С преподавателем музыки Галей Духовой его Гапонов Саша познакомил на своей свадьбе. Подруга жены, как тогда представил ее Саша, была родом из Новороссийска. Высокая, длинноногая, с яркой внешностью, она произвела весьма приятное впечатление при первом знакомстве. Асланов улыбнулся, вспомнив, как, танцуя вместе с ней на свадьбе, вдруг неожиданно нагло прижал ее к себе, а Галя не оттолкнула его и даже не обиделась, только улыбнулась и весело дразнила его глазами.
Асланов предполагал, что перед партийной комиссией командир крейсера непременно будет искать встреч с ним для подтверждения гарантий своей безопасности. Так оно и вышло. На следующий день Анатолий Михайлович предложил ему вместе на командирском катере прокатиться до Угольной пристани в расположение тринадцатой бригады. Асланов дал согласие. "Время движения составит около десяти минут разговора с ним, думал Асланов, вполне хватит для объяснения". Анатолия Михайловича он не боялся, даже, наоборот, с любопытством ждал встречи с ним. Лагун знал, что от того, что скажет на парткомиссии старший лейтенант, зависит его дальнейшая карьера. Правда, его заверили, что Асланов будет менять свои показания в его пользу. Но кто его знает, что можно ожидать от человека, которого он в течение шести месяцев оскорблял и унижал практически ежедневно и часто в присутствии всего офицерского состава.
Как только катер отошел от крейсера, командир приблизился к Асланову и вдруг неожиданно для него снял форменную фуражку. Дрожащим голосом, лишенным всякого достоинства, Анатолий Михайлович начал жалобно:
Ну что ты скажешь на парткомиссии, Руслан?
От блеющего командирского голоса Асланов неожиданно растерялся. Перед ним стоял абсолютно раздавленный и потерявшийся человек. "Как хорошо все- таки умеет работать особый отдел. Да, дураков там точно не держат", подумал Асланов.
Анатолий Михайлович, я обещал адмиралу при встрече, что поменяю свои показания в Вашу пользу. Решение свое я менять не намерен и на парткомиссии откажусь от своих предварительных показаний.
Спасибо, Руслан, жалко пролепетал Лагун.
"Ну и ну, только и подумал Асланов, вот так ломаются судьбы. Или в князи или в грязи".
В огромном холле политотдела кроме дежурного офицера на стульях у стены он заметил контр- адмирала Тусяева, капитанов второго рангов Бегринца и Золлонова. Асланов вежливо пропустил Лагуна вперед как старшего по званию, поздоровался с присутствующими и не дожидаясь ответного приветствия, подошел к дежурному по политотделу, представился. Дежурный сразу же предложил войти, сказав, что Асланова уже спрашивали. Указал на дверь, обитую дерматином. На медной выдраенной табличке он прочел: "Начальник политотдела в/ч 25160 капитан первого ранга Черный Виктор Петрович". Асланов открыл дверь и вошел в ярко освещенный кабинет, мало уступающий по размерам холлу политического отдела. Слева за письменным столом восседал хозяин кабинета, за его спиной расположился цвет политического отдела Черноморского флота. "Всего тринадцать и ни одного ниже звания капитана первого ранга", отметил Асланов. Громко и отчетливо доложил:
Товарищ капитан первого ранга, старший лейтенант Асланов прибыл по вашему приказанию.
Все тринадцать старших офицеров- политработников впились в него глазами, пытаясь проникнуть в самые мысли человека, который поставил весь политический аппарат флота на уши. Асланов терпеливо ждал и внутренне готовился к началу разговора.
Асланов, обратился к нему по фамилии хозяин кабинета, Вы, когда входили в кабинет, обратили внимание на офицеров, сидящих в холе? Вы знаете, зачем их пригласили на парткомиссию и почему Вас пригласили сюда, Вы можете нам доложить?
Товарищ капитан первого ранга, начал Асланов, в холле политического отдела я узнал из сидящих капитана первого ранга Лагуна, моего командира, капитана второго ранга Бегринца старшего помощника крейсера " Жв" и помощника командира капитана второго ранга Золлонова и еще контр- адмирала, неизвестного мне. Причину нахождения их в политотделе не знаю. Мне также неизвестно, почему меня вызвали на парткомиссию.
