В дальнем конце кабинета, под огромным портретом Владимира Ильича, располагалось столь же громадное кожаное кресло. Все остальное пространство занимал Т-образный стол, явно рассчитанный на высокий прием партийных делегатов. И правда, зачем собирать людей в ленинской комнате, когда главный редактор сидит в таком удобном кабинете?
Уже можно? в дверь робко просунулась Валя, держащая в руках поднос с дымящимся чайником и кучей чашек, за нею топталась Зоя с еще одним подносом.
Да-да, заходите, девчонки, я опомнился и поспешил занять свое место.
А в кабинет тем временем вошли не только девушки, но и весь остальной коллектив. В том числе красная, как вареный рак, Клара Викентьевна с третьим подносом, на котором высились горы сушек и дешевых конфеток «дунькина радость». Бабушка, помню, их очень любила
Стол очень быстро заставили чашками с блюдцами, Валя и Зоя разливали всем чай, парторг же молча подошла ко мне, пока я устраивался на кожаном троне, и протянула чашечку с крепким кофе. Именно кофе, его аромат я узнаю даже во сне и в коме. Значит, вот как? Народ и партия едины, но, как говорится, разные магазины? Ничего, я эту Клару еще пропесочу за подобное отношение. Жаль, если реальный Кашеваров этому потакал.
Мелькнула мысль, что парторгшу надо бы отправить восвояси, потому что я четко озвучил: только журналисты. Но мне и так придется говорить с каким-то важным дядечкой из райкома по поводу проваленного Зоей задания, а ссориться вот так сразу с редакционным парторгом было бы глупо. Если что, это именно она будет нашим щитом перед бонзами из КПСС.
А народ все рассаживался и рассаживался, вгоняя меня в белую зависть. В двадцать первом веке целый информационный портал с телеграм и ютуб-каналами делают гораздо меньше сотрудников. И даже если добавить нашу старую гвардию с ее принтом[3], все равно редакция образца восьмидесятых будет гораздо многолюднее. С другой стороны, я еще не знаю, кто насколько талантлив.
Вот сейчас мы это и выясним!
Глава 3
Добрый день, товарищи! бодро начал я и обвел внимательным взором притихший коллектив. Пятнадцать человек! И это не считая меня с Кларой Викентьевной, которая вообще не журналист, а кто-то вроде замполита в армии.
Здравствуйте! Добрый день! нестройно ответил коллектив, явно настороженный непривычного вида планеркой с чаепитием. Кстати, об этом.
Не стесняйтесь, коллеги, наливайте себе покрепче, берите конфетки-бараночки, все так же бодро продолжил я. Нам с вами предстоит мозговой штурм
Какой, простите? переспросил высокий иссохший старик с набрякшими мешками под глазами.
Мозговой, повторил я. Как говорят американцы и англичане, brain storm.
Вот и пусть говорят, как им нравится, возмутилась Клара Викентьевна. А у нас планерка.
Планерка, покладисто согласился я. Итак, сдача номера у нас с вами в следующий вторник, и к этому времени нам нужно заполнить, я быстренько вспомнил объем нашего еженедельника, тридцать две полосы. У кого какие предложения, товарищи?
Все по стандартной схеме, Евгений Семенович, толстый Арсений Степанович поднял руку. Зачем изобретать велосипед? Четыре полосы забьем телепрограммой, так что уже двадцать восемь. Разворот на второй-третьей новости, милицейские сводки, несколько цифр из ЗАГСа.
Принимается, кивнул я. Но нам еще нужно чтиво. Аналитика, репортажи, в конце концов интервью.
Шабанова еще может взять интервью у поэта Василия Котикова, тут же вмешалась Клара Викентьевна. На слете он получил овации худсовета.
Я бы объединил материал Зои про кавер-группы я принялся думать вслух и тут же осекся. Что-то меня не в ту сторону понесло, начиная с «брейнсторма». Как там рок-группы-то назывались в то время? Ансамбли! Вокально-инструментальные ансамбли Любгорода
Андроповска, поправила меня парторгша, гневно сверкая глазами.
Сейчас Андроповска, верно, машинально сказал я, чем вызвал изумленный ропот. Но скоро на волне перестройки начнется масштабная кампания по возвращению исторических названий.
Это вам в райкоме сказали? Клара Викентьевна даже очки сняла и протерла их клетчатым платком.
