ГЛАВА 4
Незаметно подошло время собирать Витюшу в Москву. И чем ближе становился день отъезда, тем мрачнее становилась Люба. Зарплату не выдавали, видимо из соображений, что на праздники все равно все прогуляют, и не на что будет похмеляться. Тоже своего рода забота о населении. Занять было не у кого: все знакомые и соседи жили так же, как и они: от зарплаты до зарплаты. Однако, Вера Ивановна, в отличие от дочери, не особенно огорчалась по этому поводу.
Да не расстраивайся ты, беспечно уговаривала она дочку, найдем деньги, не впервой.
Вера Ивановна не могла открыть Любе свою новую тайну, и в то же время ей хотелось за оставшиеся несколько дней собрать побольше золота.
У Петра занимать как-то неловко. Конечно, можно было бы и Славу подключить к этому мероприятию. Все-таки отец родной, но мне, честно говоря, совершенно не хочется этого делать. На дорогу-то я наберу, но ведь хотелось ребенку настоящий рождественский праздник устроить он это заслужил, а тут даже на мороженное не наскребешь. Как мне надоела эта нищета, сокрушалась Люба.
Побойся Бога, какая нищета! возмутилась Вера Ивановна. Живем не хуже других.
Но и не лучше: едва концы с концами сводим.
И только перед самым отъездом, ранним утром Вера Ивановна, наконец, отдала дочери все собранное за несколько дней золото.
Вот, возьми и не расстраивайся ты так из-за денег. Не стоят они того.
Что это?! оторопела Люба, развернув платочек. Откуда это у тебя?!
Вера Ивановна, ожидавшая расспросов дочери на эту тему, заранее приготовила «легенду» происхождения золота.
Это еще отец твой покойный оставил нам, на черный день, старалась честно врать Вера Ивановна.
А у него, откуда такое богатство? Он что на Клондайке по совместительству подрабатывал? недоверчиво спросила Люба, прекрасно помня по своему детству, что лишних денег в их семье никогда не водилось.
Да какой там Клондайк! Отдыхали мы как-то с ним по молодости в Крыму, по путевке. И там один отдыхающий из Сибири был. Ну, промотался до нитки и пристал к нам с этим золотом: «Купите, да купите подешевке». Ну, вот и пришлось его выручить. А сами, помню, чуть со страху не померли. Как только домой приехали спрятали его от греха подальше и забыли. А вот теперь, видно, время его подоспело я и вспомнила про него.
Ой, мама, тебе бы только сказки писать! не поверила Люба, Какой-то мужик продал тебе целую кучу золота, и ты про него на сорок лет позабыла, а сейчас вспомнила? Что-то тут не клеится.
Да ладно тебе, рассердилась Вера Ивановна. Клеится не клеится. Бери, уже, да и все! Чего разговоры разговаривать? Да смотри, поаккуратнее с ним в Москве. А то сама знаешь, сколько сейчас жуликов развелось. Сдашь в какой-нибудь ювелирной мастерской, в крайнем случае на рынке. Только с цыганами, смотри, не связывайся, а то ни денег, ни золота не будет.
Вера Ивановна злилась на себя и на дочку. На себя за то, что так и не научилась врать за всю свою жизнь, и сейчас это вышло по-дилетантски, смешно и нелепо. На дочку за то, что та не хотела верить и учинила ей настоящий допрос:
«Откуда, откуда?» бурчала она. От верблюда. Нет бы «спасибо» сказать, а то еще насмешки строит: «Клондайк!»
Мам, ну что ты сердишься? Спасибо тебе, конечно, огромное, но все это как снег на голову
Москва встретила их метелью и сюрпризом в виде Славы на черном Джипе Чероки. Оказывается, Витек заблаговременно предупредил отца об их приезде. Они стояли с сыном, похожие друг на друга, как матрица: оба долговязые, худые, рыжие, с одинаковыми вихрами на непокрытых головах, с хитрющими зелеными глазами. Слава, одетый по-молодежному: в джинсах и распахнутой короткой спортивной куртке вполне мог сойти за старшего брата. Только сын еще чуток не догнал отца ростом. «Это надо же было так умудриться. Как под копирку сделали сына. А Славка все такой же разгильдяй никакой солидности», подумала Люба.
