То есть, я не знаю, каким был бы результат у Ньютона. В моем случае удивительные открытия, последовавшие одно за другим слишком быстро, перегрузили мозг информацией и привели к временной недееспособности органа мышления.
Спустя примерно час после пробуждения я вновь сидела на своем диване, глядя на темный прямоугольник выключенного телеэкрана, как поклонник соцреализма на «Черный квадрат» Малевича взглядом долгим, как жизнь после смерти, и столь же бессмысленным.
Угадывающееся в темном стекле отражение отвечало мне неотрывным взором, которому придавали ложную загадочность солнцезащитные очки. Их я надела вскоре после прибытий «Скорой», чтобы не сбивать с толку медиков, которые и меня с моими чудо-глазками запросто могли зачислить в пострадавшие.
Удивительное открытие номер один сделали именно медики, обнаружившие, что Ирка не просто жива, а даже цела и практически невредима! Поразительно убедительную имитацию страшной кровавой раны на груди моей подруги образовал всего лишь лопнувший помидор!
Зная непревзойденную крепость подружкиных нервов, я усомнилась в том, что ее могла повергнуть в глубокий обморок скоропостижная кончина томата. Иришка, конечно, трепетно относится к живой природе, но не настолько!
Я оказалась права. Вторую сенсацию преподнесли оперативники: помидор разнесло выстрелом!
Третье открытие что в бескомпромиссной борьбе за стройность Ирка под одеждами заковала свои телеса в специальный корсет со стальными пластинами меня лично не очень удивило. Зато Лазарчук и его коллеги были изрядно впечатлены, как они выразились, «фасончиком бронебелья». На эту тему прозвучало немало шуточек, за которые Ирка, будь она в сознании, запросто размазала бы в томатную пасту самих оперов.
Более гуманные медики лишь порадовались тому, что приняли на руки далеко не безнадежную пациентку не с простреленной грудью, а всего лишь с динамическим ударом.
Я с запозданием сообразила, что тоже выгляжу, как жертва мордобоя, остро нуждающаяся в медицинской помощи. Никаких лечебных процедур (кроме разве что приема полусотни миллилитров коньяка перорально) мне не хотелось, поэтому я надела черные очки и этим спровоцировала открытие номер четыре.
Ага! веско произнес Лазарчук, соединив проницательным взглядом мои темные окуляры с Иркиными.
Подружка уже уплывала из моего немирного дома на носилках.
Похоже, пуля предназначалась вовсе не Максимовой! возвестил майор.
Не помидору, машинально поправила я, с прискорбием оглядывая безобразно замызганный и затоптанный пол.
Он слишком буквально иллюстрировал роман Стендаля «Красное и черное».
А тебе! торжествующе закончил Серега.
Что мне? тупо повторила я.
И тут до меня дошло:
Ты хочешь сказать, что убить хотели меня?!
А кого же? Невинный томат?
Это прозвучало так, словно майор ничуть не сомневался: меня, в отличие от полезного плода семейства пасленовых, всегда найдется, за что убить.
Я нахмурилась.
Лазарчук пожал плечами, посмотрел на часы и зачастил:
Слушай, мне сейчас позарез надо бежать, я к тебе попозже заскочу, и мы все обсудим, ладно? Ты дверь запри и никому, кроме меня, не открывай. Я скоро вернусь!
Ладно.
И я осталась одна, если не считать внутреннего голоса. Он что-то невнятно бубнил, но у меня даже не было сил прислушаться.
Вздохнув, я закрыла дверь на засов, с безнадежной тоской посмотрела на грязный пол, махнула рукой, сделала себе кофе с коньяком и угнездилась на диване с видом курицы-несушки, сознающей неотвратимость и важность предстоящей ей миссии. Мне надо было успокоиться и подумать.
Первое получилось, а второе не очень. Снести золотое яичко гениальной идеи не удалось. А так хотелось понять, у кого же это вырос на меня такой зуб? Не простой, не золотой, а смертельно ядовитый!
