Делириум остров. Три повести и семь рассказов - Ленсу Станислав

Делириум остров

Три повести и семь рассказов

Станислав Ленсу

© Станислав Ленсу, 2023

ISBN 978-5-0062-0859-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Делириум остров

«будем исполнять волю Отца, призвавшего нас к жизни»

Второе послание Климента Коринфянам

«Всё содействует року, когда он влечёт человека к несчастью»

Жан-Жак Руссо

Уже подъезжая к станции, Виктор внезапно осознал, что сегодня, самое позднее завтра его не будет. Исчезнет, умрёт, сдохнет. До этого момента была надежда на везение. Теперь стало очевидно,  конец. Как это произойдёт, он пока не знал.

Лес за окном неожиданно сменился перроном. Мелькнули перила, проскочила вывеска с названием станции, движение платформы стало замедляться, и вот уже стали видны трещины и щербины заплеванного бетона; потом от одного края окна к другому проплыл зажеванный окурок, и электричка остановилась. Виктор вышел из вагона. Жарко пахло просмоленными шпалами и вяленой рыбой. Слева от перрона среди высокой травы у въезда на парковку возвышалась фанерная будка, похожая на голубятню. Сам въезд был перегорожен цепью. Шлагбаум весь в пятнах ржавчины валялся здесь же среди высокой травы.

Подхватив рюкзак, приезжий направился к будке. К нему спустилась хозяйка  женщин лет шестидесяти. В джинсовых шортах, в майке чернильного цвета, на голове копна рыжих крашеных волос. Выяснилось, что лодок нет, но его могут отвезти на любой остров за тысячу. Виктор согласился. Женщина позвонила какому-то Мирону и, получив от того подтверждение, показала Виктору рукой на кусты за железнодорожным полотном, мол, жди там, и скрылась в будке. Увязая в песке он поднялся на насыпь. Постоял, бездумно глядя на уходящую вглубь леса колею, перешагнул рельсы и спустился к кустам. Какой-то грибник в брезентовой куртке маячил среди деревьев в шагах двадцати от него. Вот он наклонился, выпрямился, снова наклонился, словно подбирал с земли что-то. Потом неожиданно оглянулся, и они встретились взглядами. Было что-то пугающее в выражении глаз грибника.

Послышался треск мотора, и по лесной дорожке подкатило странное сооружение на маленьких колесах. Водитель, а это был Мирон, предложил бросить рюкзак на низкую платформу повозки и там же разместиться самому. Виктор уселся спиной к движению. Ноги почти касались земли. Повозка резво взяла с места, и они поехали. Озеро появилось неожиданно: выскочило из-за высоких, сильных берез и залило все вокруг до самого горизонта. Выгрузились прямо у воды. Земля под ногами пружинила, и черная жижа проступала из-под кроссовок. Мирон заглушил мотор своего тарантаса и направился к лодке, на ходу пристраивая на голову белую с черным околышем капитанскую фуражку.

Лодка неслась легко, едва касаясь воды. Миновали группу островов, и, обогнув небольшой мыс, направились к темневшему в сгустившихся сумерках острову. Издали было видно, что берег состоит из огромных, вероятно, ледниковых валунов. Расплатившись с возницей, Виктор выпрыгнул на пологий берег, покрытый травой, забросил рюкзак за спину и пошел вглубь, выбирая место для палатки. Мирон окликнул, мол, звони, когда назад соберешься, но Виктор молча махнул рукой, прощаясь. Через несколько шагов он достал из кармана мобильник и с коротким замахом швырнул его в высокую траву. Мотор взвыл, еще минуту простучал вдали, и все стихло.

Солнце садилось. Он поставил палатку, развел огонь, натянул металлическую струну над костром и повесил чайник с озерной водой. Закурил, сел на каменистый покатый склон. Внизу, у подножья плескалась темная, прозрачная у берега вода. Присмотревшись, Виктор разглядел лежащий на небольшой глубине череп: глазницы, отверстия носовых ходов и чуть занесенная илом узкая верхняя челюсть. Он скомкал сигарету, обжегши пальцы, встал и отошел к костру. Потом не утерпел, вернулся, спустился к воде и убедился, что это камень с пятнами мертвых прошлогодних листьев. Хрень какая-то! Сердце по-прежнему колотилось от испуга. Во рту пересохло. Виктор подёргал котелок над костром, подгоняя вялые бусинки кипения. Оказывается, он так и не был готов к тому, на что решился два дня тому назад.

I.

К целителю его затащила Жанна, или, как ее там? В общем, в один из дней, когда он был еще в состоянии двигаться, она вытолкала его из своей квартиры, протащила до метро и, не давая заснуть в вагоне, хоть он все время впадал в хмельное забытьё, довезла до непонятной белой двери. В эту самую дверь он и стукнулся лбом, отчего та открылась. На двери висела табличка «Целитель и прорицатель. Снимаю порчу и сглаз. Лечу зависимости». В кабинете их поджидал человечек в белом халате. Целитель, посмеиваясь, тут же напророчил ему скорую и неизбежную умственную деградацию, распад личности, валяние по подворотням в собственной блевотине и, конечно, стыдную одинокую кончину на мерзлой глине пустыря. Виктор даже представил этот пустырь  пустынный глинистый пятачок земли за дальними гаражами. Бурьян, картонные засаленные коробки и ворох вонючих тряпок.

Забавно, что прорицатель для устрашения выбрал грядущее одиночество, а не утрату интеллекта. Убояться слабоумия нельзя! Слабоумному уже всё равно, насколько он был умён до безумия. Да и одиночество его не страшит. Прорицатель и тут просчитался.

 Уж не знаю, какую причину вы придумали себе в оправдание, но мне абсолютно очевидно, что у вас нет зависимости! Вы просто спрятались в какую-то свою ракушку. Отгораживаетесь от всех, от себя в том числе, от прошлого, а пуще всего от будущего. При этом никакой зависимости у вас нет. Нет!

Человечек внезапно отскочил от него и оценивающе оглядел с ног до головы.

 Наркотики, водка! Что ещё?  продолжал он перечислять,  диметоксифенэтиламин? Я отчётливо вижу бензольную группу!

Потом он вдохновенно уставился в потолок и патетично произнёс:

 Этим вы создаете иную, удобную для себя реальность. В ней вы в полном порядке. Вы гениальный музыкант, вы творец! Вы и бухаете потому, что хотите спрятаться в этой реальности.

Виктор кивнул. Он даже хотел энергично согласиться, но только вяло пошевелил пальцами и снова кивнул. Последние несколько недель, а может, уже целую вечность ему снится один и тот же сон. Он стоит, поджидая товарища по консерватории Юрку Гуревича, у служебного входа в филармонию. Подмышкой он держит папку с партитурой, которую хочет показать. Появляется Гуревич, берет папку, раскрывает, а внутри стопка чистых нотных листов без единой пометки. Листы рассыпаются, ложатся тонким слоем на грязный асфальт и тут же превращаются в тающий на глазах снег.

 ваше появление на свет  всего лишь кредит, который нужно отдавать. Отдавать, а не вот это всё.  продолжал ввинчиваться ему в темечко голос,  кредитор, он, конечно, милосерден, но имейте совесть! Он, как говорится, ещё и поцеловал вас в темечко  наградил талантом! А это тоже нужно возвращать.

Прорицатель разглядывал опухшее лицо посетителя. Виктор попытался сказать, но только промычал в ответ. А сказать он хотел, что про свой талант он уже слышал, и не раз. Только где он, талант? Ку-ку?! Почему талант виден всем, а меня самого не видно?

Наконец, справившись с сухим, распухшим языком, он прошепелявил:

 Смысл?  он глубокомысленно замолчал, нахмурив брови. Потом встрепенулся,  всё одно кирдык! Зачем? Если ну вы понимаете? Поцелован, но не допущен! Ошибочка вышла, адресат ха-ха-ха, да не тот!

 Не тот адресат?  целитель задумчиво погладил толстый подбородок,  Господь направо-налево таланты не раздаёт. Талант есть  я это вижу отчетливо. Что-то вы в себе не понимаете. Знаете, это бывает  на жизненном своём пути пропускаешь развилку возможных дорог в будущее. Знаете, пойдёшь направо  быть биту, налево  жена красавица, пойдёшь прямо не помню. Ну и прочее! Вы, вероятно, пропустили свой поворот, не разглядели. Поворот  быть биту, но типа, стать гениальным композитором. Ещё Парацельс описал такой вид слепоты. Цэцитас анимэ. Слепота души.