Именно так, сухо сказал Арбель. Надеюсь, вы понимаете теперь, что подозревать в убийстве можно кого угодно, только не их?
Я буду вести допросы в вашем присутствии, господин Арбель, сказал Беркович. И прошу вас, не советуйте клиентам молчать это ведь не в их интересах.
Разумеется, кивнул адвокат. В их интересах, как и в ваших, быстрее найти убийцу. Возможно, он влез в окно?
Прямо в комнату старика? буркнул Беркович. Налил Абраму яд, тот выпил, а пришелец удалился, как и пришел
М-да, крякнул Арбель. Чепуха получается.
Допросы продолжались до полудня, а потом Берковичу пришлось вернуться в управление, взяв с подозреваемых слово, что они не будут покидать виллу, пока не получат разрешения. У входа осталась дежурить патрульная машина с сержантом Соломоном.
Адвокат последовал за Берковичем он хотел обсудить проблему с инспектором Хутиэли.
Не заглянете ли ко мне на минутку? спросил Беркович Арбеля, открыв дверь своего кабинета. Когда адвокат с шумом уселся на стул, заскрипевший под его тяжестью, старший сержант сказал:
Ни Алекс, ни Наоми, ни тем более Ринат не заинтересованы в смерти Абрама. Но кроме них на вилле никого не было. Вы давно знакомы с этим семейством. Я, конечно, понимаю, что задаю вопрос, на который вы, как адвокат, не очень-то захотите ответить, но все же Каково финансовое положение детей Абрама Гиндеса? Насколько Алекс и Наоми зависели от отцовских денег?
Они пользовались счетами отца, и им было достаточно. Алекс и Наоми были заинтересованы в том, чтобы отец прожил как можно дольше, это же очевидно. Если бы все это произошло, скажем, две недели назад, тогда у вас были бы основания для сомнений, но не сейчас!
А что случилось две недели назад? насторожился Беркович.
Абрам изменил завещание, сообщил адвокат. Предыдущее он написал одиннадцать лет назад, когда приобрел контрольный пакет акций «Дастин корпорейтед». Все переходило к Алексу, который должен был выплачивать сестре ежегодно полмиллиона шекелей из доходов концерна.
Вы хотите сказать, что завещание, по которому дети в случае смерти Абрама не получают ничего, было написано две недели назад?
Именно так. Вот я и говорю если в прошлом месяце ваши подозрения против Алекса были бы вполне обоснованы, но сейчас это чепуха.
Любопытно, пробормотал Беркович.
Ему сейчас хотелось одного: чтобы адвокат поскорее ушел. Выпроводив Арбеля, Беркович спустился в лабораторию судебно-медицинской экспертизы.
Отчет для тебя пишу, сообщил эксперт Хан, увидев старшего сержанта. Тридимидин, яд из группы растительных, очень широкого применения. В гомеопатических дозах используется для лечения болезней желудочно-кишечного тракта.
Передозировка могла быть случайной? с надеждой спросил Беркович.
Исключено.
Жаль, вздохнул Беркович. Понимаешь ли, не было у них ни малейшего мотива убивать старика! Наоборот он был им нужен живым. Пусть больным и немощным это даже лучше, но живым!.. Послушай, перебил Беркович сам себя, а что если они хотели, чтобы старик не умер, а оказался, скажем, парализован
Исключено, повторил эксперт. Вот если бы он был при смерти, и его нужно было его спасти, тогда да, имело смысл.
Не понял, нахмурился Беркович. Повтори.
Тридимидин в данной высокой концентрации может быть использован как яд или как противоядие. Но противоядием он может быть только в том случае, если жертву перед этим долго и упорно травили другим ядом того же растительного типа. У него слишком длинное название, ты все равно не запомнишь.
Но ты не проводил теста на этот яд с длинным названием, верно? возбужденно спросил Беркович.
