Ага, сказал я.
И посмотрел на длинные столы, идущие вдоль остальных стен.
Там было оружие.
Самое разное.
Первой лежала столетняя мелкашка «ТОЗ8». Да ладно, это серьезно, что ли?
Ты должен уметь стрелять из всего, сказал Иван, внимательно следивший за мной. Что найдешь, что подвернется под руку.
Я из многого умею, не удержался я от похвальбы. Меня вот патроны удивили.
Рядом с мелкашкой и впрямь лежала вскрытая картонная коробочка с патронами. И рядом с остальным оружием тоже имелись боеприпасы.
Иван поморщился.
Сам беспорядка не люблю. Но время дорого. Станешь у рубежа, будешь стрелять, а я буду подавать оружие.
Я прошел вдоль столов.
Охотничьи ружья, наши и не наши. «Калашниковы» разных модификаций. Автоматы, штурмовые винтовки, снайперские винтовки. Пистолеты и револьверы. Пулеметы.
Обалдеть, сказал я. Богато живете.
Снабжают хорошо, согласился Иван и впервые едва заметно улыбнулся. Что просишь, то дают. Если будет время, тебя свозят на полигон, поучат техникой управлять.
Не встречал там техники на ходу, признался я. Подошел к концу одного из столов, уставился на HVLAR. Потрогал, взял в руки.
Неужели доводилось иметь с таким дело? спросил Иван.
Я вдруг понял, что, как только потянулся к оружию, он оказался рядом.
Не сомневаюсь, готов меня вырубить за долю секунды, если сочтет, что это нужно.
Там доводилось, ответил я. И, знаете, не «с таким». Мне кажется, что «с этим самым».
Глава пятая
Ни о каком серьезном обучении, конечно же, речи идти не могло. В тире, который на весь день был отдан в наше распоряжение, хранилось почти две сотни стволов. Самых разных, от широко распространенных и всем известных хотя бы по фильмам, и до экзотических или безнадежно устаревших, вроде «мосинки».
К примеру, часто ли вы слышали про российский автомат «АЕК971»? Японскую винтовку «Хова Тип 20» и южноафриканский автомат «Вектор»? Или французскую винтовку «Фамас», которую Иван почему-то называл «горном» и поморщился, когда взял в руки?
По какому принципу отбирали? спросил я, ожидая услышать что-нибудь вроде «что нашли».
Но Иван ответил серьезно:
Все, что сумели опознать по рассказам форсайтников, и более-менее распространенное у нас.
«Хвлар»? поразился я.
Кто-то упоминал, кивнул Иван. И осклабился: А еще мне хотелось из него пострелять, в Москве их всего два было.
Все обучение состояло в том, что я заряжал оружие, снимал с предохранителя, делал один-два выстрела. Иногда Иван меня поправлял, иногда молча кивал и передавал другой ствол.
Как ни странно, но с охотничьими ружьями было больше всего возни.
На обед мы не ходили, нам принесли судки с горячей едой.
В итоге за семь с половиной часов я выстрелил из двух сотен огнестрелов и слегка от этого обалдел. Две с небольшим минуты на каждый ствол даже не думал, что такое возможно.
У меня болело плечо, ныла правая рука, а на указательном пальце, несмотря на перчатки, появилась мозоль. В ушах звенело, стрелковые наушники не спасли. Глаза слезились от порохового дыма, хотя вентиляторы старались изо всех сил.
Ты не прирожденный стрелок и никогда им не станешь, подвел итоги Иван, вручая мне «хвлар». Но он улыбнулся. Ты оружия не боишься, чувствуешь его, а оно тебя любит. Выстрелить ты всегда сумеешь, вот только поможет ли это
Я выпустил короткую очередь из пулемета и положил его на стойку.
Выдохнул.
И взмолился:
Может, хватит на сегодня?
Хотел еще сказать, что меня ноги не держат, но вовремя прикусил язык.
Хватит, ответил Иван. Завтра с тобой будут работать врачи. Быстрый курс тактической медицины ну и вопросы свои задашь.
Я кивнул. Иван посмотрел на часы старомодные, со стрелками.
Да, пора заканчивать. У тебя время помыться, поужинать и бежать на собрание. Не забудь, в семь тридцать!
Вы там будете?
Нет, я уезжаю. Меня отозвали на день, с тобой поработать.
Он даже похлопал меня по спине, что, наверное, с его стороны было равносильно хвалебной оде.
А у вас есть форсайты? спросил я, когда мы выходили.
