Ближе к делу, поторопил Богданов.
Так вот, Сокольский и еще один человек, они обсуждали какие-то дела. Не вместе со всеми, а в чердачном помещении. Говорили тихо, так что сути разговора я не знаю. Думаю, о чем-то договаривались. Видимо, не договорились, потому что вначале их голоса, доносящиеся с чердачного помещения, стали раздраженными, затем тон повысился до крика, а потом тот, второй, скатился с лестницы, встал, громко выругался, пригрозил всем расправой и выскочил из дома. За ним понеслась свита в количестве шести человек. Затем из комнаты на чердаке спустился Сокольский, велел Савелию решить вопросы самостоятельно, что-то приказал охраннику, забрал с собой четверых и ушел.
Теперь по порядку: кто тот мужчина, с которым общался Сокольский?
Не знаю. Он называл его Виктор и еще доктором.
Он врач? удивился Богданов.
Не совсем. Думаю, он доктор каких-то наук. Скорее всего, международное право, так мне показалось.
Почему вы так решили?
У международников специфические обороты речи, которые они вставляют даже в обычный разговор. Привычка, пояснил Домбровский. Вот и у Виктора такая привычка.
Как думаете, кем он может работать? спросил Богданов.
Скорее всего, преподает в институте, но раньше наверняка служил в консульстве или посольстве.
Даже так? А это вы откуда узнали?
Манера поведения выдает в нем человека, который всегда подтянут, будто на него наведена видеокамера. Так ведут себя только консулы и послы. И неудивительно, на них ведь представители зарубежья смотрят.
Ладно, с этим вопросом разобрались. Второй вопрос: о чем они спорили?
Я же уже говорил, что не слышал.
И то, что они кричали друг другу в пылу ссоры? Сомневаюсь.
Слышал, но не думаю, что вам это поможет.
Поможет или не поможет, мне решать. Рассказывайте.
Виктор кричал, что так серьезные люди не делают, что предложение Сокольского неприемлемо. Еще кричал, что тот должен отказаться от своей затеи, потому что этим он подведет всех под уголовную статью.
Уже интереснее, оживился Богданов. Что отвечал Сокольский?
Почти ничего. Твердил одно и то же: либо будет так, как предлагает он, либо он найдет себе нового партнера.
И больше ничего?
Больше ничего.
Кто такой Савелий, которому Сокольский приказал решать все самому?
Это высокий брюнет. Сидит крайним у двери, что-то вроде правой руки Сокольского, только мелковатого пошиба.
Что это значит?
Да ничего он решить не может. Совсем ничего. Зачем его Сокольский оставил за главного, непонятно. Пока вы не появились, мы сидели за столом и решали, кому начинать и с чего начинать. Тягомотину он разводил.
Ясно. Еще что-то хотите добавить прежде, чем мы вернемся в дом?
Хочу! Хочу попросить вашего позволения не возвращаться в дом. Тон Домбровского снова стал заискивающим. Поймите, мне с ними не по пути, так зачем туда возвращаться? Если бы я раньше знал, что они против власти, ни за какие деньги не согласился бы сюда приехать.
Кстати, на чем вы приехали? Где транспорт?
Чуть дальше, если пройти по просеке на север, проходит шоссейная дорога. Вполне приличная дорога, надо сказать. Там на съезде с трассы мы все и оставили машины.
Много машин?
Когда я приехал, было две. После меня приехали трое, так что минимум плюс еще одна машина.
Хорошо, я позволю вам не возвращаться в дом, подумав, произнес Богданов. Но взамен вы оставите мне вашу машину.
Машину? Но А Я Домбровский растерянно моргал, понимая, насколько сложный перед ним стоит выбор.
Что ж, видимо, сделки не будет. Пройдемте в дом. Богданов протянул руку, подхватывая Домбровского под локоть.
Постойте! Хорошо, я согласен. Забирайте машину. Белая «Волга» номерной знак ноль восемь, ноль пять, САМ. Документы в бардачке, решившись, выдавил Домбровский.
Отлично. Ждите здесь, потом разберемся, что с вами делать, произнес Богданов. Он подозвал к себе Дорохина, который контролировал периметр, сдал ему с рук на руки гражданина Домбровского, а сам пошел в дом. Ему предстояло провести еще не один разговор, чтобы выяснить, где скрывается Сокольский и какие пакости он замышляет.