Нелепая идея. Но ведь никто, похоже, не хотел смерти Лейбзона. И почему, назначив срок неделю, убили его то есть, не его, а Бердника убили все-таки на девятый день, причем именно тогда, когда двойник уже занял место оригинала? Зачем ждали? Чтобы попугать перед смертью?
Беркович долго сидел, глядя на экран компьютера, и складывал по-новому элементы мозаики. Придя к определенному решению, старший сержант связался с полицейским участком Арада, где жил Бердник, и долго говорил с неким майором Нахмани. Попросил оформить сведения официально и положил трубку. Информация, которую он ждал, поступила по электронной почте в восемь вечера, и только тогда Беркович вспомнил, что за весь день ни разу не позвонил Наташе. Набрав номер, он сказал:
Наташенька, ты помнишь, я тебе рассказывал вчера историю с двойниками? Так там все правильно.
Не сомневаюсь, отозвалась Наташа. Ты сегодня домой вернешься?
Обязательно. И расскажу, чем дело закончилось.
Не люблю фантастику, ты же знаешь, сказала Наташа. Лучше скажи, разогревать ужин или подождать?
Разогревай! И фантастика, между прочим, ни при чем.
Хитрая комбинация, увлеченно говорил Беркович полчаса спустя, сидя на кухне и глядя, как Наташа вынимает из духовки курицу-гриль. Представь: два похожих человека Бердник и Лейбзон. Убить хотят Бердника, но так, чтобы никто не подумал, что именно его нужно отправить на тот свет. Что они делают? Забрасывают угрожающими письмами Лейбзона, зная, что он с Бердинком знаком и непременно подумает о нем как о возможной подставке. Лейбзон попадается на крючок ему действительно есть кого опасаться, так он, по крайней мере считает. Договаривается с Бердником за довольно крупную сумму и улетает в Вену, надеясь, что все обойдется. А Бердника тут же убивают, якобы спутав его с Лейбзоном.
Ничего не поняла, заявила Наташа. Почему «якобы»?
Да потому, что убить хотели именно Бердника, его и убили, а полицию заставили разрабатывать версию, будто Бердника убили по ошибке, а на самом деле хотели убить Лейбзона! Мы и искали тех, кто мог бы покушаться на Лейбзона. И искали бы до посинения, если бы не мое подсознание, вспомнившее этот американский роман Когда я понял ошибку и начал искать врагов не у Лейбзона, а у Бердника, тут-то все и стало ясно.
Тебе может быть, сказала Наташа, но не мне.
Неважно, махнул рукой Беркович и отрезал себе куриную ножку. Бердник уже здесь, в Израиле, связался с криминальными элементами. Торговля наркотиками. Заработать, понимаешь, хотел, не прилагая усилий. Потом испугался, решил завязать. Но это не та компания, от которой легко отделаться. Да и знал уже Бердник слишком много. Как, впрочем, и они о нем в частности, о существовании похожего на Бердника человека. Внешность у обоих действительно примечательная Вот они и придумали, как Бердника убрать, но чтобы никто не понял, что убрали именно его.
Должно быть, я сегодня тупая, вздохнула Наташа. Того убрали или не того? Ты извини, Боря, я себя что-то плохо чувствую, пойду лягу. Только не рассказывай мне на ночь фантастических рассказов, хорошо? Вчера мне плохой сон приснился будто у нас родилась двойня, и оба инопланетяне, только один с Марса, а другой с Юпитера.
Глупости, возразил Беркович. Какая двойня? У нас будет сын, и тебе это известно лучше, чем мне!
Отсроченная смерть
С утра Наташа чувствовала себя плохо, и по дороге на работу Беркович отвез жену в поликлинику, а потом каждые полчаса звонил жене на сотовый телефон, чтобы узнать, как дела. Телефон был отключен, старший сержант нервничал, и только около полудня Наташа наконец отозвалась:
Да все в порядке, сказала она усталым голосом. Я уже дома, не беспокойся. А у тебя что нового?
Ничего особенного, бодро сказал Беркович. Все как обычно.
