Но на сей раз доводы не остались без внимания: движение стало слишком масштабным. Уже достигнуты важные результаты, позволившие улучшить положение животных. Но впереди еще много работы. Сейчас движение за права животных стало глобальным, и оно будет заявлять о себе еще долгие годы.
Меня часто спрашивают, доволен ли я тем, какое развитие получило движение. Судя по постановке вопроса, от меня ждут слов о том, что я и не мечтал о таком эффекте, который произвела эта книга. Но они ошибаются. Во всяком случае, в мечтах я представлял, как каждый читатель скажет: «Да, конечно!» и немедленно станет вегетарианцем, начнет протестовать против грубого обращения с животными, после чего об идеях движения узнает больше людей, и, по крайней мере, самые жестокие и бессмысленные мучения животных прекратятся под неослабевающим давлением социальных протестов.
Конечно, мечты омрачались тем, что я прекрасно видел и препятствия на этом пути: консерватизм, свойственный большинству из нас, когда дело касается желудка; финансовые интересы тех, кто до последнего миллиона будет отстаивать свое право эксплуатировать животных ради получения максимальной прибыли; серьезное влияние истории и традиций, которыми удобно оправдывать такую эксплуатацию. Поэтому я рад, что встретился лично и познакомился благодаря письмам со многими людьми, которые действительно прочли эту книгу, сказали: «Да, конечно!», перестали есть мясо и присоединились к движению за права животных. Еще больше я, конечно, рад тому, что после многолетней упорной борьбы множества людей движение за права животных стало политической и социальной реальностью. Но всего этого явно недостаточно. Это новое издание, по сути, подтверждает, что пока движению почти не удалось повлиять на основные формы эксплуатации животных.
«Освобождение животных» было впервые опубликовано в 1975 году. За этим предисловием следует переработанная версия книги, впервые вышедшая в 1990 году. К тому времени правки были необходимы по трем основным причинам. Во-первых, во время выхода первого издания движения за освобождение животных не существовало. Сам термин был неизвестен, не было и крупных организаций (да и мелких, вероятно, тоже), которые стремились бы кардинально изменить наше отношение к животным и методы обращения с ними. Через 15 лет стало ясно: в книге под названием «Освобождение животных» было бы странно не упомянуть о соответствующем движении и не рассказать о его деятельности.
Во-вторых, наряду с подъемом современного движения за права животных наблюдалось и увеличение числа публикаций по этой теме как правило, в них рассматривались тезисы, высказанные в первом издании этой книги. Долгими вечерами я обсуждал с друзьями и коллегами по движению философские и практические вопросы, и мне необходимо было отразить все эти дискуссии в новом издании в первую очередь, чтобы показать, изменились мои взгляды или нет.
Наконец, вторая и третья главы книги посвящены тому, как наше нынешнее отношение к животным сказывается на тех из них, которые используются в экспериментах и сельском хозяйстве. Спустя несколько лет после выхода первого издания я стал часто слышать высказывания вроде «Конечно, с тех пор положение животных намного улучшилось». Я понимал, что необходимо описать продолжающиеся страдания животных на фермах и в лабораториях, чтобы указать читателям на факты, которые нельзя списать на старые недобрые времена.
Такие факты составляют бо́льшую часть нового материала в переработанном издании. Я не внял советам добавить свидетельства других форм истязаний животных. Фактический материал не должен был перерасти в исчерпывающий отчет об обращении с животными; как я указал в конце первой главы, факты должны были ярко, четко и точно проиллюстрировать проявления видизма, о котором я говорю в первой главе. Да, я отказался от подробного разговора об охоте и отлове, о меховой индустрии, о жестоком обращении с животными-компаньонами, о родео, зоопарках и цирках, однако это не значит, что все эти вопросы менее важны. Просто для достижения цели мне было достаточно сфокусироваться на двух центральных проблемах связанных с экспериментами и производством пищи.
Я не пытался ответить на все возражения, которые были выдвинуты философами относительно этических аргументов, приведенных в книге: это превратило бы ее в научно-философский трактат, интересный моим коллегам, но утомительный для большинства читателей. Вместо этого я ссылаюсь в соответствующих местах на другие источники, где можно найти ответы на некоторые возражения. Я также переписал один пассаж из заключительной главы: здесь я изменил свое мнение по философскому вопросу, который лишь косвенно относится к этическим основам книги. Что касается самих этих основ, я читал о них лекции, выступал на конференциях и философских семинарах и подробно излагал их в устной и письменной форме но ни разу не столкнулся с принципиальными возражениями; ничто не заставило меня думать, будто простые этические основания этой книги пустой звук. И мне приятно, что многие из моих уважаемых коллег с философских факультетов разделяют мою точку зрения, а в рецензии на это переработанное издание Колин Макгинн, выдающийся заведующий кафедрой философии Ратгерского университета, назвал этические тезисы книги убедительными если не с практической, то, по крайней мере, с теоретической точки зрения[1].
В этом издании упоминаются крупнейшие кампании и успехи движения за права животных вплоть до 1990 года. С тех пор появились новые достижения. В конце 1991 года благодаря деятельности ревностных защитников прав животных в Швейцарии было признано незаконным использование клеточных батарей для производства яиц (они описаны в третьей главе). Теперь швейцарские производители яиц позволяют несушкам ходить по полу, покрытому соломой или другими органическими материалами, и откладывать яйца в крытом отсеке для гнездования с мягким полом. Кто-то скажет, что это всего лишь минимальные удобства, но даже они значительный шаг вперед по сравнению с условиями, в которых содержатся птицы в других странах: там их заключают в проволочные клетки площадью не больше листа А4. В Великобритании не удалось запретить клеточные батареи, но правительство обещало ликвидировать индивидуальные стойла для свиноматок; их использование станет незаконным с 1998 года. В США протестная кампания против условий выращивания телят на мясо (они также описаны в третьей главе) привела к тому, что за период с 1986 по 1991 год производство телятины в стране сократилось на 60 %.
Есть и свидетельства того, что во многих странах в лабораторных экспериментах стало использоваться меньше животных. Например, в Великобритании, где имеется официальная статистика по всем «научным процедурам с живыми животными», нисходящий тренд наметился еще в 1970-е, когда за один год проводилось до пяти миллионов экспериментов. Теперь этот показатель недотягивает и до трех миллионов. Последние данные из США не столь надежны, но они также свидетельствуют о сокращении числа экспериментов. Достигнут прогресс и в разработке альтернатив тестированиям на животных: так, руководство Евросоюза учредило в Испре (Италия) Европейский центр валидации альтернативных методов. Страны Евросоюза согласились запрещать любые ингредиенты косметических средств, испытанные на животных после 1 января 1998 года, за исключением тех случаев, когда альтернативные способы испытаний не прошли сертификацию. Кампании против экспериментов на животных достигли успеха в Италии, где в 1993 году правительство приняло прогрессивный закон, дающий всем гражданам право сознательно протестовать против экспериментов на животных. Любой итальянский студент, лаборант, врач и ученый теперь вправе отказаться от участия в экспериментах над животными без каких-либо негативных последствий (таких, как снижение отметок, увольнение или сокращение зарплаты).