А ещё на День ВДВ и День войск специального назначения, отвернувшись, добавил Замятин, утопив руку в сумке. Из неё он извлёк бутылку коньяка «Белый аист». Из старых запасов, между прочим. Надеюсь, стаканы у вас найдутся?
Да вы что, ему же нельзя! возмутилась Рита, обнимая меня.
Совершенно с вами согласен. Но если очень хочется, то можно!..
Олег Геннадьевич, спасибо за телеграмму, окликнул я командира, когда спустя полчаса, попрощавшись с нами, он выходил из палаты.
За какую телеграмму? Он замер в дверном проёме.
Разве не вы отправили телеграмму деду о том, что я в госпитале?
Признаюсь, порывался сразу после трагедии сделать это. Но решил не тревожить старика раньше времени. А потом, когда нам сообщили, что твоё состояние стабилизировалось, решил, что ты сам сделаешь это, когда посчитаешь нужным.
Всё равно спасибо за всё!
О чём ты говоришь?! Ладно, пора мне. Счастливо оставаться! Махнув нам на прощание, он вышел из палаты (оставив принесённую им сумку, которая всё-таки оказалась моей).
Пойду провожу. Рита выбежала следом за командиром.
Минут через пять она вернулась и, закрыв за собой дверь, улеглась рядом со мной на кровать. Я как ни в чём не бывало продолжал лежать, отвернувшись к окну, разглядывая фотографию с Марго, сделанную накануне моего поступления в военное училище.
Лёш, а ты кого больше любишь: меня или Маргоху? Рита прижалась ко мне.
Нашла о чём спросить. Я повернулся и обнял её.
А всё-таки?
Разве можно сравнивать любовь к животному с любовью к тебе?
Я тоже её люблю.
Я это понял, когда увидел, как ты, гипнотизируя командира, неохотно отвечаешь на его вопросы.
Я его не гипнотизировала. Просто не люблю, когда чужие люди лезут в семейные тайны. А зубы показывать умею не хуже Маргохи. Твой командир не так прост, как кажется.
Ты думаешь, я не знаю? Это мы с тобой воспринимаем Марго и её отца как должное, а ты поставь себя на место командира. Ещё не такие вопросы начнёшь задавать.
Мне на моём месте хорошо. Тем более когда ты рядом!
А мне хорошо рядом с тобой! Даже не представляю, что бы я без тебя делал. Может, ещё погостишь? А то уедешь послезавтра, а я помру от тоски.
Не помрёшь. Я буду с нетерпением ждать тебя дома, а дождавшись, стану твоей женой. Как тебе такой стимул?
Звучит заманчиво.
И многообещающе
* * *
Москва. Июль, 2000 год
Генерал-майор Капитонов предпочитал обедать в ресторане на Никольской, что недалеко от Лубянки. Не принимал капризный желудок Игоря Семёновича кулинарные изыски ведомственной столовой, и всё тут. На дух не переносил. Что только не делал, какие только средства новомодные да иноземные не перепробовал наш доблестный борец с преступностью, дабы облегчить свои страдания, а всё одно, всё едино: изведёт желудок неприятной тяжестью и изжогой, всю душу вынет, подлюка, пока не успокоится.
Зато кухня сего заведения заслуживала исключительно хвалебных эпитетов. То ли продукты здесь были свежее, то ли у здешних поваров руки растут, откуда им и положено расти, да только никакого дискомфорта ещё ни разу не испытал генерал, покинув стены этого храма чревоугодия. Конечно, если сравнивать ценник, то перевес был не в пользу ресторана, но, будучи практическим человеком, по крайней мере последние лет десять, генерал привык не обращать внимания на эту мелочь. Здоровье, как говорится, дороже! А если на банковских счетах имеется энная сумма денег, позволяющая вести в меру разгульный образ жизни, то и вовсе нет проблем.
Сегодня он решил отобедать с размахом. Имелся, знаете ли, повод. Внутренний карман пиджака Игоря Семёновича приятно оттягивал пухлый конверт с деньгами благодарность за урегулирование спорного вопроса. Что? Совесть и офицерская честь? О чём вы вообще говорите? Сейчас все так живут.
