Бывший «Специальный объект 1 Министерства противовоздушной обороны» начали строить ещё до Великой Отечественной Войны. Он соединял своими туннелями убежища бывшего управления НКВД, в котором сейчас обосновался один из факультетов Дальневосточного государственного университета, подвалы крайкома КПСС, штаб тихоокеанского флота. В семидесятые годы туннель пробили к новому зданию Управления КГБ по Приморскому краю и дальше, к железной дороге.
Там внизу под улицей Алеутской под землёй стоял «на запасном пути» специальный поезд, предназначенный для вывоза партийно-хозяйственной номенклатуры и членов их семей за пределы города. В семидесятые годы городские убежища перестали быть актуальными, так как в Надеждинском районе в сорока километрах от Владивостока построили новый спецобъект. Именно поэтому Спецобъект зачах. Кто бы заботился о простом народе, когда свои тела номенклатура спрятала?
Крайком КПСС передал четырёхэтажное здание в центре города крайкому ВЛКСМ, а после девяносто первого года здание перешло в собственность города. Город в 1994 году передал его только что образованному банку «Приморье».
Странно, что Мамаев раньше не сопоставил передачу коммерческому банку такого «лакомого куска» муниципальной собственности с личностью Наздратенко, который с 1993 года возглавлял администрацию Приморского края. Ну, да, Мамаев не был настоящим опером. Он был офицером и командиром СОБРа специального отряда быстрого реагирования Управления по организованной преступности при УВД Приморского края.
Не знаю, что делать с вашим Субботиным, Серёжа, начал разговор губернатор. Мы тебе не говорили Э-э-э Мы с Бауло царство ему небесное имели беседу с ним. С Суботиным, значит. После того, как этот Субботин предупредил Дмитрича о покушении на него.
Лицо Дарькина почему-то зарделось, что не ускользнуло от глаз Евгения Ивановича.
Ты что, Серёжа? Не злись, что без тебя обсуждали. Не касалось это тебя.
Да, я и не злюсь, скривив губы и дёрнув плечами, сказал глава «Ролиза». Это, действительно, меня не касается.
Это не касается, да, а вот другие «предсказания» этого бывшего гэрэушника и тебе могут пригодиться. Нам пригодиться.
Наздратенко в вкратце пересказал суть справок Мамаева, не забыв перечислить и покушения на Макаренко, Карпова и Захаренко.
Дарькин снова порозовел.
Это, что, прикол какой-то? через какое-то время спросил он. Такое предсказать может только тот, кто сам организатор. Или исполнитель.
Бауло убили именно в предсказанный Субботиным день, Серёжа. А Субботин в это время находился в Австралии. И всё произошло именно так, как он сказал. И суть даже не в том, что Дмитрич умер от сердечного приступа, а в том, что он всплыл, помахал руками и утонул. Именно так и предсказывал Субботин. И Бауло был трезв. Ну, почти трезв.
Не пойму, зачем вы мне всё это рассказываете, Евгений Иванович? откинувшись на мягкую спинку кожаного дивана, спросил Дарькин, снова скривившись. Вы же знаете, я не касаюсь не экономических тем. Финансы, лизинг это моё, а разборки Разборками занимаются другие.
Он покрутил головой из стороны в сторону.
Не моё это.
Наздратенко хмыкнул.
Хорошо. А что ты думаешь о его предсказаниях государственного дефолта и э-э-э бизнес предложениях? В связи с дефолтом
Дефолт? В принципе невыполнение государственных долговых обязательств вполне возможно. Вы же о Государственных краткосрочных облигациях, наверное, говорите? С целью поднять курс доллара. Я, кстати, говорил об этом давно. Мода на финансовые пирамиды ещё не прошла. Почему мы и вкладываем деньги в материальные блага корабли, например, а не в ГКО. С государством играть в азартные игры самого себя не уважать. И своих финансовых партнёров, добавил он со значением в голосе.
То есть, Серёжа, ты считаешь, что его прогноз роста стоимости государственных облигаций перед выборами Ельцина блеф? Пузырь?
Ну, почему? Вполне возможно, что он и прав, пожал плечами и скривившись, сказал Дарькин. Ельцин может специально поднять курс. Чтобы трудовые коллективы его поддержали.
