На фотографиях не было ничего предосудительного, не было и намёка на какое-то преступление, и Капитонов это знал. Тем не менее он понимал, что эти снимки появились здесь и сейчас не случайно и что в рукаве у визави полно козырей. Но и сдаваться без боя он не собирался.
Ну и что? Фотографии веером полетели на стол. Тогда не я один встречался с тем или иным полевым командиром. Мы договаривались, искали точки соприкосновения, пути выхода из кризиса, думали, как остановить боевые действия, наконец.
Встречались, не спорю. Незнакомец собрал фотографии и положил их в карман. Кто-то делал это с благими намерениями, а кто-то с целью наживы. Олег Семёнович, давайте не будем валять дурака. Вы же понимаете, что я появился здесь не просто так. Показывая эти старые снимки, я не рассчитывал на скорое чистосердечное признание я всего лишь подготавливал вас к разговору, который ещё даже не начинался.
А кто сказал, что я буду с вами разговаривать. Есть вопросы запишитесь ко мне на приём, тогда и поговорим. А так Я, если вы успели заметить, собираюсь поесть. В гордом одиночестве! Извините. Олег Семёнович указал рукой на выход.
Мне нравится, как вы держитесь. Незнакомец не сдвинулся с места. Но, хотите вы того или нет, разговор состоится. Состоится здесь и сейчас. Продолжите упрямиться мы переместимся в камеру для допросов. Наручники и машина ждут вас. Выбирайте.
А тут и выбирать нечего! Хотите сфабриковать дело, прикрывшись фотографиями сомнительного содержания? Валяйте!
Олег Семёнович, конвертик, что лежит сейчас в вашем кармане, сам по себе тянет на «горящий тур» в места не столь отдалённые. Умеете двуручной пилой пользоваться? Фотографии, которыми вы небрежно отмахнулись, капля в море компрометирующей вас информации. Ну так как, мы будем разговаривать?
Что вам нужно?
Вы и ваши связи в криминальном мире.
Не понимаю.
Вы чужими руками помогаете нам. Я в свою очередь отправляю ваше дело в долгий ящик.
Так не пойдёт. Мне нужны гарантии. Генерал утёр лоб платком и огляделся по сторонам.
Гарантий не будет! отрезал незнакомец. Либо вы делаете то, что я вам скажу, либо
Вы опять угрожаете?
Боже правый! Как можно?! Незнакомец широко улыбнулся, показав два ряда ровных, сахарно-белых зубов. Вы в дерьме по самую макушку, и ваш арест всего лишь вопрос времени. Так что
Вы из УСБ?13
Нет, из ФСБ. Мужчина предъявил служебное удостоверение в развёрнутом виде. Но вам от этого легче не станет.
Понятно. Генерал вжал голову в плечи и поёрзал в кресле, представив, как карающий меч госбезопасности опускается на его шею. Что я должен сделать?..
* * *
Южный Урал. Июль, 2000 год
Поезд прибыл на станцию строго по расписанию. Выйдя из вагона на перрон, Рита попрощалась с проводницей и, поправив лямки рюкзака, не спеша пошла на остановку общественного транспорта. На привокзальной площади (если её можно так назвать за скромные размеры) кипела жизнь, сновали туда-сюда немногочисленные прохожие и пассажиры с ручной кладью, бомбилы, поджидающие клиентов возле ларька с горячими беляшами и чебуреками, о чём-то шумно спорили, провожая девушек похотливым взглядом. В общем, всё как обычно: городок жил своей жизнью.
До автобусной остановки было рукой подать. Можно было и пешком прогуляться три остановки не расстояние, а там и до кафе «Ивушка» всего ничего, но Рита решила не нагуливать и без того разыгравшийся аппетит. Андрей, школьный друг Алексея и по совместительству хозяин данного заведения, обязательно накормит и напоит с дороги, замучив расспросами об обстоятельствах ранения и о состоянии здоровья товарища, после чего доставит в лучшем виде в лесоохотничье хозяйство.
Притормози, красавица! грубый мужской голос неожиданно вывел Риту из состояния лёгкой задумчивости.
