличалась от того, что я видел некоторое время назад. Всюду лежали старые запыленные вещи, тускло светили старые лампочки накаливания, в воздухе стоял тяжелый запах старости, какой бывает в домах, где живут одинокие пожилые люди. Я зашел в большую комнату. Здесь оказалось наоборот светло и чисто. Царил абсолютный порядок. Книги на полках, посуда в шкафу, скатерть на столе, в горшках на окне находились зеленые ухоженные растения. Хозяин явно следил за этой комнатой. Возможно, у него просто не хватало сил на всю квартиру, поэтому он как мог, сохранял порядок здесь.
Старик сидел за столом и ждал меня.
Я еще раз осмотрелся и с трудом, но все-таки смог убедить самого себя, что в этом доме мне ничего не угрожает.
Присаживайся. хозяин 144-ой показал на пустой стул возле обеденного стола. Я послушно занял его.
Так что вы хотели мне рассказать про соседей? Говорите, они свое жилье пятнадцать лет продать не могут.
Оно не совсем их. Досталось по наследству. Нынешние хозяева всегда жили в другом месте.
Это я знаю, они мне рассказали.
А кто раньше владел, не рассказали? старик ехидно прищурился.
Я не спрашивал. Это мне важным не показалось. Я вообще подумал, что они в свой дом переехали с этой квартиры, а ее решили продать за ненадобностью. Откуда я знал, что они не могут сбыть ее так долго?