Нет, пожал плечами Хан. Невозможно проводить все мыслимые и немыслимые тесты. Я исследовал содержимое рюмки и обнаружил яд, от которого Абрам Гиндес мог умереть. То же вещество я нашел в крови умершего. Вот если бы он остался жив и меня спросили бы, как это ему удалось несмотря на то, что его долго и медленно травили, тогда да, я бы понял, что должен искать
Пожалуйста, Рон! воскликнул Беркович. Сделай эти тесты! Очень важно.
Результата он дожидался в кабинете эксперта, нервно прохаживаясь из угла в угол. Прошло около трех часов, прежде чем Хан вернулся из лаборатории.
Похоже, что ты прав, задумчиво сказал он. В организме есть следы обоих ядов. Тридимидин, что был в рюмке, естественно, в гораздо большей концентрации. Похоже, что Абрам принимал яд регулярно и спасти его могла лишь ударная доза тридимидина, которую ему и дали вчера вечером. Но нет, передозировки в этом случае не было, скорее наоборот дали слишком мало. Черт меня возьми, воскликнул Хан, если я вижу в этом смысл! Старика отравить хотели или спасти?
Вот именно, что спасти, хмуро сказал Беркович. А перед этим хотели отравить.
Он задал эксперту еще несколько вопросов и получил исчерпывающие ответы. Оставив Хана в состоянии некоторого недоумения, Беркович поднялся к себе. К счастью, инспектор Хутиэли еще не ушел домой, хотя день уже клонился к вечеру, и Беркович сообщил о результатах экспертизы.
Не знаю, кто приложил к этому руку, сказал старший сержант. Скорее все-таки Наоми, ведь она жила в доме с отцом и каждый вечер давала ему лекарство, в котором, видимо, и был яд. Не такой сильный, чтобы вызвать немедленную смерть, но достаточный, чтобы привести к летальному исходу в течение нескольких недель. Симптомы, по словам Рона, не могли вызвать подозрение у лечащего врача в возрасте Абрама все выглядело бы естественно. Причина, по которой старика хотели отравить, понятна все деньги оставались детям. Но он неожиданно изменил завещание, и все могло пойти прахом! Абрама нужно было спасти, и Наоми с Алексом сами или после консультаций нашли препарат, который мог нейтрализовать действие яда. Но и сам этот препарат тридимидин тоже смертельно опасен, если используется сам по себе
Они ведь не специалисты-фармакологи, закончил рассказ Беркович. Хотели спасти старика, но только приблизили конец.
М-да, протянул Хутиэли. Когда будет готово полное экспертное заключение?
Рон обещал управиться к ночи. Ему предстоит двойная работа следы первого яда оказались практически нейтрализованы тридимидином
Надеюсь, ты не собираешься ждать в управлении, пока будет результат? спросил инспектор. Тебя Наташа уже несколько раз спрашивала.
Поеду домой, решил Беркович. До утра Гиндесы не сбегут.
Не сбегут, сказал Хутиэли. Сержант Соломон отвечает за них головой.
Смерть на ринге
Моше Левингер положил Леонида Зусмана в третьем раунде. Положил основательно: рефери досчитал до десяти, сказал «аут!», а Зусман не сделал даже попытки подняться. На ринг выбежал Ленин тренер Серж Безыменский, зрители уже приветствовали победителя, а Левингер смотрел на поверженного противника и думал вовсе не о том, что стал наконец чемпионом Гуш-Дана в полутяжелом весе. Что-то было в Лениной позе «Господи! подумал Левингер. Неужели я ему что-то сломал?»
Безыменский опустился перед боксером на колено, перевернул Зусмана на спину и только после этого увидел расплывшееся на помосте алое пятно. Кровь толчками вытекала из раны в левой стороне груди.
Свист и выкрики болельщиков мгновенно смолкли. Зусмана перенесли с ринга в раздевалку, и несколько минут ушло у спортивного врача на то, чтобы попытаться остановить кровь. Когда в раздевалку вбежал сержант Соломон, Зусман уже был мертв. Возможно, его удалось бы спасти, не будь все тренеры, рефери и спортивные медики в состоянии шока.
Отойдите все, приказал судмедэксперт Рон Хан, приехавший с вызванной полицейской бригадой. Внимательно осмотрев тело, он сказал: