Амнуэль Павел Рафаэлович - Расследования Берковича 8 (сборник)

Павел Амнуэль

Расследования Берковича 8

Смерть двойника

 Не такой уж крупный у него бизнес,  сказал инспектор Хутиэли.  Два ювелирных заводика один в Герцлии, другой в Бейт-Шеане. Не вижу смысла в угрозах. Может, он ошибается?

 Нет,  вздохнул старший сержант Беркович.  К сожалению, ему действительно угрожают. Вот уже неделю Владимир Лейбзон каждый день получает анонимные письма, отпечатанные на лазерном принтере. Посланы из разных почтовых отделений от Эйлата до Хадеры.

 Ты считаешь, что это не шутка?

 Если бы Лейбзон был коренным израильтянином, я, возможно, так бы и подумал,  признался Беркович.  Но он из России. Приехал два года назад и уже имеет неплохой бизнес. В России у него связей практически не осталось во всяком случае, он так утверждает.

 Все равно не понимаю,  покачал головой Хутиэли.  Зачем письма писать, если этот Лейбзон не понимает, чего от него хотят. Повтори что там написано.

 «Жить тебе осталось неделю, ничто тебе не поможет. Даже если ляжешь на дно, все равно достанем. Мы еще будем плясать на твоих похоронах»,  перевел Беркович на иврит текст послания, отпечатанного по-русски.  Подписи нет.

 Я бы на месте Лейбзона плюнул и забыл,  решительно сказал Хутиэли.

 Я же говорю, инспектор, вы плохо знаете русских,  не согласился Беркович.  Лейбзон все воспринимает очень серьезно, потому и заявил в полицию.

 Но что мы можем сделать?  удивился Хутиэли.  Приставить охрану? Ты же сам говоришь, что у него есть охранник, чем поможет еще один?

 Я думаю, это отвлекающий маневр,  сказал Беркович.  Лейбзон полагает, что все его передвижения отслеживают те, кому он почему-то пришелся не по нраву. Он бы уехал на время из Израиля, но об его отсутствии сразу станет известно. Поэтому Лейбзон решил, во-первых, заявить в полицию пусть автор писем считает, что начато официальное расследование. Возможно, это заставит его чуть умерить пыл. А тем временем Лейбзон намерен действительно уехать, оставив вместо себя двойника.

 Господи, еще один Саддам Хусейн выискался!  воскликнул инспектор.

 Вы бы говорили иначе, если бы видели Лейбзона,  возразил Беркович.  Кто бы ни хотел его гибели, он наверняка уверен, что скрыться Лейбзон не сможет. Слишком примечательная внешность, двойника никаким гримом не создашь.

Беркович вытащил из пластиковой папки и положил перед инспектором большую цветную фотографию. Хутиэли поднял брови и присвистнул. Владимир Лейбзон стоял у входа в здание Иерусалимского муниципалитета на площади Сафра. Рост бизнесмена не превышал метра шестидесяти, фигура напоминала бочонок, а крючковатый нос делал Лейбзона похожим на странную птицу, не способную взлететь.

 Да уж,  усмехнулся инспектор,  грим тут не поможет. Если бы Саддам Хусейн обладал такой комплекцией и таким носом, у него тоже были бы проблемы с двойниками. Не понимаю,  прервал Хутиэли сам себя,  ты сказал, что он намерен обзавестись двойником. Где он отыщет такого, как сам?

 В том-то и дело,  оживился Беркович.  Лейбзон нашел такого человека! Живет в Араде, работает на фабрике пластмассовых изделий, холост. Приехал из Москвы, как и Лейбзон. Зовут Михаил Бердник.

Беркович вытащил из папки еще одну фотографию и положил рядом с первой. Бердника сфотографировали у каменного забора, на котором висел плакат «Народ с Голанами». Сходство с Лейбзоном было поразительным: та же нелепая фигура, такой же орлиный нос, волосы только были другими светлыми в отличие от почти черных волос бизнесмена.

 Игра природы,  хмыкнул Хутиэли.  И что же? Этот господин согласился сыграть роль Лейбзона?

 Конечно,  кивнул Беркович.  Ему хорошо заплатили. Лейбзон не назвал мне точной суммы, но намекнул, что речь идет о четырех нулях. Таких денег Берднику не заработать за годы. А тут всего за неделю, пока Лейбзон будет отсиживаться в Австрии.

 А потом?  полюбопытствовал Хутиэли.  Что будет потом, когда Лейбзон вернется?

 Он надеется, что за неделю полиция вычислит и задержит анонима,  сказал Беркович.

 Вот как  протянул инспектор.  Ты сам сказал только что, что это невозможно.

 Если пользоваться только письмами, то конечно,  сказал Беркович.  Но Лейбзон полагает, что автор писем может осуществить угрозу. И тогда полиция схватит преступника на месте.

Хутиэли с изумлением воззрился на старшего сержанта.

 О чем ты, Борис? Лейбзон подставил человека, будучи уверен, что того могут убить?

 Я не утверждаю, что этот господин обладает выдающимися моральными качествами. Скорее наоборот. Но в его действиях нет ничего противозаконного. Он нанял человека, тот согласился. А убьют его или нет Вы только что сами сказали, что это чья-то шутка. Пройдет неделя, ничего не случится, разве что придут новые угрожающие письма, а потом Лейбзон вернется Кстати, Бердник получил деньги вперед.

 Значит, речь все-таки идет об охране со стороны полиции,  резюмировал инспектор.  Нужно постоянное наблюдение, иначе, если что-то действительно произойдет

 Вот именно,  кивнул Беркович.  Собственно, я все это рассказываю для того, чтобы попросить

 Сам, что ли, хочешь стать телохранителем?  удивился Хутиэли.

Беркович кивнул.

 Видите ли, инспектор, эта история кажется мне излишне театрализованной. Лейбзон действительно боится. У него есть какой-то план противостояния анониму, и я не уверен, что этот план законный. Вот почему я бы хотел

 Понятно,  буркнул Хутиэли.  У тебя, кажется, есть неиспользованные отгулы? По-моему, ровно семь дней.

 Да, но Я хотел съездить с Наташей в Эйлат.

 Сейчас твоей жене вредно трястись в автобусах,  усмехнулся инспектор.  А официально дать тебе поручение охранять этого клоуна я не могу. Не такая важная шишка. Так что выбирай.

 Хорошо,  вздохнул Беркович.  Беру отгулы.

Собственно, ни на что большее он и не рассчитывал. А Наташе действительно не стоило сейчас, на восьмом месяце беременности, ездить в такую даль Эйлат может и подождать.

Дома он сказал, что получил задание охранять русского безнесмена, и потому несколько дней будет как бы на казарменном положении. Возможно, вернется ночевать, а возможно нет.

Бердник переехал на виллу своего нанимателя глубокой ночью, а через два часа Лейбзон покинул Израиль рейсом компании «Аркиа». Беркович приехал в Рамат-Авив в девять утра, когда самолет, на котором летел бизнесмен, подлетал к Вене. Вилла располагалась в новом районе за университетом, и на повороте путь старшему сержанту преградил полицейский патруль.

 В чем дело?  спросил Беркович, предъявляя удостоверение.

 Убийство,  сказал сержант, проверявший документы.

 Убийство?  насторожился Беркович.  Где? Кого убили?

 Вы не в курсе?  удивился патрульный.  Я думал, вы по этому делу и приехали, во всяком случае, звонили из Управления и назвали вашу фамилию.

 Убитый Владимир Лейбзон?

 Точно так,  сказал сержант и отошел к машине.

У виллы стояли еще две полицейских машины, прибывшие, похоже, совсем недавно эксперт Рон Хан вытаскивал из багажника свой чемоданчик, а фотограф освобождал из футляра камеру. Лейбзон (тьфу ты, конечно, это был не Лейбзон, а бедняга Бердник) лежал на земле перед входной дверью. Одна пуля попала ему в голову, другая в спину. Телохранитель Лейбзона стоял над телом хозяина и выглядел растерянным.

 Когда это произошло?  резко спросил Беркович.

 В восемь двадцать. Мы с хозяином в это время всегда выезжали на фабрику. Все как обычно. Метрах в десяти дальше по улице стоял мотоцикл, и водитель сразу открыл огонь из пистолета. Видимость была хорошая

 Вы не ответили?

 Я не ожидал нападения именно в этот момент,  напряженно сказал охранник.