Повернув голову в сторону остановившегося возле неё чёрного внедорожника, она открыла было рот, чтобы указать хаму конечную точку его маршрута, как вдруг сзади в шею что-то больно укололо, противно затрещав. Тело содрогнулось от электрического разряда, дыхание перехватило, в глазах потемнело, земля стала уходить из-под ног. В последнюю секунду сознание Риты успело зафиксировать, как её обмякшее тело подхватили чьи-то сильные руки и втолкнули в распахнутую заднюю дверь внедорожника
* * *
Москва. Первые числа августа, 2000 год
Лечение и реабилитация были позади. Получив эпикриз и прочие там документы, полагающиеся при выписке, попрощавшись со всеми, с кем только можно было, вышел я на госпитальное крыльцо. Втянул ноздрями воздух гражданской жизни, наполнив им лёгкие до отказа, да так, что голова закружилась.
Ну здравствуй, новая жизнь! вырвалось у меня из груди.
Надышавшись вдоволь, повертев головой в разные стороны в поисках каменьев указательных с надписями вроде «Налево пойдёшь от жены огребёшь» и не найдя таковых, отправился в путь-дорогу дальнюю до близлежащей станции метро. Как ни хотелось мне скорее оказаться в родных пенатах, обнять деда и будущую жену, да только права на это я пока не имел формально я ещё состоял на услужении государству российскому.
Лишь спустя две недели, сдав дела и должность, выбив у «финика»14 полный финансовый расчёт и полагающиеся боевые, «вылившись» из коллектива, забрал у товарища из гаража своего железного коня и, осенив себя крестным знамением, поехал, наконец, домой.
Ехал не спеша, останавливаясь на отдых в местах, радующих глаз, вдали от сутолоки придорожных кафешек с кемпингами. Много ль надо солдату на привале? Да сущие пустяки: маленькая незагаженная полянка, невидимая с дороги, сытно поесть и сладко поспать вот и вся недолга. А когда твоё авто сочетает в одном флаконе средство передвижения и гостиничный номер (удобства, правда, во дворе) вообще полный цимес.
Домом на колёсах мне служил старый добрый УАЗ-452 «Буханка», в своём теперешнем виде мало чем напоминающий чудо советского автопрома, сошедшее с конвейера. Из родных деталей в нём остались только армейские мосты и кузов, и тот претерпел некие изменения конструкции. Всё остальное: дизельный двигатель, трансмиссия, электрика и сиденья перекочевали из «Форд Скорпио». Повозился я с ним, вложив немалую сумму и потратив уйму сил и времени. Зато теперь, сидя за рулём эдакого монстра в камуфляжном окрасе, на широких колёсах, я был готов покорять большие расстояния и бездорожье.
Третий день пути начался для меня с первыми лучами солнца. Вскрыв пакет ИРП15, приготовил на скорую руку завтрак и так же быстро разделался с ним, запив свежесваренным кофе. Вещи сложены и закреплены на штатных местах, машина осмотрена. В сытом животе приятно заурчало, а с поворотом ключа зажигания ровно заурчал тяговитый дизель машины можно ехать.
Солнце находилось в зените, когда через лобовое стекло я увидел родные места, мою малую родину: горы, уходящие к горизонту бесконечным океаном застывших гигантских зелёных волн хвойного леса. Отсюда, с дороги, деревню не видно, но я знал, что она там, впереди. Ещё пятьдесят километров по горному серпантину, и я дома.
Припарковав машину перед воротами родного дома, в тени раскидистой берёзы, заглушил двигатель, но из машины не вышел что-то меня держало, что-то тревожило. Но что? Улица пуста, если не брать во внимание пяток куриц, вальяжно прогуливающихся возле соседской ограды. Будь я в горах Кавказа, я бы нашёл разумное объяснение приступу беспричинной тревоги и звериному ощущению чужого взгляда на себе. Здесь-то с чего?
Всё же выхожу из машины, медленно подхожу к калитке, разминая мышцы спины. Дёргаю за ручку закрыто. По сложившейся у нас традиции калитку на замок мы с дедом закрывали в двух случаях: на ночь и когда уходили в тайгу. Всё остальное время она была не заперта. Сейчас день, значит, дед в тайге. Вроде бы ничего особенного, а чувство тревоги почему-то усилилось.