Наложи повязку, наконец, она отодвинулась от оперируемой руки и посмотрела на время. Мне пора идти. Справишься?
Я кивнул и принялся за работу, уже прикидывая, что смогу сделать. Наверное, придется ночь просидеть над чертежами, чтобы все работало так, как надо. От пациентки я отойти на это время не смогу, значит, придется принести все сюда и начать работу.
Макс, в просторную палату зашла Вера Родионовна, как она?
Стабильна, я завязал узел на бинте и обрезал края. Надо разобраться с кровью, на это уйдет пара часов.
Разрешаю использовать экспериментальный препарат из растения Дыя, кивнула она, рассмотрев лежащую на кровати женщину. Блин, надо какое-то название ему дать, а то неудобно как-то, скривилась она.
Дыйник? Предложил я.
Дыйсол? Дыйсин? Дыйканит? Кажется, ни одно название ей не понравилось. Ладно, у Вероники спрошу, у неё всегда куча вариантов. Или вообще, Фимку попросить? У него фантазия нормально работает. Может, «РастиДый»?
Я только усмехнулся. Вера Родионовна переписала в журнал данные с монитора, пока я расставлял лекарства по местам и убирал небольшой операционный столик, который стоял у кровати пациентки.
Я буду разрабатывать протез, кивнул я на забинтованную руку женщины.
Жена Хозяина кивнула.
Другого я и не ожидала. Ах, да! Клим тут документы в машине нашел. Эту женщину зовут Пчелкина Лира Андреевна, ей сорок три года, не замужем, детей нет. Антон более детально изучит информацию и расскажет тебе всё остальное, она положила журнал на место. После того, как вколешь лекарство, опиши в журнале всю реакцию. Нам нужно знать все. И без меня больше ничего ей не коли, приказала она.
Хорошо, кивнул я, уже проработав в голове весь механизм выздоровления пациентки.
Когда Вера Родионовна ушла, я отправил кровь на исследование и принес в палату ноутбук. Все же лучше все рассчитать в специальной программе. Наверное, можно будет несколько вариантов сделать, чтобы посмотреть, что подойдет точнее.
За этой работой меня застал вошедший в палату Хозяин. Я, почуяв его за мгновение до того, как он открыл дверь, вскочил на ноги и постарался удержать свое тело на месте. Никак не привыкну к этим волнам ужаса, захватывающим пространство вокруг него.
В-веры Родионовны здесь нет, выпалил.
Хозяин только хмыкнул.
Я знаю. Она у Марты, он подошел к лежащей на кровати женщине. Не лечил еще? Склонился он над ней.
Нет, я быстро помотал головой так, что чуть шею себе не открутил.
Надо же, пока без сознания, они меня не боятся, усмехнулся он.
Они не могут, развел я руками.
Оно и понятно, он отошел от кровати и подошел к столу, где я работал. Рука?
Вера Родионовна разрешила разработать, оправдался я на такое обвинение.
Много она тебе разрешает, вздохнул он и повернулся ко мне. Я заставил себя стоять на месте, иначе просто убежал бы от ужаса. Захару на создание отдашь. И никаких экспериментов. Мы не знаем этих людей, не знаем, останутся ли они здесь жить, не знаем, кто они такие и чего хотели, когда ехали сюда. Поэтому, когда пациентка проснется, ты должен позвать кого-то более вменяемого.
Я обязательно позову Алису или Марту Мироновну, я тоже уже про это думал.
Антона позовешь, если она проснется ночью. Незачем только что родивших женщин дергать, Хозяин прищурился.
Позову Антона, вытянулся я в струнку.
Николай Николаевич хмыкнул и вышел из палаты. Я же медленно опустился на стул и рукавом вытер со лба холодный пот. Господи, да какого черта я так реагирую каждый раз. Наверное, это потому, что он может убить меня одним ударом. Я же еще не до конца отошел от прошлого раза.
В углу пропищал анализатор. Пришлось отвлечься и просмотреть данные. Да, это определенно рак. Не страшно. Сейчас поставлю капельницу и организм сам включится. А я пока другие параметры изучу.
Привет, отвлек меня новый гость в палате. Кажется, это место начинает превращаться в проходной двор.
Алиса, видимо, осталась сегодня на дежурстве, потому и появилась здесь с проверкой.
Угу, я влил препарат в физраствор и поставил среднюю скорость вливания. Что-то снова случилось?
Нет. Зашла сказать, что её отец, она кивнула на пациентку, сейчас спит. Проснется утром. Я велела медсестрам проверять его каждый час, и если что-то случится, они прибегут к тебе.
Хорошо, кивнул я и проверил показатели на мониторе. Пока организм этой Пчелкиной Лиры хорошо реагировал на вводимый аппарат. Надеюсь, что и в дальнейшем проблем не будет. Это все? Обернулся я к Алисе, которая так и осталась стоять в палате.
Клавка сказала, что это соседи Валерия. Может быть, стоит его пригласить, когда они проснутся? Наверное, все же психологически легче перенести, когда в неизвестном месте есть хоть кто-то знакомый, неуверенно сказала она.
Я вздохнул и пожал плечами.
Я позвоню Клавке, когда пациентка начнет подавать хоть какие-то признаки жизни, согласился.
А какой у меня был выбор?
Когда Алиса ушла, я снова сел за работу. Нужно было продумать работу каждого механизма. Надо будет Захару позвонить, чтобы он разработал программу для механической кисти.
О, кстати! Я поднялся с места и отправился рассматривать неповрежденную руку. И как я раньше не додумался ее измерить? Блин, теперь все параметры надо будет менять. Но это не страшно, потому что программа сама все посчитает.
Подумав, я покосился на механическую пчелу, которая лежала здесь на подоконнике. Наверное, Вера Родионовна оставила. Лапки, крылья, глазки-камеры. Все было как бы списано с нормальной пчелы. И летали они примерно так же, и скорость была той же. Я перевел взгляд на чертеж. Ведь здесь надо будет сделать то же самое. Нужно практически создать прототип живой плоти. Ладно, и не такое приходилось рассчитывать.
Глава 3
Лира
Мне снилась какая-то несусветная муть. Меня то периодически куда-то несли, потом везли, потом мне было страшно, но я даже пошевелиться не могла. При этом я совершенно не чувствовала боли. Это было так странно, что я проснулась. Вот только глаза открыть не смогла, потому что на лице была какая-то повязка.
Что ты с ней сделал? Услышала я голос откуда-то справа.
Клав, ну чего ты как. Ничего я с ней не делал, отозвался совершенно точно мужской тембр. Меня абсолютно точно обсуждали мужчина и женщина.
А чего она уже неделю целую спит? Спросил третий голос смутно знакомый.
Организм очень сильно истощен. Лекарство действует мягко и безболезненно. Я все параметры перепроверил, ответил мужчина.
Я облизнула губы и попыталась сказать хоть что-то, но голос меня не слушался.
Пить, едва выговорила. Тяжелый распухший язык отказывался меня слушаться.
На пару секунд вокруг меня возникла тишина.
Вот, мою голову приподняли и стакан уперся в губы. Пей, это восстанавливающий отвар.
Я согласно промычала и жадно принялась за напиток, отлично утоляющий жажду. Когда отвар в стакане закончился, мою голову снова опустили на подушку.
Никогда не видела, чтобы ты с кем-то так возился, хмыкнул женский голос.
Мой мозг пытался понять хоть что-то. Где я? Что вообще происходит? Кто рядом со мной?
Лира, ты меня помнишь? Этот голос я совершенно точно уже где-то слышала. Я Валерий Семенович Совушкин. Тебя привезли сюда на лечение.
Точно! Вспомнила. Папа вез меня в загадочное место, где меня могут вылечить, и мы попали в аварию.
Папа? Прохрипела в панике.
Блин, Валер, отойди, судя по звуку, женщина отпихнула от меня мужчин. Лира, ваш отец жив. Он в сознании, мы его сейчас тоже лечим. Сердце у него ни к черту, но мы все восстановим.
О, господи! Папа жив. Рот у меня сам собой скривился, и я заплакала от облегчения.
Тихо-тихо, услышала я голос Валерия Семеновича. Все хорошо. Вы живы, вас вылечат, все будет замечательно. А теперь делаем глубокий вдох и успокаиваемся.