Он, конечно, лукавил. С утра все шло не так, как всегда. Начать с того, что комиссар Бендецкий отменил ежедневное совещание, потому что с виллы миллионера Гиндеса поступило сообщение о внезапной смерти старого Абрама, главы рода. Казалось бы, что странного? Человеку недавно исполнилось семьдесят семь, болезней у него был целый букет, но врач «скорой помощи» заподозрил, а полицейский эксперт подтвердил, что старику помогли отправиться в мир иной. На тумбочке, стоявшей возле кровати, была обнаружена рюмка с лекарством против болезни печени, а рядом лежала коробочка с порошком это было снотворное, которое Абрам обычно принимал на ночь. Осмотр показал: в рюмке содержался сильнодействующий растительный яд, не имевший вкуса, но обладавший специфическим запахом. Старик запаха не чувствовал, поскольку с обонянием у него уже давно были проблемы, и выпил достаточно яда, чтобы отправиться на тот свет во сне, естественно, поскольку он принял и снотворное.
Когда Беркович приехал на виллу, патрульный Соломон уже успел выяснить, что убийцей мог быть только кто-нибудь из ближайших родственников Арона Гиндеса: либо сын Алекс, либо Ринат, жена Алекса, либо, наконец, сестра Алекса Наоми, разведенная и бездетная женщина, долгое время жившая с отцом. В ту ночь на вилле были кроме самого Абрама, естественно, только эти три человека, и подозревать кого-то из них в убийстве старика было, на взгляд Берковича, колоссальной глупостью.
Сейчас все они молча сидели в салоне второго этажа, выглядели изможденными и подавленными. Беркович представился и пробежал взглядом текст протокола, составленного сержантом Соломоном. Алекс Гиндес, 52 года, вице-директор рекламной компании «Руфус», постоянно проживает в Герцлии, отца посещал ежедневно, советовался по проблемам бизнеса, нынешнюю ночь провел на вилле. Ринат Гиндес, жена Алекса, 43 года, не работает. Ночевала с мужем в спальне на первом этаже. Наоми Гиндес, 46 лет, незамужняя, проживала с отцом и выполняла секретарские функции. Именно она приносила отцу на ночь лекарства, так же поступила и вчера. Утверждает, что, как обычно, накапала в рюмку лекарство от печени и залила водой из чайника. Никакого запаха не было.
Из задумчивости Берковича вывел ввалившийся в салон адвокат семьи Гиндес Гирш Арбель. Это был мужчина пятидесяти лет, больше похожий на пивной бочонок.
Старший сержант! воскликнул Арбель, опуская на стол тяжелый кейс. Рад вас видеть, вы мне очень симпатичны. Но неужели вы, молодой человек, подозреваете бедную Наоми, поскольку она обычно приносила Абраму лекарство?
Не обязательно, вздохнул Беркович. Яд могли подсыпать и после того, как Наоми Гиндес вышла из комнаты отца. Мы ведь не знаем, заходил ли к нему кто-нибудь после этого.
Я заходил, подал голос Алекс. Пожелал отцу спокойной ночи и вышел.
Я тоже заходила, тихо произнесла Ринат. Не знаю, была ли я у свекра до мужа или после Мы минут пять поговорили о внуках, и я ушла. Это было примерно в половине одиннадцатого.
Значит, до меня, быстро сказал Алекс. Я заходил к отцу в одиннадцать как раз пробили часы на стене.
Да какая разница кто когда заходил, с досадой сказал адвокат. Все члены семьи были заинтересованы в том, чтобы Абрам прожил до ста двадцати!
Я как раз хотел спросить, Беркович повернулся к адвокату. У покойного было завещание?
Конечно! Завещание и две доверенности на имя Алекса и Наоми. В завещании сказано, что после смерти Абрама все его состояние должны быть потрачено на создание фондов для развития израильской культуры. С другой стороны, в обеих доверенностях Абрам передавал сыну и дочери право пользоваться до его смерти всеми его счетами при условии правильного ведения дел всех предприятий.
Но позвольте, удивился Беркович, получается, что и для Алекса, и для Наоми смерть отца просто катастрофа!