Павел Иевлев
Цыганка Вася, механик с волантера «Доброволец»
Часть первая. Дороги разных миров
Глава 1. Табор уходит нафиг
Василиса Ивановна, или просто Васька, девочка того возраста, когда всё сложно. Жизнь вообще не так чтобы простая штука, а в «почти шестнадцать» особенно. Звучит лучше, чем «пятнадцать», да? И всё равно ты какая-то невзрослая. Вот и дядя Малкицадак называет «ла́ченько ча́юри», «милая девочка».
Малкицадак (для своих Малки) баро́ табора «дрома́ рома́», то есть «Людей Дороги». Баро это не сокращение от «барона», как думают многие га́джо (гаджо любые люди, кроме цыган). У цыган нет баронов, графов, князей и царей. Баро это как отец семейства, только очень большого, очень шумного и чертовски бестолкового. Вот у Василисы Ивановны есть отец, которого зовут несложно догадаться как, так он иной раз за голову хватается. Хотя у него всего лишь жена Светлана и дети Васька с Лёшкой, которые даже и не цыгане совсем. Страшно представить, каково Малки. Ромалэ́ народ буйный.
Среди дрома́ рома́ полно людей самого разного происхождения, но даже представители весьма флегматичных рас и народностей быстро заражаются цыганским раздолбайством. Вот, например, Йоска типичный негритёнок, чёрный и губастый, с жёсткой шапкой пыльных курчавых волос. Болтает по-цыгански и по-русски, но занят в основном уклонением от любой работы по хозяйству. Пока его мама статная и красивая чернокожая женщина в ярком платье, удивительно свёрнутом из одного цельного куска ткани разыскивает его по лагерю, чтобы отправить мыть посуду, Йоска прячется за автобусом и болтает с Василисой. Страшно любопытный, но довольно забавный мальчуган. Ему всего четырнадцать, и Ваське смешно, когда он пытается изображать из себя взрослого. Для этого Йоска плюётся и ругается, но, к счастью, только тогда, когда вспоминает, что так надо.
А ты правда механик на вола́нтере? спрашивает он уже второй раз. Никак не может поверить.
Младший механик, честно призналась Василиса. Главмех у нас Зелёный.
Он правда зелёный?
Ты что, рассмеялась Васька, разве люди бывают зелёными? Просто прозвище. Не знаю, почему его так зовут.
Люди всякие бывают, качает головой Йоска. Вот ты белая, волосы светлые, глаза зелёные. А я чёрный и волосы, и кожа, и глаза. Зара, моя сестра по отцу, рыжая, и кожа как молоко. Янко сам цветом как кирпич, волос жёлтый, глаза синие. Так почему бы и зелёным людям не быть? Я бы не удивился, увидев зелёного человека. Миров много, людей много, все разные. А ты бы удивилась?
Удивилась бы, наверное. Я всему удивляюсь, мало пока видела.
Ха! тут же надулся Йоска и, вспомнив, что он взрослый, сплюнул в дорожную пыль. Я много видел! Я рома дрома, человек Дороги! Мы идём из мира в мир, у нас нет дома, кроме наших машин.
У вас интересная жизнь, согласилась Василиса, но я когда-нибудь хотела бы свой дом.
А сейчас у тебя его нет? Где же вы живёте?
Сейчас, пожалуй, нигде. Вот с вами путешествуем. Я, мама и брат.
А где твой папа?
Мой отец капитан волантера. Но волантер Долго объяснять, в общем, требует ремонта. Папа с командой отправился за одной важной штукой, а нас с мамой и Лёшкой послал с караваном Малки в Центр. Папа починит волантер, прилетит туда, и мы встретимся.
Волантер это же такой дирижабль, да? уточнил Йоска.
Не совсем. Просто похож. На самом деле, он летает не по закону Архимеда, а по другому принципу. Но ты не поймёшь.
Чойта не пойму? Я не маленький, пхагэ́л тут дэвэ́л[1]! Йоска сплюнул.
Я и сама плохо понимаю, вздохнула Васька, да и никто не понимает, наверное. Волантер древняя штука, техника Ушедших. Я там могу починить свет в салоне или унитаз в гальюне это так туалет называется и всякую мелкую авионику ещё. Приводы рулей, управляющие коллекторы ходовых машин А если главный движитель крякнет то всё. Ни инструкций, ни деталей. Хорошо, что они почти вечные.
А чего тебя не взяли, ну, штуку эту искать? Раз уж ты механик?
Я младший механик. И папа считает, что маме и брату я сейчас нужнее.