Ну, так, может прикупим? И продадим в девяносто седьмом.
А вдруг они сыграют на понижение уже в девяносто шестом? Сразу после выборов?
Он называет конкретную дату 17 августа 1998 год.
Дарькин непонимающе посмотрел на губернатора.
И что? Я тоже могу назвать дату, но ведь вы же не поверите мне. И правильно сделаете.
Считаешь, что это хрень собачья?
Не знаю. И знать не хочу, довольно резко ответил Дарькин. Да и нет у нас свободных финансов.
Он замолчал, а потом добавил:
В достаточных количествах.
А мои золотодобытчики вкладываются.
Наздратенко задумчиво потёр подбородок.
Про Владивостокский судостроительный, что скажешь?
А что тут говорить? Были бы деньги и возможность, купил бы. Там, действительно, легкосплавные корпуса варят. Как, кстати, и на Хабаровском заводе. Я как-то давно докладывал. Году в девяносто втором, кажется.
Справка сохранилась?
Надо посмотреть. Полагаю, что сохранилась. Я не понимаю, Евгений Иванович, вы, что, верите в «гон» Субботина, про его ясновидение? Да он тупой мясник. Его тоже нужно бы грохнуть, сказал руководитель «Ролиза» и, поняв, что проговорился, резко замолк.
Ну ка, ну ка Я что-то не знаю, Серёжа? удивлённо спросил Наздратенко. Расскажи
Дарькин потупил глаза и, покраснев, покрылся белыми пятнами.
Ничего не могу сказать, кроме того, что Субботин страшный э-э-э Ему человека убить раз плюнуть.
Это мы про него знаем. Все мы это про него знаем, Серёжа. И Бауло знал, и я, и ты. Но ты сказал «тоже». Ты его на одну полку с Бауло поставил? Так это ты заказал Дмитрича?
Дарькин покачал головой.
А кто?
Наздратенко говорил тихо, но в его словах чувствовалась такая сталь, что Дарькина от страха затошнило.
Я ничего не знаю, Евгений Иванович.
А ведь я всё равно узнаю, Серёжа. Шила в мешке не утаишь.
Это не я, твёрдым голосом сказал Дарькин.
Но ведь ты знаешь кто, усмехнулся Наздратенко. Знаешь!
Они помолчали. Дарькин сидел, не поднимая глаз с красно-жёлтого коврового покрытия бункера.
Ладно, проехали.
Наздратенко глубоко задышал.
Бауло был положенцем. За ним стояла вся Приморская братва, Серёжа. И если мы проебём губернаторские выборы Если меня не поддержит братва
Наздратенко задохнулся. Его лицо покраснело. Он покрутил головой и ослабил галстук.
Я вас на лоскутки порежу.
Он привстал с дивана и навис над собеседником.
Но это не я! Не я! зашептал тот.
Наздратенко сощурился, словно шёл против ветра с пылью.
Я сказал!
Я всё сделаю, Евгений Иванович. Мы всё сделаем!
Наздратенко помолчал и спросил:
Так и, что мне с этим Субботиным делать? Я, так понимаю, что к себе ты его брать не собираешься?
Дарькин брезгливо передёрнул плечами.
Понятно А Карпов?
У него сейчас разборки с Николаевым и Глотовым. Думаю, что и он, и они захотят иметь Субботина на своей стороне. Но Не думаю, что Абдула встанет на чью-то сторону. Он был под Баулом. Даже не «под», а «вместе» с Баулом. Да, вы знаете, наверное.
Знаю-знаю, покивал Наздратенко. Ладно, пошли, Серёжа.
Руководитель администрации Приморского края тяжело поднялся.
Как же трудно с вами, молодёжь. По беспределу идёте.
Да причём тут я, Евгений Иванович! вдруг вырвалось у Дарькина. Карпов его За жену свою. Вы же помните, как Дмитрич материл его, что она лезет не в свои дела. И то, что Карп, общие деньги положил на её счета.
Ну, удивился Евгений Иванович.
Ну и вот
Дарькин развел руки.
Вот и заказал.
Бля-я-я Вот придурок! Личное поставил выше общественного! Вот, блять, урод! махнул рукой будущий губернатор. Из-за жены? Да какая она ему, блять, жена?! Да-а-а
Он развёл руки в сторону и покачал головой.