Логику майора я поняла: вероятно, киллер принял женщину, которая открыла ему дверь, за хозяйку дома. Почему? Да потому, что она была в темных очках! То есть мерзавец знал, что у меня нынче большая косметическая проблема с глазами и я постесняюсь показаться кому-то без окуляров. А еще он думал, что дома я одна как перст и, стало быть, двери открывать потащусь самолично
Правильно, я тоже думала, что целую неделю просижу в квартире в гордом и упоительном одиночестве. Кто же мог предположить, что Ирка, у которой своих дел и забот полон рот, пожелает стать мне родной матерью? Никто. А кто мог пожелать мне, бедной, не здоровья и долгих лет жизни, а совсем наоборот?!
Битый час я честно вспоминала, кому и чем успела насолить в этой жизни, и в результате пришла к выводу, что убивать меня не за что. Нобелевскую премию за доброту и гуманизм мне вряд ли когда-нибудь выдадут, однако я все-таки не из тех мерзких личностей, которые поутру просыпаются с бодрящей мыслью «Что бы такого сделать плохого?», а вечером отходят ко сну, с удовольствием перебирая в уме смертные грехи, совершенные за день.
Обычно я очень даже милая особа, как правило, вызывающая у людей интерес и симпатию. Особенно если эти люди мужского пола
Я не поленилась сходить в прихожую к большому зеркалу и еще раз убедилась: да, очень даже симпатичная! Фигурка загляденье, а если еще праведные труды доктора Синельникова увенчаются ожидаемым результатом, то я буду и вовсе девочка-ромашечка!
И тут вдруг до меня дошло: ошибся Лазарчук! Ошибся! Не могли нас с Иркой перепутать, никак не могли! Подруга ведь на полголовы ниже и на сорок пять кило тяжелее! А в ее новые спортивные брюки олимпийской модели запросто поместятся две таких, как я, по одной в каждую штанину!
«Точно!» охотно согласился со мной внутренний голос.
Ему тоже очень сильно не нравилась гипотеза Лазарчука.
«Не мог же киллер не выяснить заранее, как выглядит его будущая жертва?»
Я немного подумала мог или не мог? Убийцы они ведь тоже разные бывают. Одно дело педантичный и скрупулезный серийный маньяк, который загодя выбирает место преступления, ползая по разложенной на полу топографической карте местности с линейкой и циркулем, а для уточнения характеристики жертвы еженощно вдумчиво копается в ее мусорных пакетах. Другое дело пьяный дядька с топором, способный снести башку ближнему своему спонтанно, из-за чепуховой обиды, которая бесследно развеется вместе с алкогольным угаром.
Положим, это крайности, сказала я внимательно слушающему меня отражению в зеркале. Но мой-то киллер
«Типун тебе на язык!» быстро сказал внутренний голос.
Я живенько перекрестилась и учла поправку:
Но Иркин-то киллер
«Тоже типун!» строго сказал внутренний голос.
Но помидорный киллер! нашла я подходящее определение. Он ведь явно собирался на мокрое дело! Оделся в черное, маску натянул, пистолет, опять же, с глушителем припас!
«Да, на спонтанный поступок не тянет», согласился внутренний голос, явно одобряя мою логику.
И что, такой продуманный тип не знал, кого он станет убивать?! Не верю! заявила я. Надо сказать Лазарчуку, пусть приставит охрану к нашей общей подруге. Не ровен час, этот вольный стрелок по томатам повторит попытку покушения на Иришку!
Судьба подруги меня беспокоила. Я сделала попытку дозвониться Иркиному супругу в Голландию, где он уже вторую неделю проходил стажировку в партнерской компании, но услышала не самого Моржика, а женский голос, скучно вещающий на неведомом языке.
«Телефон вызываемого абонента выключен или находится вне зоны сети», не затруднился с переводом мой внутренний голос.
Будь Моржик на связи, я бы постаралась непринужденно выведать у него, в каком состоянии находится нынче их с Иркой семейный бизнес. Не получали ли совладельцы агрофирмы «Наше Семя» каких-либо грозных ультиматумов, типа: «Или вы прекращаете распродажу рассады томатов сорта «Серце Данко» по демпинговым ценам, или мы вас всех, включая ваши томаты, безжалостно расстреляем!»? Полностью исключать такую вероятность было нельзя. В нашей стране даже самый мирный бизнес может быть чреват серьезными проблемами для жизни и здоровья.