Один из "инквизиторов" справа от письменного стола поинтересовался:
Асланов, а что Вам известно о происшедшем в общежитии несовершеннолетних девушек? Вы ведь там бывали?
Да, товарищ капитан первого ранга, мне известно это общежитие. Оно находится рядом с Ушаковой балкой. Но что там произошло, я не знаю. Я не бываю в этом учреждении, и знакомых у меня там нет.
Почувствовал по лицам сидящих, что ответом они довольны. Чтобы соблюсти формальность, задали еще несколько вопросов из биографии и по специальности старшего лейтенанта. Тему закрыл хозяин кабинета:
Асланов, Вы свободны, вопросов к Вам у нас больше нет. Сейчас Вы выйдите из этого кабинета, и мы должны быть уверены, что потом у Вас не появятся новые версии и варианты по лицам, находящимся за этой дверью. Вы понимаете, о чем я говорю?
Товарищ капитан первого ранга, громко и отчетливо доложил Асланов, когда я выйду из Вашего кабинета, у меня не появится новых вариантов и версий по поводу, находящихся в холле.
Услышав долгожданное "можете идти", отработал поворот через левое плечо и быстро покинул кабинет. Не обращая никакого внимания на сидящих в холле, вышел во двор. Достал из кармана военной тужурки пачку "Беломора", затянулся папиросой.
В ресторане "Старый Крым" гремела музыка, его явно заждались.
Надеюсь, я не очень опоздал? извинился Асланов, присаживаясь за стол.
За столиком три подвыпивших старших лейтенанта. "По третьей выпили, определил по лицам Асланов. Сидят уже минут тридцать". Саша Гапонов наполнил стакан до краев водкой, подал Руслану:
Догоняй, мы уже по третьей пригубили!
За флотскую дружбу! предложил Руслан и залпом выпил.
Закуси, предложил Саша.
Мы, русские, после первой не закусываем! развеселился Руслан.
Потом пили много и с хорошим настроением. Часа через четыре вышли на Большую Морскую, пошли по направлению к набережной. "Надо же, думал Асланов, ни в одном глазу, Лагун, сукин сын, достал все- таки меня. Опьянеть по- человечески не могу. Вот и верь после этого людям". Последнюю фразу он произнес вслух.
Ты это к чему, Руслан? спросил Саша.
Да вот стишок сочинил на ходу.
Расскажи, мы тоже посмеяться хотим, пристали друзья.
Ну хорошо, хорошо. Сейчас.
Руслан остановился и, театрально подняв руку, начал декламировать услышанное еще на факультете стихотворение:
Вот и верь после этого людям,
Отдалась я ему при луне,
А он взял мои девичьи груди
И узлом завязал на спине!
Чеченец
Весной 1980 года я проходил службу на корабле управления крейсере «Жданов» в должности врача- хирурга. Представьте себе железную махину длиной в 210 метров, шириной 23 и высотой 35 метров, а еще под водой семь метров подводной части корпуса, называемой осадкой корабля. И главные характеристики: вес почти 18 000 тонн, а скорость хода 32 узла или 60 км/час. Экипаж 1100 человек. Естественно, крейсер не имел возможности, как другие корабли с меньшим тоннажем, стоять у пристани, потому что мог сесть на мель. Поэтому все крейсера стояли в Севастопольской бухте на бочках параллельно друг к другу и поодаль от берега, насколько позволяла осадка корабля.
Крейсер «Жданов» находился метров на сто левее пристани 1- го Военно- Морского госпиталя, а рядом на расстоянии двух кабельтовых (один кабельтов равен 185 метрам) расположился крейсер «Дзержинский» того же проекта, что и «Жданов» 68- бис. Офицер или матрос, вновь прибывший на корабль, обязан в течение трех месяцев изучить его досконально, знать параметры: его вооружение; расположение боевых частей и служб; расположение и предназначение всех помещений на корабле, в том числе в части, касающейся своего подразделения, а затем сдать экзамен на самостоятельное обслуживание своего заведования, иначе на берег схода не будет.