Девочки действительно пропали, раздраженно выдыхает следователь, по всей видимости, молоденькую сотрудницу навязали, не спросив. Григорий, мы с вами тяжело расстались в прошлый раз. Я понимаю, что вы пережили. Врагу не пожелаешь хоронить своего ребенка. Я виноват перед вами, виноват перед вашей женой
Бывшей, не сдерживаюсь я. Дочка с осуждением смотрит, глазенки опустила. Не любит этой темы. Не вышло долго и счастливо, не смогла жена простить того, что я раскопал могилу Что пытался сжечь тело. Не смогла понять, что это была уже не наша малышка. Чудовище, в которое превратили ее эти твари! А потом, весь тот бред, который я пытался донести, будучи уже здесь. Она не виновата, кто бы смог поверить? Я бы не смог, если бы не видел это собственными глазами.
Бывшей женой, исправляется следователь. Смотрит с неподдельным сочувствием, даже жалостью. Понимает, гад, что жизнь сломал.
Все было продумано до мелочей, никто не должен был узнать, что я собираюсь сделать. Свежевскопанная земля дала усадку, наутро бы никто и не догадался, что могилку раскапывали. Я даже Люськину игрушку любимую взял, чтобы вместо дочери в гроб положить Все гладко шло. Жутко, это да! Тело дочки из земли вытаскивать. Но нельзя было иначе. Иначе она бы стала одной из них! А потом эти сирены. Оказалось, Афанасьев за мной слежку организовал, приглядывал за скорбящим отцом, благодетель! А дальше участок, мои россказни. Каким же идиотом я был! Думал, что после всего, что было, они поверят. Бред! Но признаю, следователь хороший актер, удачно изобразил участие. И все как по сценарию, слезы жены, суд, и вот я здесь, через пять лет сижу лицом к лицу с тем, кто упрятал меня в психушку.
Я уже рассказал все, что видел, не даю продолжить я. Виноват? Да! Он обещал найти мою девочку, спасти! И что в итоге? Я потерял не только дочь, но и жену! Злость накрывает. Зачем он пришел? Слушать бред умалишенного больного, думает, что я скажу что-то другое?
Вы видели монстров, так? черкая в блокноте, напряженно спрашивает следователь. Как вы их называли?
Я сумасшедший, товарищ капитан, усмехаюсь. Разве не потому я здесь? Спросите у дока, если остались сомнения.
Две девочки пропали, и им сейчас страшно, больно, а вы ерничаете, вмешивается брюнетка, пронзая холодным взглядом. Кулаки сжаты, глаза прищурены нет, она не стажер, и ей точно не двадцать. Она старше, чем выглядит, и намного красивее, чем показалось вначале. На глаза опять попадается кулон-бабочка Он кажется знакомым. Я уже видел этот кулон Но не могу вспомнить где. Помогите нам их найти, две семьи сейчас переживают то же, что испытали вы, указывает на фотографию. Вика и Ника, посмотрите на них! Им столько же лет, сколько было вашей девочке!
Дионеи, укор подействовал, и я отвечаю на вопрос.
Венерина мухоловка, это я помню. Но почему цветы? Я пожимаю плечами. Следователь перелистывает блокнот, открывая старые записи. «Они выглядят как девушки. Поразительно красивые девушки. Но это монстры. Тело покрыто серым хитином, длинные конечности, когти, в глаза невозможно смотреть, кружится голова», зачитывает он. Я молчу, мои слова. Действительно, как после такого не упрятать в психушку? Григорий, вы описывали их так, вы это помните?
Помню Такое невозможно забыть, но реальность начинает выпадать, погружая в воспоминания. Таблетки! Чертовы таблетки Сколько можно повторять доку, что от них становится только хуже!
Григорий Константинович, зовет док. Бесполезно, терапия помогает, болезненные воспоминания закрыты глубоко в подсознании. Вот только для дела я теперь не более чем кусок мяса. Разум затуманен, реальный мир расплывается перед глазами. Пациент на нейролептиках, он мало чем сможет помочь, поясняет Окунев. Роман Михайлович, Макарову поставлен диагноз шизофренический делирий, фантастически-иллюзорный онейроид. Его разум переворачивает фрагменты реального мира, смешивая с фантастическими представлениями.
Снимите его с терапии. Если необходимо заключение суда, я достану, улавливаю я слова следователя. Да, док, сними меня с этих колес, я должен соображать, чтобы выбраться отсюда. Эти дети мой шанс.
