Пижон! тихо хмыкнула я, опускаясь на внушительный обломок чего-то античного.
Солнечный свет, процеженный сквозь раскидистую крону высоченной старой пинии, теплым медом стекал мне на плечи. Пахло пылью, сухой травой и цветами: в углу, у огороженных пластиковой сеткой невнятных руин, пламенел куст гибискуса. Там же пучком росли раскидистые пальмы, затейливо сочетавшиеся с лопухами.
Я расслабленно смотрела на братца, принимавшего нехитрую водную процедуру.
Внезапно загорелая спина Зямы застыла, словно отлитая в бронзе. Братец обернулся ко мне, и я встревожилась: лицо у Зямки перекосилось, глаз задергался, и общий вид сделался крайне нездоровым!
Не хватало еще подхватить какую-нибудь древнюю кишечную заразу, забеспокоилась я, слезая с камешка.
До сих пор я очень радовалась многочисленным римским фонтанам и бюветам с превосходной и бесплатной питьевой водой. Но, как говорится, что гладиатору хорошо, то Зяме смерть! Не дай Юпитер, конечно
Что с тобой, братец козленочек? Тебе дурно? как добрая сестрица, спросила я Зяму, подойдя поближе.
За козленочка можно и в глаз, беззлобно ответил братец, которого в детстве морально мучали необразованные одноклассники, упорно писавшие красивое имя Казимир в два слова: Козий Мир. Но мне не плохо, нет. Мне хорошо! Мне прекрасно и удивительно! О! Ты только посмотри! Ты видишь это?!
Что?
Я проследила за направлением взгляда брата Зямы, чье скуластое лицо уже украсил лихорадочный румянец.
Это! Это!
Братец отошел от фонтанчика и принялся сладострастно оглаживать массивное основание чахлой клумбы.
Неопознанные хилые побеги торчали из сухой земли, заполнявшей некое подобие цветочного горшка, увеличенного раз в десять в высоту и в двадцать в ширину.
Чем тут восхищаться, я не поняла?
Индия Кузнецова, ты невежественная варварша, заклеймил меня позором Зямы, лаская дрожащими руками завитушку на боку мега-горшка. Дюха, это же ванна! Мраморная ванна, восемнадцатый век!
Тут он просканировал взглядом фасад ближайшего жилого дома красивого, старинного, цвета «клубничное бланманже», с зелеными щелястыми ставнями, колоннами, лепниной и бельведером и добавил:
А может быть, даже семнадцатый!
Разбитая, наверное? предположила я.
Зяма тут же согнулся и полез пристально осматривать бельведерскую ванну со всех сторон, приобретя большое сходство не с гладиатором, а с дюжей полуголой пастушкой, озабоченно инспектирующей особо мощное коровье вымя.
Целая!
Зяма вынырнул из-за ванны.
Глаза его сияли.
Прекрасно, сухо сказала я, немного напуганная этой фанатичной радостью. Это целая итальянская мраморная ванна семнадцатого века из дворца. Можно сказать, донна ванна бельведерес. И что? Мало ли в Италии этих ванн? Да в Риме полным-полно более важных и древних достопримечательностей, даже по части сантехники и банно-прачечных услуг. Вспомни хотя бы термы Каракаллы.
В этих знаменитых термах одновременно могли принимать водные процедуры полторы тысячи древних римлян. В наше время термы Каракаллы обезвожены, сеансы массового мытья там давно не проводятся, зато в естественных декорациях играют спектакли для туристов. Мы с Зямой незаконно проникли в термы с заднего хода через ворота, куда заезжают фуры с оборудованием для вечерних представлений. Прежде чем нас обнаружили на охраняемом объекте рабочие сцены, мы с братцем успели без помех и провожатых осмотреть все закоулки античных бань и даже обсудили возможность сколупнуть пару-тройку древних мозаичных плиточек на сувениры друзьям в России.
По итогам состоявшейся экскурсии Зяма заявил, что теперь ему понятно, каким должен быть реально шикарный фитнес-клуб, но голодного блеска в глазах и лихорадочного румянца на щеках термы Каракаллы у него не вызвали.
Ну, ты сравнила! братец всплеснул руками. Термы Каракаллы культурная ценность мирового значения! Они принадлежат всему человечеству!
