Ты следил за мной???
Следил? Да я просто хотел сделать тебе сюрприз! А тут ты с твоим Нейтаном! Как это понимать? Так я и знал!
Прости прости!!!! заплакала Натали пойдем со мной домой, я тебе все объясню!
Что тут объяснять? спросил Герберт, однако, пошел за ней в дом.
Дома она кинулась на пол и стала рыдать.
Клянусь, клянусь тебе, между нами ничего не было! Мы только целовались и все! Я дура, я виновата, мне захотелось новых эмоций, ощущений, последнее время у нас все так скучно и однообразно. Я виновата, прости, это больше никогда не повторится!
Она лежала на полу в школьной клетчатой юбке, белой блузке и плакала. Почему-то Герберта всегда привлекали плачущие женщины. Их лицо становилось румянее, глаза больше за счет слез, визуально увеличивающих зрачки, они выглядели такими слабыми и ранимыми, им требовалась защита и поддержка.
Герберт обнял ее.
Ладно, не плачь. Посмотрим, я подумаю. Если ты говоришь что больше никогда и ничего Но так же нельзя. Ты ужасно поступила.
Герберт был растерян, но одновременно разгневан. Он ненавидел ее и одновременно ему было жаль плачущую красивую девушку, к которой он так привязался за эти месяцы. Натали продолжала извиняться и ругать себя, а ее наряд выглядел так соблазнительно Герберт не удержался и примирение произошло.
Прошли месяцы. Их жизнь наладилась. Пришла весна. Они много гуляли. Натали всегда была одета с иголочки. Красивые сарафаны, платья в обтяжку, колготки в сеточку, корсеты все возможные наборы моды того времени. Когда они прогуливались по парку или бульвару Натали всегда смеялась и подтрунивала над Гербертом, то там, то здесь задирая платье, так чтобы видел только он, но с риском быть замеченной прохожими. Герберта это очень злило и одновременно притягивало, а ее смешило. Однажды, когда они были у него дома в постели, Натали начала неожиданно плакать.
Что случилось почему ты плачешь?
Я плохая, я виновата отвечала она
Что такое? Что случилось? пытался успокоить ее Герберт
Я тебе изменила, я ходила в кино с другим. Ты его не знаешь.
Ходила в кино? И только? Что вы там делали?
Целовались и другое отвечала она залитая слезами.
«Один раз может быть случайным, но два уже тенденция» думал Герберт «так дальше продолжаться не может». В этот раз слезы Натали его не тронули. Не одну неделю он ходил раздавленный и убитый, Герберт очень сильно привязывался и не мог так просто забыть человека. Но разум Герберта всегда был сильнее чувства, в будущем это сыграет против него. В этом случае он считал, что поступил правильно и не жалел, однако, легче от этого не становилось. Много месяцев провел он рядом с Натали бок о бок. Много месяцев делился с ней всем, что происходило в его жизни. Конечно, отношения были не равные, пресные. Спустя несколько месяцев уже угасло начальное желание, а духовную близость Натали была поддержать не в состоянии. Монологи со временем надоедают. Хочется получить отдачи, новых мыслей, понимания своих идей. Хотя оторвать от себя самого близкого человека было не так то просто. Но он был молод. Прошли недели и он воспарил, отторгнув прошлое, идя к новому будущему.
Глава 6. ЗРЕЛОСТЬ
Прошли годы. Герберт был человеком средних лет. Хорошо выглядящий, даже молодо. Одет, как правило, по моде своего времени удобные кеды или кроссовки, костюм-тройка с золотыми карманными часами, протянутыми от жилета во внутренний карман пиджака, галстук, поверх на распашку комфортное зип-худи с капюшоном и шляпа. Он был одинок, хоть и не долго. Долго одному ему оставаться не получалось. Он всегда был в поиске и всегда кто-то находился. Женщины любят ушами и они любили его. Мужчины любят глазами и он находил тех, кто удовлетворял его эстетические потребности. Иногда они были приятными собеседниками, иногда из них и вовсе не выходило собеседника. Но чувство прекрасного было для него выше всего. Часами и днями просиживал он в парках города N, в котором жил всю свою жизнь. Временами это были шикарные французские сады Герберт сидел на каменной лавочке в окружении идеально выстриженных живых изгородей, все различных фигур из самшита, мраморных статуй, фонтанов. Часами мог он наблюдать за пчелами, роящимися в цветах и фигурных кустиках, водой, струящейся из фонтана рядом с лавочкой в уютном укромном уголке лабиринта из живой изгороди в лучших традициях садов Франции. Сидеть в таком уголке, есть сэндвич из багета с ветчиной и маслом, запивать это кофе из термокружки что может быть лучше? А потом лежать на лавке и слушать пение птиц. Временами это были английские сады Герберт сидел на деревянной лавочке под большим английским вязом, вокруг большое и пустое пространство с ярким сочным ровным газоном, огромная поляна, небо, солнце, дерево и лавочка. Конечно, приходилось идти в такой парк утром в будний день, когда все люди на работе, чтобы насладиться видом пустого парка, ровного газона, без орущих плачущих детей в военной форме, без их толстых родителей с ленточками в виде государственного флага и кепках, куртках с надписью: «Победа» или «Мы идем до конца». Герберт ложился на лавку и смотрел на облака, как в детстве у озера, на мостике с сигаретой в руках. Теперь он уже не курил сигареты, хотя они и стали бесплатными, как и чистый, низкого качества, спирт. Правительство пыталось сделать жизнь народа веселее, как могло, ведь все-таки экономическая ситуация была плачевная, а пара последних молниеносных военных кампаний против соседних маленьких стран, производящих выбросы CO2, привела к победоносному «добровольному присоединению» новых территорий, восстановление которых опустошило государственный бюджет. Правда, новыми эти территории называть было нельзя, за это можно было получить 5 лет в государственном исправительном санатории (жуткое место), ведь все территории родного государства принадлежали ему всегда, просто временно были от него отделены иностранными агентами. Так говорила государственная пресса.