Роман Михайлович, вы должны понимать, что галлюцинации, вызванные болезнью
Послушайте меня, доктор. У меня две пропавшие девочки, няня которых утверждала, что видела нечто подобное. Сегодня утром она повесилась в своей комнате. Макаров единственный, кто сейчас может помочь отыскать их живыми. Именно он пять лет назад нашел тело дочери. В тот раз было слишком поздно. Мне плевать, какие черти живут в его голове, если будет нужно, я первый протяну им руку, рычит следователь. Вам пришлют решение суда по факсу, спасибо за содействие следствию.
Роман Михайлович, причину аналогичных галлюцинаций можно объяснить психостимуляторами и схожестью определенных образов, вылетая за Афанасьевым, парирует док.
Брюнетка мягко улыбается, фотографию детей пододвигает.
Им нужна помощь, и у нас с вами осталось очень мало времени, мягко, почти шепотом произносит она, покидая изолятор с белыми кожаными стенами.
Глава 2
Фарфоровая кукла
Зеленые деревья с проглядывающей красно-золотой россыпью. Слепящие лучи солнца, от которых приходится закрываться рукой, мелькающая карусель. Это детская площадка в соседнем дворе, за ней парк с березовой рощей, упирающийся в реку. Я узнаю ее из сотен других. Мы часто гуляли здесь с дочерью. Днем в этом месте всегда полно детей, но сейчас никого. Зачем я здесь? Это сон? Тогда почему я осознаю все, что происходит? Смех привлекает внимание, в песочнице кто-то есть. Люська, моя Люська. Темные волосики каштанового отлива, заплетенные в косы. Тонюсенькая шея и зеленое платьице в цветочек, с плотным белым воротничком. Стоп! У Люськи не было такого платья! Это не моя дочь. Девочка сидит спиной ко мне. В руках кукла, старая кукла, таких сейчас не делают. Фарфоровая голова и тряпичное тело. Такие игрушки опасны для детей, можно пораниться.
Вика, ты опять спряталась! Я больше не играю! поворачивается малышка. Одна из пропавших девочек. Боже! Как же она походит на Люську! Такая же большеглазая, только челка все портит, у дочки ее нет. Не было Смотрит прямо на меня, прижимая куклу к груди. Пряничный домик, няня читала нам эту сказку Здесь холодно и темно. И Вика, она мне больше не отвечает. Мне страшно. Я хочу к маме и папе. Ты отведешь меня к ним?
Отведу. Опускаюсь на колени, протягиваю руку. Пойдем со мной. Не бойся Она доверчиво хватается за ладонь. Я не могу ее подвести, не имею права. Но куда идти? Вокруг нет ни одного дома, только площадка и березовая роща. Выбора нет, с другой стороны парка проход на набережную. Девочка едва плетется, приходится взять ее на руки. Мечусь, кажется, я уже в сотый раз прохожу одно и то же место. Парк небольшой, за это время я не раз обошел его вдоль и поперек. Здесь нет выхода. Ночь сменяет день, грозовое небо, капли дождя. Я устал, больше нет сил
Мы заблудились? спрашивает меня Ника. Я больше не увижу маму и папу?
Я тебя найду. Вас обеих Обещаю, выдыхаю я, ставлю ребенка на землю. Девочка опускает глаза, на земле ее кукла с разбитой головой. Вот же напасть! Такие игрушки опасны для детей, о чем только родители думают! Ника поворачивает ладошки ко мне, показывая впившиеся осколки.
Гензель и Гретель, няня читала нам эту сказку, повторяет она. Пряничный домик
Картина растворяется, детская площадка, деревья, все исчезает. Я снова в этой чертовой палате. Сон, это был только сон, но я еще помню запах берез, капли дождя на лице и тепло маленькой ручки, доверчиво сжимающей мою ладонь.
Пап, ты был в нашем парке, с березками? спрашивает Люська. Поворачиваюсь к дочери: на меня не смотрит, черкает что-то на листке. Ей было так же страшно, как сейчас той девочке. И она так же ждала маму с папой. Надеялась, что я ее найду! Но я подвел Не спас своего галчонка. Эмоции накрывают, без таблеток все ярче, та же боль, как пять лет назад. За эти годы я должен был бы смириться, пережить эту стадию. Больница изменила восприятие, притупила чувства. Здесь нет времени. Я похоронил дочь не 1806 дней назад, а вчера, и это разъедает изнутри, гложет, возвращая душащие воспоминания. Док предупреждал, что будет отходняк, красиво называя его «синдромом отмены».