Вот тут я кое-что поняла:
Ага, а эта конкретная ванна никому не принадлежит, ты к этому клонишь?
Да!
У некоторых туристов совсем совести нет, вздохнула я. Им в культурной столице мира только покажи, что где плохо лежит! Враз сопрут, хоть бронзовую сабельку, хоть мраморную ванночку
Зяма пристально посмотрел мне в глаза.
Злые и глупые люди ее выбросили, поменяв на банальнейшую стальную ванну образца двадцать первого века! И вот стоит она тут, сиротеет, одинокая, несчастная и никому не нужная
Намек понят, сказала я и нахмурилась. Ключевые слова: «никому не нужна тут», да? А кому и где нужна?
Все-таки ты не дура у нас, Дюха! воскликнул Зяма и полез ко мне обниматься. Да за эту раритетную ванну какой-нибудь олигарх из наших широт заплатит золотом по весу!
И ты знаешь такого олигарха?
Я с новым интересом посмотрела сначала на ванну, потом на брата.
Вообще-то, вопрос был риторическим. Зямка очень модный и высокооплачиваемый интерьер-дизайнер, среди его клиентов и миллионеры попадаются.
Я поменяла вопрос:
И сколько же она весит?
Хороший вопрос!
Зяма снова полез осматривать сантехнический артефакт.
С полтонны, я думаю. Может, три-четыре центнера, где-то так Да, это проблема.
Я наскоро прикинула, будет ли мне очень трудно потратить полтонны золота? Ну, не полтонны, а двести пятьдесят кило, если по-честному поделиться с Зямой? Нет, не будет! Так какая проблема?
Дюха, подумай головой! Зяма бесцеремонно постучал кулаком по моему лбу.
Прислушался. Постучал по ванне.
Я облегченно выдохнула: звук был другой.
Проблема в том, чтобы унести ее отсюда! объяснил Зяма.
Я отступила на шаг, окинула взглядом скульптурную группу «Бронзовый гладиатор и мраморная ванна весом в полтонны» и присвистнула:
Не-е-ет, не потянем!
Потянем, потянем! уверенно сказал Зяма и для начала потянул меня за руку. Ну-ка, давай отойдем в стороночку. Не будем привлекать к себе внимание.
Зяма, не желающий привлекать к себе внимание, это была редкость почище сантехнического артефакта! Я послушно удалилась с ним на заранее подготовленную позицию.
Мы с братцем уселись на камень и зашептались, разрабатывая план спасения и возвращения к жизни прозябающего в безвестности и небрежении антиквариата.
Сформировавшиеся пункты плана мы заедали бутербродами и запивали вином. Шипучее и сладкое «Чинзано Асти» по смешной цене четыре евро за бутыль весьма способствовало впадению в состояние эйфории, и к тому моменту, когда сквер опустел, идея уволочь из Рима в Россию полтонны мрамора в компактной форме целой ванны уже не казалась мне абсолютно бредовой. Малость странноватой в отдельных аспектах это да.
Я так и сказала Зяме:
Странно, что ты не торгуешься со мной из-за доли, кому сколько денег достанется!
Мы честно поделимся, пообещал братишка.
Я не забыла, как «честно» мы делили шоколадные конфеты из новогодних подарков, но не стала напоминать об этом брату. Только пожала плечами и сказала:
Посмотрим.
Увидим, вставая с камешка, поддакнул мне Зяма.
Шагая на заплетающихся ногах по бульвару в направлении отеля, мы весело скандировали слегка переиначенный стишок Михалкова:
Идиоты.
Мироздание снова откликнулось на наш душевный порыв и подложило нам свинью!
Наутро Зяма потащил меня в Ватикан.
Вообще-то, мы планировали сделать это перед самым отъездом, посвятив основательному осмотру «государства в государстве» целый день, но братец веско сказал:
Потом будет некогда!
И я подчинилась, подумав, что это психологически правильный ход: сделать с утра пораньше что-то богоугодное, чтобы вечером с чистой совестью творить непотребства.
Сначала походим по святым местам, а потом подадимся в преступники, озвучила я свои мысли для братца, и он так глубоко проникся этой логикой, что даже пошел исповедоваться.