Ну что, едем ко мне? взял инициативу в свои руки Слава.
Как это к тебе? Нет-нет, мы с группой в гостиницу. Решительно возразила Люба.
Могу я сына к себе забрать? спросил тут же Слава у руководителя группы.
Пожалуйста, только одно условие, чтобы не выбиваться из графика репетиций и концертов и, естественно, не опаздывать, даже обрадовалась такому предложению руководитель группы забот поубавится. Она явно была не в курсе их отношений.
А как же я? растерялась Люба.
А ты с нами, пояснил Слава.
Нет, я не могу, так же решительно заявила Люба.
Мам, а я к папе хочу, заканючил Витек. Я, между прочим, с ним с лета не виделся. Могу я с родным отцом побыть хоть два дня?
Оба они стояли перед ней, такой маленькой по сравнению с ними, но очень строгой и нахохлившейся, как воробышек, и заискивающе заглядывали ей в глаза.
Можешь, растерялась Люба. Только как же я? Одна в гостинице? Вдруг мне места без тебя не дадут?
А ты с нами. Ну, мам, не сдавался Витек.
Люба совсем растерялась. Она не ожидала такой провокации со стороны сына. Отчитывать его прилюдно было невозможно, чтобы не посвящать окружающих в их семейные отношения, и категорически отказать по тем же самым причинам Люба не могла.
Слава в это время уже деловито записывал график репетиций и концертов и обменивался номерами телефонов с руководителем группы.
Ох, сдалась, наконец, Люба, без меня меня женили. А с тобой я еще дома разберусь, грозно пообещала она сыну.
Мам, ну не сердись, подлизывался к ней Витек, Сама же говоришь, что мне мужского воспитания не хватает.
Ну ладно уж, поехали воспитываться, сменила, наконец, гнев на милость Люба.
Когда они расселись в Джипе, она попросила Славу:
Ты не подвезешь меня в какую-нибудь ювелирную мастерскую поблизости?
А в чем дело? поинтересовался тот. Брюлики прикупить хочешь?
Господи, какие могут быть брюлики на преподавательскую зарплату? горько вздохнула Люба. Серьга сломалась, надо сдать в ремонт, а у нас в городе нет ювелирной мастерской.
Организуем. Ну что, выдвигаемся?
Когда подъехали к ювелирной мастерской, Люба торопливо выскочила из машины.
Вы меня здесь подождите, я недолго. А вам, я думаю, есть о чем поговорить и без меня. Я постараюсь быстро
Мастерская оказалась тесноватой комнаткой с прилавком-стойкой, за которой скучал ювелир. Позади него была открыта дверь, ведущая, по-видимому, в подсобное помещение. Мастерская пустовала, какой нормальный человек будет бегать по ювелирным мастерским в самый канун Рождества? Ювелир оказался маленьким, сухоньким старичком: совершенно лысый, в огромных очках с толстенными линзами, неестественно увеличивающими глаза, отчего напоминал черепаху Тартиллу. Не хватало только золотого ключика в руках.
Бог мой! всплеснул он коротенькими, черепашьими ручками, увидев золото, какое богатство! Хотя чему удивляться? Это при советской власти все были одинаково бедные, а сейчас каждый живет, как может. Так что вы желаете из этого заказать: перстень, серьги, брошь? С камнем, без? Вам бы очень подошел рубин, или, в крайнем случае, что тоже очень оригинально кораллы в золотой оправе
Я желаю это продать.
Понимаю, понимаю, мадам. Денежные затруднения. С кем не бывает? Ну что ж, давайте посмотрим, чем я смогу Вам помочь. Надеюсь, паспорт с Московской пропиской у Вас имеется?
Нет, у меня паспорт с подмосковной пропиской. Люба, покопавшись в сумочке, протянула паспорт ювелиру.
Он долго и внимательно его рассматривал, особенно страничку с регистрацией. Потом протянул его Любе.
Вообще-то, мы, как и в ломбардах, по инструкции имеем право брать драгметаллы на комиссию только у граждан с Московской регистрацией. Но, я думаю, что просто так человек перед самым Рождеством не пойдет сдавать золото к этому празднику готовятся заранее. Значит, какие-то особые обстоятельства вынуждают. Я прав, мадам?