Обеденный зал был пуст, два-три постоянных клиента не в счёт. Тихая ненавязчивая музыка ласкала слух, уютный полумрак в зале и мягкий свет лампы над столиком помогали расслабиться и определиться с выбором блюд. Заказав для начала сто грамм водочки и маринованные грузди с луком в сметане, Игорь Семёнович поудобнее расположился в мягком кожаном кресле и мечтательно уставился в окно через портьеру. Виделась ему не суета улицы за окном, а официантка, принявшая заказ, эта неприступная сучка Леночка, напрочь отвергающая знаки внимания и его предложения о встречах. Вскоре она принесла поднос с едой, и, пока виртуозно сервировала стол и расставляла принесённые блюда, он, не моргая, разглядывал её грудь, вздымающуюся в такт дыханию, стараясь как можно глубже проникнуть взглядом в разрез белоснежной блузки. Представил, как мнёт руками упругие полушария и облизывает ареолы сосков, покусывая набухшие сосочки. Когда девушка отошла от стола, мысленно он был уже у неё в трусиках: гладил волосики на лобке, водил пальцами по губкам, раздвигал нежные лепестки и касался бусинки клитора.
Витая в облаках, генерал не обратил внимания на молодого мужчину, вошедшего в зал ресторана. Предъявив девушке-администратору удостоверение и что-то шепнув ей на ухо, посетитель уверенной походкой подошёл к столику, за которым и предавался бесплотным мечтам и фантазиям наш горе-ловелас.
Не помешаю? голос мужчины, устроившегося в кресле напротив, вывел генерала из состояния задумчивости, вернув с небес на землю.
Чем обязан? пророкотал Игорь Семёнович, изучая незнакомца, от которого веяло неприятностями.
Мужчина молчал. На вид ему было тридцать пять сорок лет. Крепко сложён, цепкий взгляд, пострижен на армейский манер, держится уверенно явно контролирует ситуацию и владеет собой. Генерал имел опыт общения с такими людьми, потому-то хорошо знал их и опасался. Этих не так-то легко обмануть. Они сами обведут вокруг пальца кого угодно и глазом не моргнув.
«Кто он и на кого работает?» пытался собраться с мыслями генерал. На ум приходил один ответ, и был он неутешителен. Вероятнее всего, процесс получения денег контролировался, и теперь конверт, что оттягивает карман, улика со всеми вытекающими последствиями. Но были ещё вопросы. Например, как давно он, генерал, находится под колпаком и так далее.
У Игоря Семёновича на мгновение оборвалось сердце и потемнело в глазах из-за слишком быстрого оттока крови от головы.
Вы кто? прокашлявшись, спросил генерал (держаться уверенно ему стоило титанических усилий).
В данный момент вопрос в том, кто вы, заговорил, наконец, незнакомец.
Что значит кто я?!
А то и значит. С этими словами незнакомец положил на стол несколько фотографий. Взгляните, и, я думаю, вы сами ответите на этот вопрос и на вопрос, что нам с вами делать.
Едва взглянув на фото, Игорь Семёнович почувствовал, как стынет кровь в его жилах. В руках он держал если не улику, то наверняка первый гвоздь в крышку собственного гроба. Конечно же, он узнал себя и того, с кем встречался, вспомнил и события, запечатлённые на снимках, и те события, что произошли позже, но виду не подал.
Тогда, в июле 1996 года, он, будучи ещё полковником МВД, встречался в окрестностях Ханкалы со своим давешним приятелем и сослуживцем Хасаном Махтиевым (тот являлся сотрудником Министерства внутренних дел Ичкерии). В те дни не только разведка федеральных сил, но и самая распоследняя бабка, торгующая на рынке Грозного, знали, что боевики планируют провести серию террористических акций в Грозном, приурочив их к инаугурации президента России, то бишь 9 августа. Сотрудники координационного центра МВД в Чечне (одним из которых являлся полковник Капитонов) в режиме строгой секретности решили сработать на опережение и провести спецоперацию по уничтожению баз, складов и мест сосредоточения боевиков. Но Немецкая поговорка гласит: «Знает один знает один. Знают двое знает свинья!» В нашем случае этой свиньёй оказался полковник Капитонов, сообщивший Хасану Махтиеву секретную информацию. Что в итоге? В итоге на опережение сработали боевики. Ранним утром 6 августа 1996 года началась операция «Джихад». Были захвачены Грозный, Аргун и Гудермес. В результате двухнедельных боёв потери федеральных сил убитыми и пропавшими без вести составили более 650 человек. Боевики одержали имиджевую победу, а полковник Капитонов, вернувшись домой, обзавёлся загородным коттеджем с участком в двадцать соток.