Но ответила она на удивление спокойно:
На борту произошло убийство.
Глава третья
Витя
Москва, сентябрь 2022 года
Итак, три убийства, верно? Первое в Лос-Анджелесе, на земле. Тело найдено неподалеку от отеля, где поселился экипаж. Второе в воздухе, старшую бортпроводницу отравили цианидом, тело сдали медикам только в Пекине. И третье убийство в Иркутске, тело нашли в подворотне в трехстах метрах от входа в гостиницу.
Я подытожил сумбурный рассказ Дианы. Она, не прекращая шмыгать носом, кивнула. Взяла стакан с чаем, который я ей любезно налил, и сделала два больших глотка.
У меня скудный материал, сказала Диана, потому что ребята из профсоюза готовы предоставить полные данные только человеку со специальным образованием. То бишь тебе.
Вот тебе и раз.
У меня нет специального образования, возразил я.
Я тебя с ними уже согласовала, ответила Диана, цокнув языком. У тебя хороший послужной список и профильное образование. Они бы и мне дали, но боятся, что я все опубликую от нечего делать. Такова уж журналистская слава.
Когда мы сможем получить материалы? Мне надо взглянуть на место преступления. Хотя бы на снимках, потому что лететь в Лос-Анджелес, понятно, затратно
Диана сделала еще один большой глоток чая и махнула рукой.
У них денег куры не клюют, они и поездку в Лос-Анджелес оплатят, если нужно. Так что не скромничай. Главное смыть пятно позора.
Я поднял бровь. Если верить Диане а у меня пока нет оснований этого не делать, но очень хочется их найти, то ее заказчиком выступает некий профсоюз авиационных работников, сокращенно ПАР. Они убеждены, что пилот гражданских авиалиний, обвиненный в серийных убийствах стюардесс, невиновен. Они хотят сделать все от них зависящее, чтобы восстановить репутацию парня. Потому что среди сотрудников авиации просто не может быть психически больного человека убийцы. Странный аргумент, если честно, ведь убийцей может быть вполне вменяемый и не страдающий психическим заболеванием человек. Да даже серийным может быть кто угодно: хоть пилот, хоть дворник, хоть президент страны.
Во время предварительного расследования и суда ПАР нанимал лучших адвокатов, частных сыщиков и консультантов, которые вытянули кучу денег, но добиться оправдания Павла Отлучного не смогли. Двадцать первого мая этого года суд признал Отлучного вменяемым и виновным в совершении трех убийств. Его приговорили к пожизненному лишению свободы. Сейчас ПАР пытается оспорить приговор в кассации, потому что апелляцию они уже провалили.
В принципе, я вполне мог бы ограничиться материалами уголовного дела и всем тем, что собрали коллеги по цеху в рамках защиты. Там наверняка достаточно снимков, протоколов с описанием деталей совершённых преступлений, чтобы на их основании я мог сделать какие-то выводы. А может быть, мне будет этого совершенно недостаточно. Я же вообще реальными делами с позиции профайлера никогда не занимался и понятия не имею, появится ли в моей голове после прочтения материалов хоть одна мысль, кроме: «Ты мошенник и взял кучу денег, отдай немедленно, иначе тебя посадят».
По большому счету мне нужно «увидеть» преступление, понять его механику, и тогда я представлю, какими примерно психологическими характеристиками может обладать убийца. В этом вся суть профайлинга и состоит. Чем ближе к психотипу, тем ближе к злодею.
Когда мы сможем получить материалы? спросил я, чтобы переключить мозговой процесс на что-то более конструктивное.
Хоть завтра, сказала Диана и забросила в рот маленькую вафлю из принесенной с собой пачки. Они ждут тебя с распростертыми объятиями. Их главная дамочка с характером названивает мне каждый день. Она обещала результаты расследования всем, даже Netflix. Хотя я не уверена, что они сейчас заинтересованы в русском продукте.
Сказав это, Диана закинулась еще вафлей и с кайфом ее сжевала. Хруст стоял убийственный.
Как мило, улыбнулся я. Сценарий для документалки ты напишешь, надеюсь?
