Оживление английской литературы в 60-е года получило выражение в произведениях «сердитых молодых людей» Дж. Осборна, К. Эмиса, Дж. Уэйна (роман К. Эмиса «Счастливчик Джим», пьеса Дж. Осборна «Оглянись во гневе»).
Для английской литературы второй половины 20 века характерно широкое взаимопроникновение, а иногда и смешение, идей, углов зрения, элементов стиля. Взаимоотношение личности и общества, вопросы внутренней борьбы все это было и ранее в литературе. Новизна заключается в том особом подходе к этим проблемам, который обусловлен характером общественной жизни Англии. Если посмотреть на произведения о взаимоотношении личности и общества, то можно заметить более глубокое исследование психологических реакций, возникающих при столкновении индивидуального сознания с различными сторонами общественной действительности (Грин, Томас).
Хаксли
Олдос Хаксли (1894-1963) крупнейший английский писатель-сатирик 20 века. Он происходил из семьи ученых: его дед Томас Хаксли был известным биологом, старший брат Джулиан видным поэтом. В 1915 году Хаксли окончил Оксфордский университет. Свою литературную деятельность он начинал как журналист и поэт. Широкую известность получил в 20-30 гг. после опубликования «интеллектуальных романов», где Хаксли представил в широком виде дискуссии, споры, монологи, столкновения разных точек зрения героев произведений. В этом он часто напоминал пьесы Шоу. В своем первом романе «Желтый Кром» писатель показал пустоту и лицемерие общества. В романе «Шутовской хоровод» Хаксли показал научную верхушку общества как участников бесконечной буффонады.
В 1932 году Хаксли представил литературному миру свой лучший роман «О дивный новый мир», который считают образцом антиутопии. Антиутопия, в противовес утопии, изображает общество, которое создается искусственным путем.
Отрывок из романа О. Хаксли «О дивный новый мир»:
«Огромный зал на первом этаже обращен окнами на север, точно художественная студия. На дворе лето, в зале и вовсе тропически жарко, но по-зимнему холоден и водянист свет, что жадно течет в эти окна в поисках живописно драпированных манекенов или нагой натуры, пусть блеклой и пупырчатой, и находит лишь никель, стекло, холодно блестящий фарфор лаборатории. Зиму встречает зима. Белы халаты лаборантов, на руках перчатки из белесой, трупного цвета резины. Свет заморожен, мертвен, призрачен. Только на желтых тубусах микроскопов он как бы сочнеет, заимствуя живую желтизну, словно сливочным маслом мажет эти полированные трубки, вставшие длинным строем на рабочих столах»