У меня свои связи в партии, уклончиво ответил я. Но давайте, действительно, не будем все это бередить раньше времени. Итак, Зоя, ваша задача: подготовить материал на полосу о разнообразии молодежной культуры. Поговорите с этим, как его, Котиковым, потом возьмите интервью у пары фронтменов Прошу прощения, солистов самодеятельных ансамблей.
Поняла! девушка расцвела словно пышная роза, явно оценив масштаб идеи.
И поснимать не забудьте, добавил я. Леню возьмите, он хорошо ловит портреты.
Вы мне льстите, Евгений Семенович, смущенно пробормотал Фельдман, а меня уже несло дальше.
Так, я жду новых идей, товарищи, я даже хлопнул кулаком по столу, напугав Зою и еще парочку неприметных девчонок. И на чай, коллеги, налегайте на чай.
Видимо, мой тон был совсем непривычным для Кашеварова, и журналисты скорее с опаской, чем с воодушевлением, стали наливать себе чаю и передавать друг другу конфеты с сушками.
Дальше, во мне неожиданно вспыхнул азарт, и я даже на время забыл, что все это мне снится, а сам я на самом деле валяюсь без сознания на больничной койке. Нужны острые материалы. Репортаж со скорой, из милицейских рейдов Поисковые отряды надо бы потрясти.
Но у нас нет поисковых отрядов, робко возразила Зоя Шабанова и опять покраснела.
Значит, появятся, я рубанул рукой воздух. Ну?
Репортаж из милицейских рейдов длинный, которого, как я вспомнил, звали Виталий Бульбаш, с интересом прищурился. Есть у меня в отделе хороший знакомый капитан Величук, Платон Григорьич. Могу с ним поговорить.
И давно пора! распалился я. Договоритесь с ним, товарищ Бульбаш, чтобы его парни взяли вас с собой покататься в патруле. Желательно в ночном.
Легко, с довольной улыбкой ответил длинный.
Я понял, что мне необходим план номера, порыскал в ящиках стола, достал писчую бумагу и карандаш. Задумался, вспомнил, как работали опытные журналисты, у которых я начинал еще практикантом. Так, раскидаем весь тридцатидвухполосник по блок-схеме. Первая и последняя по одной, все остальные в разворотах[4]. Пока что у меня распределены только четыре.
Без спорта никак, Евгений Семенович, подняла руку и встала крепенькая девчонка с двумя косичками крендельком. Наши с калининской «Волгой» отыграли, я репортаж пишу. Снимки Андрей сделал.
Она указала на худого чернявого паренька, сидевшего рядом с Леней Фельдманом. Точно, фотограф же в редакции не один. Значит, Андрей А эту спортивную деваху, по-моему, зовут Анфисой. Анфисой Николаевой! А ведь я ее знаю У нас она лет пять назад ушла на пенсию, тоже из старой гвардии. Говорили, что она очень круто пишет, но я, к своему стыду, ни разу ее статьями не интересовался. Просто не люблю спорт, если честно. Сам на велосипеде и на лыжах катаюсь, в бассейн хожу. Но так, чтобы следить за футболом, к примеру Нет, точно нет.
Анфиса, это очень хорошо, одобрил я вслух. Только давайте мы добавим к репортажу интервью с самым результативным игроком.
С Чеботаревым? уточнила спортсменка. Но другие обидятся Все-таки командная игра, футбол.
И пусть обижаются! рявкнул я. Кто газета? Мы! Кто решает, у кого интервью брать? Мы решаем! Хотят, чтобы их портреты на первой полосе красовались пусть догоняют и перегоняют Чеботарева! Понятно?
Так точно, Евгений Семенович! неожиданно гаркнула Анфиса, вытянувшись в струнку, словно солдат в строю.
Вот и отлично, удовлетворенно кивнул я. Еще?
Культура, раздался тихий вкрадчивый голос. Я имею в виду в самом широком смысле, не как у Зои.
Я поискал глазами источник звука и остановился на тетушке лет шестидесяти в круглых очках и разноцветном шарфике. Волосы у нее были всклокочены и торчали в разные стороны, как у собачки-болонки. Но глаза тетушки светились, и ей было точно плевать на то, как на нее смотрит редактор. Главное это ее работа, ее идеи и мысли.