Тут позвоночник в крестце просто задубел, Юрий горестно вздохнул. Я просто помну тебя, ладно? Может что и получится.
Мни, мни, Серёжа. Мне уже хорошо, почти застонал Кобелев, реагируя на очень лёгкие осторожные массирующие движения друга.
Мамаев непонимающе скривился, но массаж не прервал, а наоборот усилил нажим. Он гладил спину Кобелева от шеи к крестцу по мышцам вдоль позвоночника. Потом стал проглаживать межрёберные мышцы, начиная движение от позвоночника.
Ему показалось, что жидкостные потоки лимфы и крови своё движение ускорили. Что, впрочем, было не мудрено. Своими нажимами Юрий выдавливал жидкости из мышц. А когда убирал руки, мышцы наполнялись свежими.
«Как всё просто», подумал Юрий. «Артерии внутри, до них хрен достанешь, а если достанешь, не продавишь. Вены и лимфа снаружи и сосуды, снабжённые клапанами, работают, если на них надавить, как насос «лягушка».
Юрий попробовал мысленно сосредоточиться на крестце и увидел, что, оказывается, тазовая кость соединяется с ним суставом.
О, бля! Ни хрена себе! удивился Юрий. А я думал там сплошная кость.
Ты о чём? тихо спросил Кобелев.
Да-а! Долго объяснять! Спи! Не мешай!
Крестцово-подвздошный сустав «вспомнил» Юрий был воспалён.
Артроз, сам себе сказал Юрий. Сустав тугой. Связки плотные. Подвижность сочленения максимально ограничена. Но должна быть А её нет
Юрий не сильно надавил обеими ладонями на крестец. Кобелев вскрикнул.
Понятно. Ходить тяжело? спросил он. Отдаёт сюда?
Отдаёт, просипел Кобелев.
Хреново! Хряща уже практически нет. Давно болит?
С Афгана ещё. На броне ехали, а БТР подорвался на мине. По сраке стукнуло так, что ходить не мог. Потом, вроде, прошло. Снова заболело лет пять как назад. Серёга поколдует-поколдует, вроде полегчает Э-э-э Ну, в смысле, ты если поколдуешь, то легче становиться.
Да, понял я, понял, с раздражением бросил Юрий и увидел, как воспалённый сустав вспыхнул алым светом.
Ай! вскрикнул пациент. Ты что творишь? Больно же!
Так Я, вроде бы не нажимал, промямлил Юрий.
Ага! Не нажимал! Осторожнее.
Ладно-ладно, пообещал Мамаев, погасил раздражение и стал заставлять себя думать о приятном. Например, о том, что договорился о встрече со своей женой завтра утром. Он хотел передать ей денег и заезжал сегодня к ней на рынок. Но она не стала их брать, побоявшись, что там на рынке деньги могут украсть. Договорились, что Субботин зайдёт к ней с деньгами утром, перед её работой. Как и в прошлый раз.
Подумав об этом, Юрий увидел, как воспалённые суставы «остыли». Ему даже показалось, что из его ладоней, лежащих у Кобелева чуть ниже поясницы, стал струиться синий водяной поток. Он даже приподнял правую ладонь, но ничего такого не увидел.
Мамаев не держал ладони над суставами. Он стоял сбоку и так держать руки было неудобно. Руки лежали на позвоночнике: правая на крестце, левая выше. И через щель между ладонями он и видел проходящие в теле пациента метаморфозы.
Потоки сине-зелёного света истекали по сосудам из позвоночника в обе стороны по передним и задним связкам, растекалась по суставным поверхностям.
О-о-о! блаженно простонал пациент. Ты кудесник.
Молчи, Слава, прошептал «кудесник».
Мамаев «увидел» как поток энергии, вытекающей из его ладоней, растёкся по всему тазу и коснулся верхних суставов бедренных костей. Правый сустав тоже пылал алым.
Юрий ещё немного понапрягался и вдруг его сила иссякла. Ещё мгновение назад он чувствовал, физическую связь своих ладоней с телом Кобелева, и вдруг энергетическая «подушка» исчезла и его руки коснулись его тела.
Оппа! сказал Мамаев от неожиданности и продолжил. Оппа- оппа Америка, Европа.
А я думал, ты по-другому срифмуешь, тихо усмехнулся Кобелев. Всё, да? Сеанс окончен?
Тоже почувствовал?
Ага. Серёга тоже так же заканчивал. Резко. Раз, и всё.
Сила кончилась, хмыкнул Юрий.
Кобелев поднялся, усевшись на стол.
Не болит, сказал он, прислушиваясь к себе и ёрзая на столе.
Пошли пропарю, предложил Мамаев.
Парились они долго. Сначала Юрий обрабатывал тело друга сразу двумя дубовыми вениками. Кобелев покряхтывал и постанывал от удовольствия. Потом, после перерыва, веники взял Кобелев и отходил Мамаева так, что тот едва выполз из парилки.
Хорошенько протерев стол водкой, они постелили скатерть, поставили на него самовар, заварник, кружки и плошки с мёдом и начали чаёвничать. Чай, как и коньяк, они любили оба и могли выпить кружки по три. После первой кружки Кобелев сказал:
Я вот, что тебе, Юра, хотел сказать по Дарькину и Наздратенко.
Мамаев отметил, что назвал он его не Сергей, как Субботина, а по его имени Юрий.
Ты в справке упомянул, что чтобы не сгорели в дефолте деньги, и для субсидирования строительство судов, предложил Наздратенко создать свой банк. Так?
Ну, да! кивнул головой Юрий.
То есть, ты не знаешь, что они с Дарькиным уже открыли банк?
Какой банк? удивился Мамаев.
Банк «Приморье». Год назад.
Где открыли?
Да, здесь, во Владивостоке. На Светланской, 47.
В смысле?
Банк «Приморье», Юра.
Это их, что ли?
Их-их, Юра. А ты не в курсе?
Мамаев отрицательно покрутил головой.
О, бля, только и смог сказать он.
Кобелев засмеялся.
Хуже того. Фирма «Ролиз» с девяносто второго года вложилась в строительство шестнадцати новых рыболовных судов. Восемь уже построено и спущено на воду.
За три года восемь судов? удивился Мамаев. Так не бывает.
Некоторые были заложены ещё в восьмидесятых годах и стояли на заводах недостроенными. Их купили за пол цены.
Но всё равно, это охрененные деньги. Кто их кредитовал? Какие-то банки?
Банки не кредитовали. Из собственных средств.
У них были такие сумасшедшие деньги?! Чтобы достроить суда и компенсировать затраты завода?
Не-е-е Всё проще Они договорились с заводчанами, что те достроят суда. На достройку «Ролиз» дал денег и купил суда в рассрочку за пол цены. Они сдают суда в лизинг рыбакам. «Ролиз» это же «Российская лизинговая» компания. Рыбаки этими судами ловят рыбу, продают и расплачиваются с «Ролизом». «Ролиз» понемножку возмещает затраты судостроителям. Рассрочка по договорам купли-продажи судов очень большая. Судостроителем хоть бы какие деньги отбить. А если они дотянут до предсказанного тобой дефолта, то и отдавать будет некому.
Круто! восхитился Мамаев.
Интересно то, что фирма «Ролиз» была образованна в девяносто первом году. Словно именно под этот проект. Обанкротить судостроителей, по дешёвке выкупить у них суда и начать на них зарабатывать.
Круто! повторил Мамаев. Я восхищён!
Ну, да. Я тоже восхищаюсь этими ребятами. Деньги, кстати, московских «товарищей». Часть. А часть губернаторские.
А! Кстати! Что за судостроители?! Какие заводы? Не зарубежные?
Не-е-е Наши, дальневосточные. Хабаровские заводы, Комсомольские, Камчатская верфь, наши Владивостокские.
Но, вообще-то, задумчиво произнёс Мамаев. Ведь они же спасли заводы. Так бы суда просто сгнили на стапелях. А они работают, ты говоришь?
Работают и хорошие деньги приносят.
Сука! Я восхищён! А я со своей «Восточной Верфью» Забрать и поделить, блять. Они уже всё давно поделили.
Какой верфью?
Так Владивостокский судостроительный завод будет называться. Вот Евгений Иванович ржал, наверное.
Мамаев помолчал.
Но ведь я правильно предложил! вдруг сказал он. А то, что они об этом раньше подумали, так не моя в том беда.
Кобелев хмыкнул.
Беда, Юра, в том, что он подумает, что ты что-то прознал ведь они же это не афишируют и пытаешься влезть в тему. Они сейчас, наверное сидят и затылки чешут в раздумьях: «Откуда ветер вдруг подул?»
Глава 3.
Евгений Иванович действительно все эти дни обдумывал слова бывшего бауловского боевика и этим же вечером, когда Мамаев с Кобелевым пили чай в сауне, они с Сергеем Михайловичем Дарькиным сидели в подвале банка «Приморье», расположенного в здании бывшего краевого комитета КПСС.