Иван на миг замешкался. Но ответил:
Был. Один.
Дальше можно было не спрашивать. Я и не стал.
Отмыться от пороховой гари, кажется, не удалось. Или запах въелся в ноздри? Но я сделал все, что мог, извел полфлакона душ-геля, вытерся и переоделся в чистое.
Одежда лежала на кровати три раздутых пластиковых пакета с бельем, рубашками, парой джинсов и даже тапочками. Все было моего размера, судя по этикеткам, закупались в большом и дорогом торговом центре.
С бюджетом у «дядюшки» дела явно обстояли неплохо.
На ужин я прибежал без пяти семь. Лены уже не было, в сторонке пили чай «летние» приветливо помахали, я кивнул, но отправился к другому столику.
За ним мальчик Миша сосредоточенно уминал котлету с пюрешкой.
Привет. Я сел напротив.
Добрый вечер. Миша блеснул очками и продолжил ужинать.
Я тебя не сдавал, сообщил я. Нас, оказывается, отслеживают.
Мне объяснили, признал Миша. Мы вроде теперь напарники?
Я кивнул.
Вы ужин возьмите, посоветовал подросток. А то уже убирают с раздачи.
Выглядел он так невозмутимо, словно провел в этом центре как минимум несколько недель. Я сходил к раздаче, взял пару кусков жареной трески. Пюре уже не осталось, я набрал овощей и тушеной капусты.
Когда я вернулся с подносом, Миша уже покончил с котлетой и пил не то кофе, не то какао. Он с любопытством глянул на мой выбор, поморщился и сказал:
Сплошной ЗОЖ. Как вы ночью выкрутились? Я на самом интересном месте проснулся.
Ты меня не пристрелил, и на том спасибо.
Почему мы в будущем не помним, что уже встречались?
Не знаю. Может, объяснят хоть что-нибудь.
Он кивнул. Пробормотал:
Есть у меня одна идейка Ладно. Знаете, куда идти?
Я покачал головой. Попробовал рыбу суховатая, но вкусная.
Подожду вас, решил Миша. Я уже выяснил, где здесь что Как вам Артур Давидович?
Вроде ничего, уклончиво ответил я.
Пока я ел, мальчик сходил к стойке и взял пару пирожных. На мой взгляд излишних для него, но это не моя забота. Спросил:
Ты здесь с мамой или папой?
Нет, они подписали бумаги, что могу один.
Я покосился на него, но Миша выглядел совершенно спокойным. Он пояснил:
Я вполне самостоятельный. У меня паспорт есть, и вообще Вы поели?
Подобрав последний кусок рыбы, я оттащил тарелки к раздаче, и мы пошли.
Красный зал оказался в том же здании, где и столовая. Обычный конференц-зал с длинным узким столом, видимо, названный так из-за цвета кресел. Все форсайтники уже были здесь, разбившись на три группы. Я сразу увидел Лену и Сашу, помахал, и мы с Мишей подошли.
Держу вам два кресла, сообщила Лена. Миша, это Сашка. Садись с ней.
К моему удивлению, Миша без всякого смущения втиснулся в кресло рядом с Сашей и о чем-то начал с ней болтать. Она с явным интересом поддержала разговор. В моей юности как-то стеснялись так легко знакомиться с девчонками.
Я сел рядом с Леной.
Ждем Артур Давидыча, сказала она. Вон та рыжая его заместитель, она то ли биолог, то ли врач. А мужик в костюме гэбэшник, типа присматривает и контролирует. Не знаю, чего он там контролирует, бухает вечерами как не в себя.
Профессионалу это не помеха, прошептал я в ответ.
Кроме «рыжей» и «гэбэшника» незнакомцев больше не было. Они сидели на торце стола, общались между собой, поглядывая на нас мне показалось, что мы с Мишей вызываем у них наибольший интерес.
Что ж, ожидаемо, мы новенькие.
Часто так собираетесь?
Первый раз, ответила Лена. Говорю же дядюшка вас ждал Странно, что задерживается.
Артур Давидович появился сразу же, будто подслушивал под дверью. Энергичный, словно и не провел полночи на ногах, в костюме и безупречно повязанном галстуке. Прошел через зал, кивая, бросая слово-другое и обмениваясь рукопожатиями. Кажется, он никого не упустил. Мне бросил: «Никита, как втягиваетесь?» Проходя мимо Миши, потрепал его по голове я выпучил глаза, ожидая от подростка самой бурной реакции на такое панибратство.