Очень смешно, скривилась Диана. Вместе напишем. Так что, партнер, работаем?
Она протянула мне ладонь. Учитывая, сколько раз за день она трогала свой нос, я поднял руки и покачал головой. Диана сделала грустное личико.
Дай мне эту ночь на подумать, сказал я. Утром я дам ответ. И если это будет «да» Повторюсь: если это будет «да» то можешь назначать встречу с ребятами из профсоюза. Только не на завтра, у меня дело, которое не терпит отлагательств, и перенести его никак нельзя.
Я пришлю тебе краткое резюме убийств, я внесла всех жертв в таблицу, сопоставила время, сделала предварительный анализ, чтобы ты
Нет-нет, я с этим материалом работать не буду, сказал я. Я должен все сделать сам. Твоя выборка может быть некорректной. Не обижайся. Нужны чистые материалы, без выводов.
Хех! Интересно, где это ты независимый текст найдешь? В уголовном деле? Следствие его писало под конкретные выводы
Не беспокойся, я умею читать уголовные дела. Еще чаю?
Нет, я, пожалуй, поеду домой. Вызываю такси. Спасибо за чай, и жду твоего звонка завтра прямо с утра. Не тяни кота за хвост, как проснешься сразу звони. Окей?
Окей.
Мы находились в моей съемной квартире. Да-да, я из тех людей, которые домом называют даже арендованное жилье. Юридически корректно будет сказать «нанятое», но мне не нравится это слово, оно похоже на «намятое», поэтому арендованное. Мой дом там, где мои вещи.
Эту немеблированную квартиру я выбирал с любовью и тщательностью, на которые только был способен. Главное повыше и чтоб из окон можно смотреть на город, потому что ночами я обычно не сплю, а пью чай с сигареткой на балконе и хочу любоваться прекрасным видом. Спальня и гостиная, санузел и гигантская кухня. Плюс еще одна небольшая комнатка (но с окном), где я обустроил рабочий кабинет. Судя по розовым изрисованным обоям, раньше это была детская, а сейчас все завалено моими бумагами и книгами. Тут мой рабочий комп и мини-колонка с «Алисой», которая послушно включает подкасты или музыку под настроение. Книжный шкаф купил в закрывающейся «ИКЕЕ», собрал и сразу же забарахлил под завязку: толстенные книги на английском, в основном про профайлинг труды Дугласа и Олшейкера, а еще тяжеленные кирпичи с текстами о судебной психиатрии, психологии и поведенческих исследованиях. Есть и рукописи, издания которых в бумаге найти не удалось, зато я смог купить электронные версии, распечатал, переплел в копировальном центре как диссертацию, и теперь они стоят на полке с кучей разноцветных закладок. Еще сейф и офисные папки с личными документами. Особый предмет гордости письменный стол. Столешницу из цельного куска дерева, залитого смолой, мне привезли из Абхазии, металлические ломаные ножки прикрутил мастер с YouDo. Такой огромный и только мой стол! Больше мебели в кабинете нет. В гостиной диван и кадка с высоким фикусом, у стены комод для разных мелочей. Вся мебель нейтрального черного цвета, без узоров. В спальне у меня платяной шкаф, гигантский, с кучей плечиков и ящичков, битком набитый шмотьем. И просторная двуспальная кровать с ортопедическим матрасом.
В кухне, где мы сейчас сидим с Дианой, кроме хозяйского добротного гарнитура из цельного дерева есть еще стол и четыре стула с мягкими спинками.
После нашей тесной однушки, где мы жили с моей женой Жанной, эта квартира была просто хоромами. Но, как оказалось, уставлять ее мебелью вдоль и поперек мне совершенно не хотелось.
Кому-то из друзей здесь кажется пусто и неуютно, особенно подругам, они вечно что-то хотят мне принести: то цветок, то тумбочку прикроватную, то коврик, то пуфик, но я от всего отказываюсь. Дело не в том, что мне лень ухаживать за этими вещами. Нет, они мне не нужны. Если бы я мог жить вообще без мебели, я бы сделал это.