Ему сколько, брату твоему?
Почти восемь.
Совсем мелкий! гордо сказал Йоска. Не то, что я. Ой-ой-ой!
Это его мама нашла. И сразу схватила за оттопыренное чёрное ухо, чтобы не удрал.
Здравствуй, чаюри, поздоровалась она с Василисой, так и думала, что этот баловник тут. А ну, явэ́н кхарэ́[2], там посуда немыта, и в фургоне кто-то бардак развёл! Не знаешь, кто это был?
Ну, ма-а-ам! возмущённо завопил Йоска.
В тот момент он был так похож на Васькиного брата, Лёшку, что Василиса невольно засмеялась. Мальчишки такие одинаковые!
Йоска обиженно сплюнул, за что получил лёгкий подзатыльник, и мама его увела.
***
Когда Васька залезла в автобус, брат уже спал, набегавшись за день, а мама читала книгу при свете маленькой лампочки. Караван вставал на ночёвку, как только начинало темнеть, поэтому двигался, по мнению Василисы, очень медленно. Два-три перехода в день максимум, а то и вовсе один. Цыгане спешить не любят, всё равно всю жизнь в дороге. Машина, в которой сейчас размещается Васькина семья, старый автобус КАвЗ, переделанный в дом на колёсах. На «газоновском» шасси, жёстком и тряском, только мотор заменён на дизельный. Все цыганские машины на дизелях, потому что солярку проще достать в пустых мирах, она дольше не портится на заброшенных заправках. Бензин хранится куда хуже. Дизеля старые, ушатанные. У Василисы как механика это вызывает возмущение. С трудом уговорила их водителя, дядю Фонсо, отрегулировать хотя бы топливный насос, чтобы меньше дымило. Он, как все цыгане, считал: «Едет значит, исправно». Смотрел, как Васька возится, выставляя ход плунжера, и только посвистывал удивлённо.
Откуда ты только этого набралась, чаюри?
Я же механик, дядя Фонсо. Я на заводе выросла!
Ох, вплеснула руками его жена Симза, бедная твоя мама!
Почему? удивилась Василиса, затягивая гайку на топливной трубке.
Как она тебя замуж выдавать будет?
Васька аж ключ от неожиданности уронила. Она, конечно, считает себя почти взрослой (Скоро шестнадцать, совсем скоро!), но замужество представляется ей чем-то, что случается с другими. Тоже мне, повод для беспокойства! Потом, она слышала (Вовсе не подслушивала, нет!), как мама, смеясь, делилась с цыганкой:
Да, Симза, она у нас девочка-маугли, воспитанная инженерами.
Я слыхала, вы были в плену в Коммуне!
Ох уж эти слухи! отмахнулась мама. Нет, не в плену, на самом деле. Но мой муж работал на очень секретном заводе, мы жили с ним, это такое закрытое место Локаль. Как отдельный маленький мир. Там, пожалуй, даже неплохо у нас была большая квартира, отличное снабжение, нас уважали, и мы ни в чём не нуждались. Но, увы, детей там не было. Василиса выросла среди взрослых, и с машинами ладит лучше, чем со сверстниками. И почти ничего не видела, кроме чертежей, станков и механизмов.
И вас оттуда не отпускали совсем?
Раз в год на море. В отпуск. Но там никого не было, кроме нас и таких же отпускников. Купаться да загорать для пользы здоровья. Васька там даже скучала без своих любимых моторов!
Мы бы так не смогли, сочувственно вздыхает Симза. Мы, цыгане, вольный народ! Наша жизнь дорога!
Вот и мы не смогли, серьёзно отвечает ей мама, как появилась возможность, сразу сбежали. И теперь, кажется, наша жизнь тоже дорога. На какое-то время, я надеюсь.
***
Автобус, в котором они теперь живут, машина Фонсо и Симзы. Их дом, их транспорт, их имущество. Пожилая цыганская пара (с точки зрения Василисы все, кто старше мамы с папой, старики) с радостью приняла их семью на время путешествия. Их дети давно выросли, обзавелись своими машинами-домами, кочуют сами. В автобусе салон разделён на три комнаты. Две как каюты на корабле, маленькие, с откидными кроватями. Третья сзади, общая, как гостиная или кают-компания. Васькин папа бывший моряк, она привыкла всё называть по-морскому. Помещения украшены в оригинальном цыганском стиле: яркие краски, цветная бахрома, рисунки цветов и птиц, позолота и алый цвет. Сначала кажется, что глаза лопнут, но потом привыкаешь. У цыган так принято.